После Сасунской самообороны 1904 перебралась в Ван, а оттуда на Кавказ. Другой сын Сосе Майрик погиб во время резни в Карине. После 1920 Сосе Майрик некоторое время жила в Константинополе, затем в Александрии (Египет), где и умерла.
Не только Сосе, но и два брата Сероба, тоже землепашцы-ранчпары, и старший сын, убежав от султанского ига, обитали в горах. Воины Сероба были крестьяне из горных селений и долины. Имена некоторых из них в первый день даже навели на меня трепет: Арюц Аваг, Палабех Карапет, Зулумат Ованнес, Кайцак Андреас, Лоло Аджи, Каркут Тадэ.
Оставшись на Немруте, я уже не расставался с “пташками” Родника Сероба, я и сам стал одним из них. Я вылавливал ежей в горах, чистил ружья товарищей, приносил для отряда хлеб и молоко — у пастухов брал.
Эти семь-восемь воинов всегда держались вместе, и Сосе тоже всегда с ними была. Иногда они группой исчезали. Я никогда не знал, куда они ушли, для чего.
Армяне-селяне частенько заявлялись в горы: “Сероб, хаснанские курды наше стадо увели, помоги нам”, “Сероб, Арабо нету, ты наш защитник”, “Учителя из Икны снова в тюрьму засадили, что делать, Сероб…”
И Сероб, землепашец Сероб, фидаи Сероб, всюду поспевал. Всем сердечную жажду утолял. Потому и прозвище было дано ему Ахпюр (Родник (арм.) — прим. перев.).
Однажды в февральский снежный день, когда мы находились в Согорде, воины султана вдруг окружили село. Искали предводителя повстанцев — Ахпюр Сероба то есть.
Сероб взял винтовку и покинул село, чтобы не стать причиной погрома. У него был белый балахон поверх одежды, и он спокойно пробирался по снегам.
Султанские воины не поспевали за ним, потому что лошади по брюхо проваливались в снег. Время от времени Сероб оборачивался и стрелял. Три всадника султана были убиты.
Сероб поднялся на Немрут и глазами искал меня, а я с мешком хлеба за спиной уже сидел на вершине горы и спокойно поджидал его. Жандармы, решив, что Сероб погиб в окрестностях Немрута, убрались восвояси.
Мы с Серобом достигли кратера горы. Широкая горловина была в клубах рыжего пара: из кратера били горячие источники.
Когда уже все — и армяне, и турки, и курды — считали Сероба погибшим, герой Согорда вновь объявился в хлатских селениях живой-невредимый, и народ начал слагать о нем легенды и прозвал его Немрутским Львом. Имя это частенько встречалось и в курдских песнях и даже дошло до слуха султана.
