Во вторник бывший президент Серж Саргсян, которого пытались разговорить на тему якобы "договорного" характера апрельской войны, ответил, что не собирается вступать в дискуссии с больными людьми. Оно, конечно, правильно, любой здравомыслящий человек так и поступает, только вот проблема "больных людей" от этого никуда не девается.
Во вторник же у пантеона "Ераблур" разбили и ограбили два автомобиля: один из них принадлежит родственникам героя Апрельской войны капитана Арменака Урфаняна, в пантеоне покоящегося. Начальник полиции Армении Валерий Осипян взял расследование под свой личный контроль – было бы интересно узнать как можно скорее, как все это могло произойти под носом у полицейских нарядов, дежуривших на территории?
Кто это сделал, да еще в такой день – "больные люди"? Конечно, больные – в определенном смысле. Только некоторые болезни подлежат принудительному лечению, а еще есть и наказуемые "болезни".
Не будем призывать к возрождению средневековой практики публичных казней на площадях. Но очень бы хотелось, чтобы тех, кто это сделал, нашли. После того, как их найдут (если найдут), было бы неплохо, чтобы их вину неопровержимо доказал суд, а то случаи, знаете ли, бывают разные.
А вот после того, как их вину неопровержимо докажет суд, было бы очень неплохо, чтобы в назидание всем, на всех без исключения телеканалах, прошла передача с простым сюжетом: чтобы показали их лица и медленно, с расстановкой, по слогам, назвали имена. Передачу можно повторить несколько раз.
А еще есть некая дама, малоприятная во всех отношениях. Все в тот же вторник она удивила оригинальностью мышления, заявив во всеуслышание, что годовщина апрельской войны – это, оказывается, "день стыда", за который мы должны чувствовать вину, потому что "за 3 года не изменили свой образ мыслей".
Дама имеет в виду, что герои той войны должны были агнцами на заклание ждать, пока до них, покорных, не дойдет чрезвычайно гуманный и до невозможности миролюбивый агрессор и не решит, что с ними делать.
Эта дама, в случае чего, например – войны (не приведи господи), преспокойно свалит в свою Канаду или какое у нее там гражданство. Она ни секунды не останется в Армении, если ей будет грозить хотя бы теоретическая опасность – не жизни, и даже не свободе ее, а просто опасность, что с ее фонтаном поступят так, как советовал незабвенный Козьма Прутков.
"Болезнь", которой страдают автомобильные воры, и "болезнь" этой дамы – суть недуги разные. Первая хворь – наказуема, вторую было бы неплохо полечить принудительно, ибо здесь налицо сознательное глумление над национальными святынями и идеями.
Нет, конечно, свобода слова – штука святая, и каждый волен высказывать свое мнение. Но слава всевышнему, что народ способен давать героев, невзирая на разных дам, иначе давно уже не было бы ни страны, ни народа.
При этом воры еще могут остаться в истории в назидание грядущим поколениям, что так себя вести нельзя. Даму же забудут мгновенно, как только она уедет на свою идеологическую родину из Армении, забрав с собой свои высказывания, чтобы отчитаться по ним перед шефами.
А ведь так оно все и происходит, когда мы постфактум удивляемся, что в такой-то стране умудрились переврать историю до перемены арифметических знаков, или на пустом месте выдумать новую, как некоторые из наших же соседей.
А вот так: обрушь уровень образования до невозможности, запусти батальон таких вот дам, и через несколько лет получи желаемое. Вот так, в одном отдельно взятом обществе, история и меняет вектор на противоположный.
