Первая часть "Этап первый: ереванская Piazza del Popolo" -- здесь
Рассказ об истории площади Республики я вижу как часть большого эссе с рабочим названием "В поисках прошлого". Его можно найти по тэгу "эссе".
Площадь Республики в Ереване. Этап второй: прощание с храмом
Так выглядела будущая площадь Республики в середине 30-х годов. Правда, о времени создания этой фотографии ведутся споры, но мне кажется, что сделана она с крыши здания почты.
Не было ни одного строения на площади Республики, которое в свое время не вызывало бы споров. Кажется, что эта площадь сама создает атмосферу, рождающую дебаты вокруг настоящего и будущего своего архитектурного ансамбля – одного из самых знаменитых и в то же время оспариваемых градостроительных узлов Еревана.
Обычно споры вокруг площади Республики представляются как противостояние последователей зодчего и тех, кто искажает его идеи, снижая, таким образом, архитектурную и градостроительную ценность ансамбля. При этом каждая из сторон именно себя представляет в качестве наиболее верных «таманянистов».
При этом, разумеется, все участвующие в спорах архитекторы находят и выдвигают на первый план те идеи Таманяна, которые представляют в выгодном свете именно их точку зрения. А для того, чтобы аргументы были более убедительными, бывает, идеи выдергиваются из контекста – творческого, исторического и политического.
На самом же деле, все, что было построено на площади Республики после смерти Таманяна, искажает его замысел.
Более того, те, кто утверждает, что хотят восстановить вид площади в соответствии с замыслами Таманяна, в действительности тоже думают об их искажении.
И нет никакого противоречия между этими двумя фразами, потому что замысел Таманяна менялся со временем, и сам он никак не мог прийти к окончательному решению относительно будущего площади.
По сей день не существует взвешенного и спокойного научного анализа того, как при Таманяне развивался замысел площади Республики. Так, известно, что он рассматривал три варианта застройки ее северной части: со зданием ЦИК или Дворца Труда на месте нынешнего бассейна, с сохранением здания гимназии (нынешний концертный зал имени Бабаджаняна и часть Исторического музея) и, наконец, вариант, при котором это место остается пустовать, а Главный проспект соединяется с площадью, становясь как бы ее частью. Последний вариант сейчас представляют как основной.
На самом же деле, мы можем лишь предполагать, в какой последовательности рассматривал Таманян эти варианты, в результате чего менял он свои подходы, как рождались его идеи и что можно считать «первоначальными», а что «окончательными» его планами.
Мне кажется, что окончательного варианта просто не существовало, а сам Таманян все время откладывал решение градостроительной задачи оформления северной части площади на потом, на то время, когда она станет актуальной. И получилось так, что при его жизни эта проблема так и не вышла на первый план.
Разумеется, это всего лишь догадка, которую может подтвердить или опровергнуть лишь исследовав наследие зодчего.
Но даже без исследований ясно, что градостроительные идеи, заложенные в основу планировки центра Еревана (1919-24 годы), очень красивые идеи равенства между административным и культурным центрами городской жизни, символика «народной площади» и храма, в котором правительство служит народу, ушли в прошлое еще при жизни Таманяна.
К середине 30-х годов изменилось время. Идеализм начала 20-х закончился. Шла эпоха Сталина.
К 1937 году советские люди уже успели познать несколько волн репрессий. В СССР утвердилась сталинская властная пирамида, официально оформилась главная и единственная идеологическая доктрина, в рамках которой роль искусства сводилась к обслуживанию власти и ее сталинской идеологии, которую называли единственно верной. Метод социалистического реализма стал единственным.
Я не хочу сказать, что планы Таманяна, основанные на иных творческих и мировоззренческих принципах морально устарели. Но само время требовало их пересмотра, наполнения новым содержанием.
И есть ряд примеров, позволяющих думать, что сам Таманян это понимал. Например, к концу 20-х – началу 30-х годов относится трансформация идеи Народного дома в идею оперного театра, несколько позже появился эскиз здания театра, при котором над ним должна была быть воздвигнута огромная скульптура Ленина, по примеру проекта Дворца Советов в Москве.
Но Таманян отказывался смириться с фактом, что изменение политического контекста в стране значило для архитектуры Еревана, в частности, что оперная площадь должна была отойти на второй план. В городе могла быть только одна главная площадь, та, на которой строился Дом правительства.
А ее главенство должен был подчеркнуть памятник вождю революции и основателю советского государства, который было решено поставить в ознаменование 20-летия установления советской власти в Армении. В 1937 году, через год после смерти Таманяна, было принято решение объявить открытый всесоюзный конкурс, в 1938 конкурс был объявлен, а в ноябре 1940 памятник был установлен на южной стороне площади.
То, что памятник Ленину должен был стоять на главной площади, споров не вызывало. Спорили о другом – в какой части площади ему быть – северной, или южной.
Южная часть площади с памятником Ленину. Фото сделано в 1940-1948-х годах (в 1948 году на пьедестале появилось красное знамя).
Было два типа аргументов: «разрешенные» и те, о которых не принято было говорить открыто.
И если касаться разрешенных аргументов, то спорили о том, как лучше и выгодней будет смотреться фигура вождя: на фоне здания (это если с севера поставить), или на фоне деревьев парка (если с юга). Но если поставить фигуру с северной стороны, то лицо Ленина будет освещаться солнцем. А если с юга – то не будет. Еще одним аргументом было то, что на южной стороне площади со второй половины 20-х годов стоял небольшой обелиск, на котором было написано, что именно там будет поставлен памятник основателю СССР и вождю революции.
А в неофициальной части споров говорили о том, что если Ленин будет стоять на северной стороне, то получится, что он – лицом к Турции. А это неправильно по многим причинам. Ну, а тем более, если фигура окажется с поднятой рукой, указующей путь в светлое будущее, то, получается, что это будущее – в Турции? Такого в Армении быть не могло.
Если же скульптуру поставить в южной части площади, то эти вопросы снимаются. Более того, Ленин будет смотреть в сторону Москвы, столицы нашей родины.
И шестиметровую фигуру основателя СССР – а высота всего памятника составила 18 метров – поставили в южной части.
Кстати, если говорить об идеях Таманяна, то вряд ли он мог предполагать памятник такого размера, да еще и с трибуной перед ним, трибуной, стоя на которой вожди республиканского масштаба принимали бы парады и демонстрации. Собственно, Таманян предполагал, что демонстрации будут проходить на театральной площади. Однако с приходом к власти Григория Арутинова в 1937 году массовые мероприятия стали проводить на площади. Колонны демонстрантов на официальных мероприятиях (а неофициальных не было) спускались по улице Налбандяна и проходили перед строящимся Домом правительства.
Начавшаяся в 1941 году война приостановила застройку площади. К тому времени это было прямоугольное пустое пространство в центре Еревана, с одной стороны которого стоял незаконченный Дом правительства, наискосок от которого – памятник Ленину.
Дом правительства и памятник Ленину. Если присмотреться, то на памятником видно старое здание почты. И так как Дом парвительства был закончен в 1955 году, а здание почты реконструировано в 1954-1956 годах, то фото, скорее всего, сделано в середине 50-х.
Но уже тогда было известно, что Дом правительства будет построен без 60-метровой башни-вестибюля.
Решение об этом, как писал мой дед в неопубликованных воспоминаниях «Два строителя Еревана», в 1938 году принял первый секретарь армянского ЦК Григорий Арутинов.
«Мной уже было отмечено отношение Г.А. Арутюняна к генеральному плану Еревана по Таманяну и вообще к его творчеству [Арутинов, особенно в довоенное время был очень скептично настроен по отношению к генплану – М.Г.]. Примером может явиться не предвиденный проектом ход строительства Дома правительства на площади Ленина. Так, круглый колонный вестибюль, предусмотренный на месте нынешнего двора, не осуществлен (…) Сооружение этой части завершило бы здание башней, возвышающейся над центральным фасадом, высотой 60 метров, что и было основной целью композиции.
«Отмена Г.А. Арутюняном строительства башенной части была связана с тем, что она имела, скорее, архитектурно-пространственное значение, чем утилитарное. Он считал нужным значительно сократить объем здания и ускорить завершение затянувшегося строительства (…). Это решение вызвало необходимость изменения проекта, которое пришлось выполнить Таманяну-сыну».
Работы по строительству Дома правительства, проектированию и строительству других зданий на площади продолжились уже после войны.
Продолжение следует
(Я не помню, откуда взял архивные фотографии. Прошу прощения у правообладателей)
