В этой истории не будет ни замерзающей девочки со спичками, ни старого скряги, ни привидений, появляющихся в полночь и переносящих героев в прошлое и будущее. Но все же это настоящий рождественский рассказ, в конце которого происходит чудо. А герой… Но не будем забегать вперед.
Вместо этого отправимся в Лондон начала XVIII века. Район Уоппинг, находящийся на северном берегу Темзы, представлял собой группки небольших домиков, стоявших вдоль длинной грязной улицы, которая без затей так и называлась просто «Улица». Там же располагались лавки, питейные заведения, таверны и публичные дома.
Жили в Уоппинге семьи моряков (сами моряки, как правило, бывали дома лишь наездами) и мастеровые, так или иначе связанные с морем – лодочники, мастера по изготовлению и починке мачт, постройке кораблей и лодок, изготовители и продавцы навигационных инструментов.
По воскресеньям, одев детей в выходное платье, мамы выводили их в небольшую церквушку святого Георгия или шли в соседний район к церкви святого Дунстана, где молились за благополучное возвращение своих просмоленных и пропахших морской солью мужей из далеких морей, может быть, даже из кругосветных путешествий.
Джон, родившийся в семье капитана корабля Джона Ньютона-старшего и его жены, богобоязненной Элизабет, рос сорванцом. Как и соседские мальчишки, он проводил больше времени на улице, чем дома, целыми днями пропадая у реки, где постоянно колыхался лес мачт, куда почти каждый день прибывали корабли со всех концов света и где можно было встретить самый разный люд.
Заболевшая туберкулезом мать не могла уследить за Джоном. Она тихо скончалась за две недели до седьмого дня рождения сына. Прошло около года, и Джон-старший женился во второй раз. Молодая жена, как и полагается, сразу невзлюбила сорванца, который к тому времени совсем одичал и демонстративно не подчинялся мачехе.
В Лондоне XVIII века такие мальчишки часто попадали под дурное влияние. И чтобы оградить от опасности оказаться в обществе с карманниками и ворами, промышлявшими возле кораблей и таверн, Джона отправили к родственникам мачехи в деревню Эйсли, находящуюся у устья Темзы. Через год его – подальше от глаз – отдали в школу-интернат. Но и там Джон выделялся буйным нравом и демонстративно не слушался взрослых. Делу воспитания Джона не могли помочь даже розги.
Говорят, отец Джона был человеком жестким, и даже жестоким. И он был единственным человеком в мире, кто имел хоть какое-то влияние на своего сына. А сын боялся его и старался избегать изощренных наказаний, которые отец придумывал для нерадивых матросов и не стеснялся применять дома.
Джон-старший понимал: еще год-другой – и его сын может оказаться в тюрьме, а то и на виселице. И когда мальчику исполнилось 11 лет, отец берет его в плавание к берегам Юго-Восточной Азии.
Шесть лет – шесть рейсов. Корабль Ньютона-старшего пересекал почти весь земной шар, добираясь до Индии, Китая, Сингапура и Австралии, или шел через Атлантический океан в Вест-Индию. Закончив там дела и нагрузив трюмы колониальными товарами, судно отправлялось домой – в Англию.
Деревянные посудины, на которых тогдашние английские моряки пересекали моря и океаны, никак нельзя назвать безопасными. Они отчаянно раскачивались даже на небольших волнах, а при штормах в 4-5 баллов палуба вставала дыбом, а корпуса суденышек начинали отчаянно трещать. Не дай Бог, когда шторм был сильнее: паруса – если их не убрать вовремя – рвались, намокали от дождя, тяжелели и метались, срываясь с реи и улетая на волю. Да и сами реи долго не выдерживали: мачты ломались, как щепки, падали на палубу, увлекая за собой паутину канатов.
Для полноты картины добавьте оглушительный рев ветра, шум океана, «выстрелы» плещущихся по ветру разорванных парусов, удары волн, перекатывающихся через деревянное суденышко.
Но, конечно, морские путешествия состоят не только из штормов. Бывают дни, когда ветра нет совсем, паруса провисают, корабль останавливается посреди океана, команда начинает тяготиться бездельем…
Ну, вы представляете, какой жизнью жил Джон с 11 до 17 лет – до тех пор, когда его отец решил больше не искушать морскую судьбу и уйти на покой. Джон окреп не по годам, овладел искусством управления кораблем, отлично плавал и обещал стать прекрасным моряком, если бы… Если бы не оставался все тем же неуправляемым мальчишкой, не признающим авторитетов.
В результате многолетнего общения с матросами он научился мгновенно выхватывать из-за пояса острый нож и пускать его в ход, не раздумывая. В драках Джон не терял головы, кулаки его были тяжелыми, а удар верным. Кроме того, он ругался, как… как настоящий матрос. И даже лучше. Его мат был залихватским, с выдумкой, а под пару стаканов рома и с изюминкой.
Словом, к 17 годам Джон Ньютон-младший был законченным негодяем. Отец хотел устроить его надсмотрщиком на сахарные плантации на Ямайке, но Джон еще не утолил своей жажды путешествий и приключений. И вместо того, чтобы отправиться на Карибы, он нанимается на корабль, идущий в Средиземное море.
Если служба на купеческих судах была трудной, то на кораблях военно-морского флота дело обстояло намного хуже. Изнурительный труд, военная дисциплина, издевательства высокомерных офицеров и побои доводили матросов до пределов физического и духовного истощения. Неудивительно, что набирать людей на корабли было почти невозможно. Их забирали насильно, устраивая облавы, которые получили название «пресс».
Джон Ньютон попал в один из таких прессов-облав и, таким образом, оказался на службе в английских королевских военно-морских силах.
Сначала офицерам показалось, что им в руки попался ценный кадр – как же, молодой, но опытный моряк, проплававший по всем известным морям и океанам с 11-летнего возраста, умеющий управлять кораблем… И Джона сразу назначили мичманом.
Но разве военная дисциплина могла повлиять на свободолюбивую натуру молодого Ньютона? Нет, не могла. Поняв всю свою несовместимость со службой на военном корабле, Джон решает дезертировать и в одну из ночей прыгнул за борт. Но через пару дней мятежного мичмана поймали и приговорили к наказанию: восемь дюжин плетей и разжалование в матросы.
Били на глазах у всего экипажа. С болью Джон умел справляться, но унижение было слишком велико. Сначала он хотел отомстить, убив капитана, а после покончив с собой, но потом добился того, что его перевели на другой корабль – «Пегас».
«Пегас» занимался работорговлей.
Корабль ходил в Западную Африку, где набирал или покупал за безделицу рабов, которых потом привозил в Англию на продажу.
Трюмы корабля плотно набивали людьми. Так плотно, что они были вынуждены есть, спать и испражняться стоя. Еду им спускали с палубы на канатах. Больных не лечили. Можно представить, какой ужас царил на таком судне – из его чрева почти постоянно слышались плач, стоны и вопли, разносилась вонь испражнений…
На этом корабле Джон Ньютон чувствовал себя, как дома. Он не только пил и сквернословил, а еще и стал упражняться в богохульстве. Видимо, у него был лингвистический талант особого рода, потому что его богохульства отличались то особой грубостью, то, наоборот, изощренностью, были циничны и бездушны. Моряки говорили о нем как о дьяволе – страшном, беспощадном и злом.
Так, торгуя живым товаром, Джон Ньютон провел несколько лет. Два раза он в Африке и сам попадал в рабство и месяцами бывал вынужден жить в кандалах, болея лихорадкой и скрываясь от соотечественников. Освобождаясь, он добирался до Лондона, нанимался на новый корабль и снова отправлялся в плавание.
Правда, в промежутках он успевал заехать в городок Чатам в графстве Кент, чтобы повидаться с семьей Картлетт, потому что этот прожженный негодяй, сквернослов и богохульник был влюблен в Мэри, дочь старого Картлетта, которая была на три года младше него.
И во время одного из африканских плаваний с Джоном случилась история, изменившая всю его жизнь. Корабль «Грейхаунд» с грузом сандалового дерева и пчелиного воска, на котором Ньютон возвращался в Англию, 10 мая 1748 года попал в страшную бурю на траверсе Донегала, у северной оконечности Ирландии.
Шторм – это тяжелый физический труд для команды. Нужно управлять кораблем, чтобы волны не разбили его в щепы, постоянно откачивать воду из трюма, а в особенно сильную бурю, когда помпы не справляются, еще и выливать ее ведрами. Надо следить за состоянием рангоута и такелажа, то есть, мачт, рей и канатов, натянутых между ними, и все это – на палубе, которая ходит ходуном, а огромные волны грозят в любой момент смыть за борт.
Шторм продолжался сутки, потом вторые… С жутким треском сломалась мачта, и корабль потерял управление. В трюме «Грейхаунда» открылась течь. Вода хлестала через пробоину, и морякам стало казаться, что шансов у них больше нет.
И вдруг, Ньютон, до этого получавший особое удовольствие в богохульстве, стал молиться. И когда он обратился к Богу, в трюме сорвался груз. Но, сорвавшись, тюки перекрыли пробоину, и течь прекратилась. Вскоре ветер затих, и матросы смогли вздохнуть с облегчением. Но неуправляемый «Грейхаунд» еще несколько дней носился по волнам, пока на горизонте не появилась земля. Это была Ирландия.
Как только обессиленный экипаж выбрался на берег, налетел еще один шторм. Люди вряд ли бы выжили, если бы были в море.
Этот случай заставил Ньютона задуматься о боге, о божественном промысле. Но верующим он еще не стал, да и жизнь свою не изменил. Вернувшись в Англию и повидав Мэри, он снова отправился в море. И лишь спустя два года, в 1750 году, в возрасте 25 лет, он наконец женился на Мэри, провел с молодой женой несколько месяцев… и снова взял курс на Африку.
Так продолжалось до 1754 года, когда он, за день до отхода в очередное плавание, упал с инсультом. Ему было 29 лет. Из-за болезни Ньютон отказывается от моря. Навсегда. Вместо этого он поступил на работу сборщиком налогов в Ливерпуле, а параллельно стал читать богословские книги и учить древнегреческий, иврит и сирийский, потомок арамейского языка.
И тут началась удивительная эволюция Джона: еще недавно упражнявшийся в умении произносить дикие ругательства и поносивший Бога, он становится верующим, исправно посещает все богослужения, а через три года обращается с просьбой о священническом сане. Однако прошло еще семь лет прежде чем Джон Ньютон стал священником в деревне Олни, расположенной в графстве Бакингемшир.
Там он и стал писать церковные гимны. До нас дошли 280, которые он в 1779 году издал в сборнике «Гимны Олни».
Один из этих текстов, описывает как раз ту самую бурю 1748 года, когда по словам автора, на него снизошла благодать.
Это – один из самых знаменитых гимнов, который поют в тысячах церквах мира. Он называется «Amazing Grace», или «О, благодать» Один из биографов Ньютона утверждает, что это самый известный гимн в англоязычном мире и исполняется он примерно десять миллионов раз в год.
Amazing grace! (how sweet the sound)
That savd a wretch like me!
I once was lost, but now am found,
Was blind, but now I see.
Twas grace that taught my heart to fear,
And grace my fears relievd;
How precious did that grace appear
The hour I first believd!
Thro many dangers, toils, and snares,
I have already come;
Tis grace hath brought me safe thus far,
And grace will lead me home.
А вот и близкий (почти дословный) перевод на русский.
Удивительная благодать (как приятно звучат эти слова),
Что спасла такого негодяя, как я.
Я был потерян, но сейчас я нашел сам себя,
Был слеп, но сейчас я прозрел.
Благодать научила мое сердце страху,
И благодать сняла мои страхи,
Как дорога она была мне,
В час, когда я поверил в Бога!
Я прошел
Через многие трудности и западни,
Потому, что меня провела благодать,
И благодать доведет меня до дома.
И так далее – Ньютон написал шесть куплетов.
Но это был только текст. В то время гимны публиковали только как тексты – без музыки. И не известно, на какую мелодию пели ли этот гимн, и пели ли его вообще. Первое указание на музыку появилось в 1808 году, уже после смерти Ньютона, скончавшегося почти за год до этого – в 1807. Но это была совершенно другая мелодия.
История создания гимна, наверно, закончилась в 1835 году, когда американский композитор-баптист Уильям Уокер впервые соединил текст Ньютона с традиционной песней «New Britain».
Кто сейчас помнит песню «New Britain»?
А гимн Amazing Grace поют во всем мире. И что символично – он стал одним из самых популярных гимнов именно у чернокожих христиан. И в конце – если у вас хватило терпения дочитать до конца этот рассказ, послушайте гимн в исполнении американского певца Эл Грина.
