Кадровый "листопад" в Армении: склоненные головы меч сечет

Никто не получает высокую должность навсегда, но оставляют ее по-разному: кто с чувством хорошо исполненного долга и чистой совестью, а кто, вроде бы, не поняв, за что увольняют. Вопрос о том, за что назначали, в голову как-то не приходит. Так или иначе, кому рано, кому позже, но уходить приходится всем. А вот сохранить чувство собственного достоинства удается не всем и не всегда.

Осенний армянский "листопад" оказался мощным и, на первый взгляд, странным. Очевидный алогизм ситуации с силовиками-отставниками (главным образом) состоит в том, что тебя снимают с должности, а ты говоришь "спасибо". Сердечно благодаришь премьер-министра за возможность кому два, кому три, а кому и больше лет жизни стоять во главе своего ведомства, после чего тебя опускают с небес на землю и отпускают на все четыре стороны.

Некоторая пикантность в отношении к низвергнутым из высоких сфер на околоземную орбиту заключается еще и в том, что писать прошения об отставках приходилось самим. Собственноручно. А что бедолагам оставалось делать? Требовать объяснений, обещать отдать под суд, угрожать неповиновением? Последствия предсказуемы: и пойдут они солнцем палимы…

Во всех случаях картина складывается туманная. Смиренно оставляя свое место в обойме, отстрелянные патроны становятся бесполезными гильзами, но пишут прощальные письма, в которых, прежде всего, благодарят того, кто убрал их с насиженного места. Что это? Стокгольмский синдром по-еревански?

Где логика? Если увольняющий благодарит подчиненного за продуктивную работу, а тот, в свою очередь, признается: мол, да, я славно потрудился и сделал немало... В чем тогда, черт побери, коллизия? За что увольняют, от чего душевные муки?!

Чистосердечное признание главы Следственного комитета Армении (теперь уже бывшего) Аргишти Кярамяна: "Я каждый Божий день вставал в семь утра и посвящал свой день беззаветной службе Следственному комитету…"

Как так получается, где логика?

Одно из возможных объяснений. Вступая в должность, новый назначенец изначально сознает, что она ему не по плечу, что дело, к которому его пристегнули, не потянет. В лучшем случае справится на "тройку", но отказаться не хватает ни сил, ни воли, ни умной жены дома. Да и слишком притягательны роскошный кабинет, щедрое финансовое вознаграждение, заглядывание в глаза тоже не весть каких по знаниям и умениям подчиненных, не говоря уже о светлых перспективах и приходящим со временем убеждением: а кто же, собственно, еще, если не я?

Другое объяснение. Усаживающий кого-либо на министерский или равный ему "трон" с самого начала дает назначенцу понять или прямо говорит, что занимаемую должность придется исполнять какое-то время. Почему так — можно не объяснять. Зачем? Обойтись таким образом можно не с каждым, а только с теми, кто лишних вопросов не задает и в нужный гегемону час растворится в пространстве. Как будто его и не было. Примеров сколько угодно.

Вспомним, сколько статусных леди и джентльменов (не только пашиняновского периода) мелькнули на правительственном олимпе за минувшие годы и где они сейчас? Все прошли, как с белых яблонь дым. Какое послевкусие? Как от коньячного спирта "левого" разлива, но никак не марочного коньяка высшего сорта.

Кого в Армении помнят спустя не годы – десятилетия? Мэров в Ереване было много, но в памяти остался Григорий Асратян. Министры. Евгений Паталов возглавлял министерство внутренних дел, Дмитрий Атбашьян – армянскую авиацию, Эмиль Габриелян – министерство здравоохранения, Георгий Татарян заведовал прокладкой и эксплуатацией газопроводов. Ушли с должности, не прогнувшись ни перед кем, остались в памяти тех, кто не спешит забыть прошлое, в котором была не только КПСС.