Шеф-редактор Восточной редакции ИА REGNUM Станислав ТАРАСОВ ответил на вопросы “Голоса Армении”.
-Станислав Николаевич, заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова, о том, что в рамках переговоров по карабахскому конфликту активно обсуждается проект урегулирования на основе поэтапного подхода, получил ответ армянского МИД, и лично министра.
- Во-первых, я считаю, что не стоит армянскому министру иностранных дел Мнацаканяну полемизировать с Лавровым с таких очень слабых позиций. Заявление Лаврова, что в рамках переговоров по карабахскому конфликту активно обсуждается проект урегулирования на основе поэтапного подхода, предложенный 15 апреля 2019 года в Москве, имеет под собой основу:
“Есть Мадридские принципы, есть документы, которые готовились Россией в 2010-2011 годах, так называемый Казанский документ, и есть проекты, которые были распространены год назад, в апреле прошлого года, в Москве, на встрече министров иностранных дел России, Армении и Азербайджана с участием сопредседателей, и они сейчас активно обсуждаются. Эти документы предполагают продвижение к урегулированию на основе поэтапного подхода”. Я считаю, что в ходе онлайн-обсуждения, организованного Фондом Горчакова, Лавров не сказал ничего нового. Документы предполагали и предполагают на первом этапе решение наиболее актуальных проблем, освобождение ряда районов вокруг Нагорного Карабаха и разблокирование транспортных, экономических и прочих коммуникаций. А из логики Мнацаканяна исходит, что Лавров врет. А так просто не может быть, документы же есть, они же никуда не денутся. Это проигрышная полемика для Армении. Надо менять риторику. По всей вероятности отношения между министрами сильно испортились, и это выплескивается наружу. Это не дипломатический язык диалога. Заметьте, что сопредседатели МГ ОБСЕ тоже не опровергли заявление Лаврова. При этом, надо признавать существенный крен российской дипломатии на сторону Азербайджана.
- Вы в прессе уже успели высказаться о заявлении новоизбранного президента Республики Арцах Араика Арутюняна по поводу возвращения беженцев. Есть что добавить, Станислав Николаевич?
- Не случайно заявление Араика Арутюняна хронологически совпало с заявлением главы МИД России Сергея Лаврова, сделанное на встрече с представителями Фонда публичной дипломатии имени А. М. Горчакова о том, что на столе переговоров лежит так называемый Казанский документ , предполагающий поэтапное урегулирование нагорно-карабахского конфликта, что внесло некие элементы неопределенности и напряженности, поскольку Ереван отказывается признавать этот факт.
Как заявил на пресс-конференции глава МИД Армении Зограб Мнацаканян, “подходы о поэтапном решении были в 2014-м, 2016 году, но они были неприемлемы для армянских сторон, а с 2018 года переговоры ограничились обсуждением оценок, подходов сторон к отдельным элементам”. В этой связи эксперты ломали голову над тем, почему Лавров вспомнил именно о “Казанском документе”, который подразумевают “продвижение к урегулированию на основе поэтапного подхода, предполагая на первом этапе решение наиболее актуальных проблем, освобождение ряда районов вокруг Нагорного Карабаха и разблокирование транспортных, экономических и прочих коммуникаций”. Будем честными, если на многочисленных встречах разных форматов ничего серьезного не обсуждается, то о чем беседуют по 14 часов обремененные многими другими проблемами государственные мужи? Проблема беженцев - азербайджанских и армянских, - поданная новым главой Нагорного Карабаха Араиком Арутюняном в своей “программе” по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, это “пас” Баку, и предоставляет уникальную возможность для Азербайджана осуществлять маневренную политику и дипломатию. Если премьер-министр Армении Никол Пашинян только желал начать карабахский процесс с нулевой точки, то Арутюнян заявил о готовности делать шаги на этом направлении.
И заметим, что Лавров не случайно “забыл” о последовавших после апрельской войны 2016 года Венских и Санкт-Петербургских соглашениях, предусматривающих введение мониторинга на линии соприкосновения конфликтующих сторон и появление там международных наблюдателей. И почему “вдруг” в заявлении МИД Азербайджана относительно состоявшихся переговоров в режиме онлайн между главами внешнеполитических ведомств Азербайджана и Армении было подчеркнуто, что Баку “требует активизации переговоров, поскольку другого выхода из сложившейся ситуации в регионе нет”? Ответ вытекает из заявленных Арутюняном семи пунктов по урегулированию конфликта.
- По-вашему, позиции Еревана и Степанакерта совпадают по всем пунктам заявления новоизбранного президента Арцаха?
- По поводу позиций, которые в разной форме на официальном уровне обозначались Ереваном и Степанакертом, или о возможной последовательной реализации пунктов “программы” Арутюняна с определенным алгоритмом. Отметим только то, что ноу-хау в этом документе заключено в шестом пункте, в котором указывается, что в урегулирование конфликта должны быть вовлечены “армянские беженцы и внутренне перемещенные лица "равноправно" вместе с азербайджанскими беженцами и внутренне перемещенными лицами, а их проблемы должны получать одинаковые и одновременные решения”. С азербайджанскими беженцам из Карабаха ясно: Баку давно настаивает на их возвращении в места прежнего проживания. При определенных условиях такое возможно и вполне реально. В свое время президент Республики Арцах Бако Саакян в интервью изданию Мirror Spectator заявлял, что “азербайджанские беженцы могут вернуться в Карабах и жить там при условии, если признают юрисдикцию республики”. В то же время он указывал и на проблему армянских беженцев, на чем сейчас зацепился Арутюнян.
Что здесь самое опасное для армянской стороны? Посмотрим на ситуацию, связанную, как указывается в докладе Международной кризисной группы (МКГ), “с полумиллионной армянской общиной Азербайджана”. Допустим, завтра Баку объявит, что готов принять “своих” армян и даже выплатить компенсации за утерянное ими имущество и собственность. Тем более что азербайджанский президент Ильхам Алиев предал политической анафеме “Народный фронт”, при котором происходили трагические события. При этом он ничем принципиально не рискует, ведь пожелавшим вернуться в Азербайджан армянам не предстоит определять статус республики, тогда как азербайджанские беженцы могут проголосовать максимум за автономию Нагорного Карабаха в составе Азербайджана, за его независимость -никогда. Максимум, что может предпринимать Ереван при таком ходе событий, - это выступать до поры до времени в роли внешнего защитника азербайджанского армянства, в перспективе теряя его как важнейший политический фактор. И еще. В начале 2020 года накануне президентской избирательной кампании в Нагорном Карабахе Пашинян обратился с призывом к кандидатам обозначить свое отношение к доставшемуся Еревану и Степанакерту “карабахскому политическому наследству”. Это опасный шаг, и хотя звучит банально, с непредсказуемыми последствиями.
- Все очень легко на бумаге. Семь лет назад я лично получил ответ от Сергея Викторовича, что на столе переговоров есть то, что есть, и стороны должны обсуждать именно то, что им и частично ими, предложено. А куда деть волчью армянофобию в Азербайджане, зверски убитых спецназом стариков Талиша , отрезанные головы срочников-солдат Армии обороны Арцаха, героизацию отброса Сафарова?
- На самом деле, имеем то, что имеем. Согласно известным принципам, переселенцы при содействии международного сообщества покинут указанные в первом абзаце территории пяти районов. Гражданские власти Азербайджана войдут в указанные территории после того, как будут размещены международные миротворческие силы и будут выведены находящиеся в этих районах вооруженные силы. Миротворческие силы будут размещены вдоль административных границ бывшей Нагорно-Карабахской автономной области, за исключением районов Кельбаджар и Лачин. Кельбаджарский район останется под переходным мониторингом ОБСЕ. Параллельно принятиею вышеуказанных мер, до окончательного решения конфликта Нагорный Карабах должен быть наделен временным статусом, который гарантирует организацию его повседневной жизнедеятельности. Это означает, что Степанакерт теряет фактически субъектность, свою “конституционную территорию”, и на такой основе его могут вводить в переговорный процесс по урегулированию конфликта уже без Еревана. Поэтому проблема беженцев, поданная новым главой Нагорного Карабаха, как “пас” Баку, наполняется иным содержанием и смыслом. Так что заявление главы МИД России Лаврова прозвучало не случайно, стали раскрываться некоторые скобки в подходах к урегулированию конфликта.
- Каким Вам видится дальнейшее развитие событий?
- Один нюанс, на который может быть в Армении не обратили пристального внимания. 17 апреля, выступая на регулярном брифинге в Москве, официальный представитель МИД РФ Мария Захарова обвинила правительство Афганистана “в затягивании процесса обмена пленными с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и обратила внимание на попытки американцев "не допустить срыва прямого межафганского диалога, которые выражаются в участившихся в последнее время контактах с лидерами ключевых афганских общественно-политических объединений, руководством политического офиса талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Дохе, военно-политическим руководством Пакистана”. Она также отметила, что “цель Вашингтона вполне понятна- скорее начать межафганский переговорный процесс, что позволит приступить к полномасштабному завершению афганской военной кампании, от которой США и их союзники уже давно устали”.
По ее же словам, “реализовать эту цель представляется вряд ли возможным без решения вопроса кризиса власти в Кабуле, возникшего в результате откровенного провала прошлогодних президентских выборов”, и отметила, что “к нынешнему обострению политической борьбы в Кабуле приложили руку сами США”. Такая критика негативно была воспринята официальным Кабулом, который равно с подозрением и недоверием относится к контактам как Вашингтона, так и Москвы с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В действиях США и России афганские власти усматривают разную модальность: не случайно МИД России стал решительно опровергать появившиеся слухи о “возможности ввода российских войск в Афганистан для борьбы с терроризмом”. Но как бы то ни было, замечает портал Афганистан.ру, “действия Москвы в Афганистане не являются статичными” и вызывают дискуссию среди экспертов. Потому что речь идет о политической легитимации “Талибана” (организация, деятельность которой запрещена в РФ). И фактом является то, пишет германское издание Süddeutsche Zeitung, что “для Кабула проблемой являются не только “Талибан” (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), но и игры внешних сил, которые гоняют кабульских правителей как футбольный мяч по полю”.
В этой связи можно предположить, что США и Россия по-разному, но адресно посылают “кому-то сигналы”, однако эффект такой политики вызывает вопросы, ведь не ясна конкретная направленность этих усилий. Пока же в Кабуле заявляют, что готовы освободить талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ), если они прекратят нападения, те отвечают, что согласны пойти на мировую только после того, как их соратники выйдут из тюрьмы. Одно бессомненно: впервые на моей памяти -США и Россия так солидаризируются по поводу определенного конфликта, и не дай Бог, если глобальные и региональные игроки придут к консенсусу и по поводу Арцаха, и решат, что некоторые уникальные схемы можно универсализировать и распространить на карабахский конфликт.
