«Легче одурачить людей, чем убедить их в том, что они одурачены» (Марк Твен)
Анатомия одной «революции» (Часть 1)
Продолжение…
И так, что произошло в Армении в апреле- мае 2018 года, какое определение точнее характеризует его суть? Важно понимать, не с целью разворачивать политический дискурс из серии жонглирования терминами, и вовсе не ради подчеркивания причастности к некоему академическому обсуждению. Необходимость продиктована желанием представить краткосрочные и среднесрочные горизонты, просчитать вектор движения возможных общественно-политических преобразований, разобраться как в ожиданиях, так и в их временных коридорах. Одним словом - осмыслить происходящее, потому как без этого кратно возрастает риск оказаться в плену ложных представлений, раздутых ожиданий и, как следствие, горьких разочарований.
Были ли в Армении предпосылки столь масштабных потрясений, и в чем именно они заключались? Несомненно, были. Надо быть либо слепым, чтобы не замечать на тот момент градус кипения неудовольствия общества сложившимся положением дел, либо сильно ангажированным, чтобы списать все на пресловутые технологии цветных революций, внедренных извне. По моему убеждению, второе без первого просто не работает, по крайней мере, на более позднем этапе. Но и без второго не всегда гарантирован успех осуществления первого. Вопрос, скажем так, в пропорциях. Как мне представляется, если на начальном этапе парада цветных революций достаточно было примерно 20-30 процентов внутреннего протеста, на который накладывались определенные технологии, финансируемые, разумеется, извне и с вполне конкретными геополитическими ожиданиями, то на более позднем этапе ресурс внутреннего протеста должна приближаться где-то к 50-60 процентам, чтобы привлечь дополнительные, практически финальные ресурсы. Разумеется, приведенные цифры условные, но достаточно близки к реальному раскладу. Другое дело, что над раздуванием самого внутреннего протеста тоже ведется последовательная работа, но сейчас речь не об этом. Просто есть реалии современной жизни, не считаться с которыми непозволительная роскошь, а для властей любой страны – фатальная беспечность.
В повестке народного протеста не стояли ни вопрос перехода из одной экономической формации к другой, ни геополитической переориентации, ни смены государственного устройства, ни тем более национально-освободительные и прочие подобные потребности. Революция, как известно, и об этом говорилось в первой части, происходит под влиянием сформировавшейся классовой идеологии, способной полностью изменять сознание людей. Революция, глубокое и качественное изменение в развитии общества, в способе производства, нацеленное на оформление и закрепление политической победы более прогрессивного общественного строя. Ничего из перечисленного не было, и доселе не только не наблюдается, но даже и не заявлено в повестке Армянской революции. Да, общество, или его значительная часть была крайне недовольна сложившейся ситуации в стране, в определенной мере извращенными общественно-политическими взаимоотношениями, социальной несправедливостью, царящей годами, чрезмерной концентрацией имеющихся ресурсов в руках узкого круга избранных, которые в свою очередь имели недальновидное обыкновение выпячивать свою безнаказанность и неприкасаемость. В обществе все это воспринималось, разумеется, как плевок в душу. То, что народный протест в какой-то момент наполнит улицы столицы и других городов, читалось уже после четырехдневной апрельской войны в Нагорном Карабахе (Арцах), и тем более в дни захвата территории полка ППС вооруженной группой «Сасна црер». Отношение к этой акции протеста, приведшей, к сожалению, жертвам среди блюстителей правопорядка, может быть диаметрально разным, как, впрочем, и есть, но речь не об этом, а о том, что она наглядно проиллюстрировала настроение и отношение общества к действующей власти. Необходимость перезагрузки витало в воздухе, вопрос состоял лишь в том, будет инициирована она сверху, или под давлением уличных протестов. Сложно сказать, задумывалась ли власть над этим, каким образом и в какие сроки намеревалась организовать передачу власти, кому именно и при каких раскладах? Если и задумывалась (а мне почему-то кажется, что это так), то недопустимо долго тянула. То ли из-за не совсем полного понимания и неадекватной оценки ситуации, то ли банально не могла договориться со всеми заинтересованными сторонами, находить необходимый консенсус. Ведь не секрет, что в последние 2-3 года точно, говорить о монолите власти не приходилось. Были видны и противоречия между отдельными крыльями власти (не путать с ветвями), и даже порой открытое противостояние, вплоть до отдельных проявлений бойкота. В подобной ситуации уличным протестам альтернативы не осталось. А время и лозунги были выбраны весьма кстати, на фоне решения Саргсяна занять пост Премьер-министра, что в свете логики новой Конституции, означало ничто - иное, как завуалировано пойти на третий срок. Началось все с простого лозунга – «Долой Сержа», а по мере достижения ситуативных успехов и осторожной, если не сказать обреченной, реакции власти, требования дополнялись все новыми лозунгами: долой Республиканцев в целом, Никол – Премьер и т.д. Немного утрируя, можно сказать, Саргсян сам организовал протестную волну и смену власти, получившей в дальнейшем название «Бархатная революция». Не в прямом смысле конечно, а в смысле - пассивно организовал, вяло противостоял. Потому и вышла бархатной. В бескровной смене власти под диктовкой улицы, заслуга всегда обеих сторон, и не признать это будет не честно. Другой вопрос, не применила власть соразмерную силу, даже когда были парализованы жизненно важные транспортные артерии столицы и страны, из-за взвешенного подхода тогдашней главы государства, или же по причине осознания слабости власти. То есть, что взяло верх: мировоззренческие или ситуативные мотивы? Наверное, и то, и другое. Решительность, как правило, проявляется, когда есть оптимальные решения, когда же их нет, ситуацию просто отпускаешь.
Резюмируя, смею утверждать, что никакой революции в Армении не произошло. Имел место бескровный переворот, в результате которого в стране ничего не изменилось, кроме самой власти. Термин же революция, да еще и бархатная, как писал выше, ввели в обиход для манипулирования общественным сознанием, когда социум должен в полный рост ощущать свою причастность к грандиозным событиям. Повторюсь, внушение объекту манипуляции мысль о его субъектности, позволяет смело рассчитывать на его лояльность к самому процессу. Помимо этого, революция провозглашена как абсолютная ценность, которую следует отстоять и защищать всеми допустимыми, и даже недопустимыми методами. Сделано это вполне осознанно, и вот почему. Революция, как известно, не является целью, она лишь способ, пусть и в некоторой степени крайний, получить возможность проводить коренные, кардинальные, всеобъемлющие и быстрые преобразования в общественно-политической жизни страны. Когда же истинная цель, в виде действенной программы, отсутствует, целью провозглашается сама революция, что само по себе нонсенс. Таким образом, завуалировав отсутствие видения скачкообразного развития страны, улучшения качества жизни людей, все внимание намеренно переключается на якобы экзистенциальную борьбу революции с контрреволюцией. Причем, в силу отсутствия реальных контрреволюционеров, ими назначаются все те, кто позволяет себе недозволенное – думать немного по-другому. Так как народ не может быть не думающим, можно смело констатировать, что новая революционная власть какое-то время не будет испытывать недостатка в контрреволюционерах. Они нужны, значит их быть. За разгромом контрреволюции, по закону жанра, время конкретных дел и осязаемых результатов. Их никто не гарантирует, следовательно, нужно как можно дольше поиграть в войнушку с контрреволюционерами. Занятие не сытное, но зато зрелищное. Впрочем, как и провозглашенная борьба с коррупцией. Обратил внимание на такой нюанс: новая власть не ставит задачу побороть коррупцию. В ее планы входит бороться с коррупцией. Как говорится, две большие разницы. Пока ты борешься с коррупцией, значит, она есть, а раз есть, значит, мешает развитию и оправдывает все просчеты в реальном секторе экономики, все не сделанное. К таким выводам приводит не только тот факт, что институциональная борьба с коррупцией никак не начнется, но и все порочные явления, безусловно имеющие место, подгоняются под емкое понятие – коррупция. От элементарного взяточничества, до банального кумовства, от мелкого воровства до протекционизма. Если к сказанному еще добавить провозглашенное намерение дойти до всех и вернуть в казну все разворованные средства, то здесь тоже зрелище обеспечено на годы, а если строго придерживаться всех юридических процедур, то и на десятилетия.
Подозреваю, что лидер «революции» и действующий глава государства знаком с трудами Никколо Макиавелли, особенно по части: «Тот, кто стал государем благодаря расположению народа, должен поддерживать с ним дружеские отношения; это будет ему нетрудно, так как народ хочет лишь не быть притесненным». Однако, надо помнить еще, что: «Ничто не покрывает такой славой недавно возвысившегося человека, как введение хороших законов и хороших учреждений». Про плашмя, по асфальту, размазать об стену и выкинуть за шиворот ни Макиавелли, ни другие мыслители ничего не говорили, видимо мало хлеба с сыром пожевали. Зато успели заметить: «Народ изменчив по природе, и его легко убедить в чем-нибудь, но трудно удержать в этом убеждении».
