Люди карабахского пограничья в ожидании войны

В Агавно я впервые приехала накануне передачи Лачинского района, когда жители Бердзора (Лачина) жгли свои дома и вывозили то, что можно вывезти, вплоть до оконных рам. Поселок находится на самой границе Сюникской области Армении и Арцаха, которая оказалась пограничной с Азербайджаном территорией после передачи Лачинского района. Новенькие коттеджи с красными крышами здесь соседствуют с разрушенными в первую войну каменными домами на другом берегу реки. Тогда за Лачинский коридор шли ожесточенные бои, а теперь дорога, связывающая Армению и Степанакерт, находится под контролем российских миротворцев. Однако со стороны гор зона безопасности уже заканчивается и начинаются позиции азербайджанских военных. Самый ближний к селу карабахский город Бердзор (Лачин) после 1 декабря опустел — оттуда выехало большинство его жителей, но и азербайджанские войска не зашли, так как Бердзор входит в сферу ответственности миротворцев.
Накануне передачи Лачинского района в Агавно еще ловила армянская связь, а спустя пару недель единственным средством общения для местных жителей стала рация. Именно с ее помощью переговариваются живущие в селе мужчины, создавшие дружины для патрулирования поселка; по рации они общаются и со своими женами, сидящими дома с детьми.

Стреляющая мама

У главы поселка и сил местной самообороны Андраника Чавушяна пятеро детей, в том числе грудной ребенок, родившийся незадолго до войны. Жена Андраника Кристина не работает, воспитывает детей, занимается домашним хозяйством, а еще неплохо стреляет из автомата, который она стала осваивать после войны 2016 года. Кристина рассказывает об этом без бравады — примерно так, как любая другая домохозяйка говорила бы о походе за хлебом. По ночам комнату с печкой, где они живут всей семьей (потому что остальные помещения не отапливаются), освещают свечами в высоких подсвечниках; дети играют в догонялки и пускают игрушечные паровозики рядом со сложенными в углу автоматами, спальными мешками и бронежилетами, а их бабушка, дом которой остался теперь на подконтрольной Азербайджану территории вместе со всем ее имуществом, греется у печки и нянчит младшего внука. Кристина в это время хлопочет по хозяйству: подкидывает дрова, готовит ужин — и реагирует на малейший шорох за окном. В такие минуты она хмурится, берет фонарик и отодвигает плотно задернутые шторы, вглядываясь в темноту. Поселок был обесточен на протяжении двух послевоенных месяцев, и только фонари ополченцев и дальний свет фар проезжающих по Лачинскому коридору машин то с одной, то с другой стороны на поворотах серпантина пробивали черноту горной ночи, оставляя блики на мертвых окнах. Во время войны сюда тоже прилетало, но тогда хотя бы оставалась надежда, были электричество и связь; теперь же, чтобы заработал интернет, нужно подняться вверх, на дорогу.
— Сегодня мне было не по себе. Кто-то ходил по нашему двору, я спрашивала: «Кто там?», но мне не отвечали. Андраник сказал, чтобы в следующий раз в такой ситуации я сразу же стреляла. Они (азербайджанские солдаты) придут с этой стороны — наш дом будет первым на их пути, — говорит женщина.

Сейчас тревога оказалась ложной, за окном никого не было, и женщина спокойно продолжила готовить арису — традиционную кашу с мясом ягненка, которую они с мужем планируют раздать соседям. Этим летом, когда Кристина лежала в роддоме в Бердзоре, один из ее старших сыновей едва не утонул в протекающей вдоль поселка реке, его тогда спасло чудо. И по этому поводу Кристина и Андраник еще тогда хотели приготовить арису, древнее армянское блюдо для особого случая, но не успели — начались боевые действия. Старший сын Кристины тоже родился перед войной, в 2016 году. Роды были тяжелыми, а Андраник, как и сейчас, стоял на военных постах.
— Тебе не страшно? Почему ты не уговоришь Андраника уехать? — спрашиваю я.
— Мне страшно за детей, не за себя. Но я верю мужу, да и сама не хочу уезжать. Это же наш дом, наша земля, которую мы любим. Когда ты стоишь перед алтарем, ты говоришь, что будешь с мужем и в горе, и в радости. И со своей землей, со своим домом тоже так же нужно поступать, — говорит она.

Ливанские армяне

Андраник — ливанский армянин, родившийся в Сирии и живший в Бейруте. В НКР он приезжал несколько раз в составе гуманитарных делегаций, пока не познакомился с Кристиной и не решил окончательно переехать в Арцах. Сейчас Андраник хочет во что бы то ни стало отстоять поселок, в котором живет уже много лет.
Для охраны села на границе зоны безопасности, где нет российских миротворцев, Андраник и другие живущие в поселке мужчины построили укрепления — своеобразные пограничные посты. Зимой в горах сложно проводить инженерные работы: снег выпадает и сразу же тает, превращая землю в вязкое месиво, по которому на осликах в гору поднимают ящики из-под снарядов для обустройства позиций. Андранику помогают ополченцы, для одного из которых, Арсена, эта карабахская война стала уже третьей:
— В первую войну я воевал здесь недалеко, в Лисогоре, пробивал Лачинский коридор, а в 2016 году был в Джебраиле, как и в эту войну. Сейчас вот мы помогаем людям, село защищаем, чтобы они чувствовали себя в безопасности, возвращались и жили спокойно, как раньше. Была угроза передачи села, поэтому многие выехали, но я верю, что они будут постепенно возвращаться, — говорит Арсен.

Продолжение читайте здесь