Самое негативное впечатление у части советских военных командиров сложилось о военнослужащих-азербайджанцах. Особенности исторического пути и культуры Азербайджана сказались в том, что по уровню образования, владения русским языком, интеграции в русскую культуры они существенно уступали своим закавказским соседям, а значит, отставали в боевой и политической подготовке. Еще в период кампании по освобождению Крыма зимой – весной 1942 г. при переформированиях соединений командиры в первую очередь избавлялись от военнослужащих-азербайджанцев. Если не было возможности заменить их на славян, то им предпочитали армян и грузин. Командарм генерал-лейтенант Львов, докладывая о причинах незавершенности переформирования одной из дивизий, сообщал командующему фронтом, что командир дивизии под всякими предлогами задерживал отправку армян и грузин: «... они лучше азербайджанцев…»
Во время обороны Кавказа эти тенденции только усилились. Азербайджанцы нередко выделялись из всех прочих военнослужащих, включая армян и грузин, что выразилось в характерных выражениях: «немедленно принять эшелон с военнослужащими азербайджанцами и другими…» (начальник Управления формирования и комплектования войск фронта Курдюмов), «национальные части, особенно азербайджанские…» (Масленников), «…с азербайджанцами будет трудно воевать» (комдив-223 полковник Романов), «требуется усиление политпартработы, особенно в национальных частях, например в Азербайджанской дивизии» (член Военного совета фронта Каганович). Жалобы на азербайджанцев поступали даже с Дальневосточного фронта, куда направлялось пополнение из Закавказья. Немаловажно и то, что азербайджанский народ имел общие тюркские корни с населением антисоветски настроенной Турции и поэтому считался не вполне благонадежным. В сентябре 1942 г., когда советско-турецкие отношения переживали особенно острую фазу, с турецкой границы была снята 402-я азербайджанская стрелковая дивизия. Держать ее там считалось «нецелесообразным».
Поэтому, хотя в октябре 1942 г. партийные лидеры Закавказья и выступили единым фронтом, наиболее активную позицию вынужден был занять М. Багиров. Он чаще других вмешивался в конфликты по поводу национальных дивизий, в различных документах комментировал действия азербайджанских дивизий, стремясь представить их в лучшем свете и т.д. Сохранилось немало свидетельств того, как Багиров лично инспектировал азербайджанские дивизии и разрабатывал для Военного совета фронта мероприятия по оздоровлению положения в них. Начальник Управления формирования и комплектования войск (Упраформа) фронта генерал-лейтенант Курдюмов подчеркивал, что никто более из руководителей союзных и автономных республик, территории которых входили в состав фронта, не предъявлял военным так много претензий58. Багиров первым опробовал средства политического давления на военных. В частности, распоряжения начальника Упраформа фронта, требовавшего использовать на укомплектование частей только лиц, владевших русским языком, он расценил как «провокационные» и «нечистоплотные». Сознательный перевод конфликта на политические рельсы позже стал сильным средством кавказских партийных лидеров в противоборстве с военными начальниками, заставлял их искать оправдания своим действиям.
Среди документов Военного совета Закавказского фронта разрозненно, но регулярно встречаются личные письма на имя Багирова, принадлежавшие, как правило, перу политработников и командиров среднего звена азербайджанской национальности (политруков, старших политруков, лейтенантов, капитанов). Руководствуясь не правилами субординации, а порывами совести – «революционной сознательностью» – авторы откровенно информировали секретаря ЦК о тяжелом бытовом положении бойцов, трудностях воспитательной и пропагандистской работы с азербайджанцами в русскоязычной среде, фактах ущемления национальных чувств бойцов-азербайджанцев60. Багиров не оставлял без внимания такие неофициальные обращения – на них осталось множество помет и резолюций как самого Багирова, так и прочих руководителей фронта, которым он направлял копии для принятия мер.
Видимо, неслучайно в обширном массиве документации Военного совета Закавказского фронта не обнаружено признаков подобной переписки фронтовиков с лидерами Грузии и Армении. Последние вели себя инертно, но поддерживали инициативы Багирова, подписывая коллективные резолюции Военного совета. Зато большую поддержку ему оказывало руководство Дагестана, тесно связанное с Азербайджаном через своего партийного лидера А. Алиева, занимавшего прежде должность второго секретаря ЦК ВКП(б) АзССР. Как Багиров в Закавказье, так Алиев и председатель правительства Дагестана А. Даниялов стали первыми и, пожалуй, единственными лидерами Северного Кавказа, открыто выступившими против национального неравноправия в частях Красной Армии.
ЦАМО. Ф.209. Оп.989. Д.156. Л.60.
Там же. Оп.1029. Д.25. Л.247.
Там же. Оп.1019. Д.412. Л.43.
Каганович Л. М. Памятные записки. М., 1997. С.472.
ЦАМО. .209. Оп.989. Д.69. Л.261.
Там же. Оп.1064. Д.2. Л.198.ЦАМО. Ф.209. Оп.989. Д.8. Л.12 – 13, 350. Оп.1019. Д.412. Л.155. Д.420. Л.1–6.Ф.215. Оп.1199. Д.7б. Л.97; Оп.989. Д.5. Л.100 – 102. Д.24. Л.243 – 245.
Там же. Д.8. Л.232.41
