В 1989 году СССР посетил с гастролями легендарный «поющий раввин» Шломо Карлибах. Он был своеобразным еврейским Высоцким с гитарой в руках, но исполнял священные тексты, которые перемежал словами глубочайшей мудрости. Центром его жизни с начала семидесятых был Израиль, но он продолжал странствовать по всей планете. Карлибах пользовался всемирной славой, но в СССР его принимали особо тепло. В Вильнюсе он собрал целый стадион.
По возвращении в Израиль его пригласили на собеседование в Службу безопасности. Оказывается, в ходе его выступления в Вильнюсе литовские националисты подняли флаг независимой Литвы вместе с символикой собственного движения. Власти Израиля были очень недовольны тем, что в ходе публичного и широко освещаемого концерта гражданина их страны в СССР была продемонстрирована сепаратистская символика. Карлибах, разумеется, не имел никаких намерений поощрять отделение Литвы от СССР, но его попросили быть внимательнее в будущем.
Все израильские эмиссары, направлявшиеся в Союз в период перестройки, получали строгие наставления не вступать в контакт с «Союдисом», «Рухом» и прочими организациями националистов. Им также вменялось избегать общения с политической оппозицией. Речь идёт о тех учителях, лекторах и просто интересных людях, которых Израиль направлял для общения с еврейскими активистами в крупных городах. Им надлежало встречаться с еврейскими активистами, включая тех, кому власти отказывали в праве на выезд. Они читали на квартирах лекции, давали лекции по ивриту и Торе, рассказывали об Израиле, но никогда не касались вопросов советской политической системы. Все это было раздражающим и нежелательным фактором для Москвы, но подрыва системы здесь объективно не было.
Израильскими эмиссарами были граждане еврейского государства с двойным гражданством или активные представители еврейской диаспоры. Зарубежный паспорт был тогда необходим, поскольку в те времена израильтян не пускали в СССР. Воздержание от вовлеченности в оппозиционную и сепаратистскую деятельность в Союзе не было следствием какого-то просоветского добросердия. Правительство Израиля поставило себе целью повышать еврейское самосознание в СССР и увеличивать поток репатриантов, но при этом стремилось создать для советских властей максимально удобные условия для выполнения требований Израиля, широко поддержанных правозащитными организациями во всем мире.
Так, Израиль отказался от нажима на Москву в вопросе «свободы эмиграции» в целом. Поскольку власти СССР внушали своему населению, что нигде в мире люди не живут лучше и привольней, посему никакой эмиграции быть не могло, а в случае с выездом в Израиль это оформлялось как воссоединение семей.
Эта схема выглядела так: созревший для выезда в Израиль советский еврей сообщал о своём желании родственникам или знакомым, проживающим там, а те передавали данные созревшего и просящего представителям «Натива». Затем высылалось приглашение от якобы родственников желающему выехать. Бывали случаи, что приглашение отправляли и настоящие родственники, но чаще — новообретенные родичи, по причине отсутствия реальных. Возжелавший репатриироваться советский еврей, таким образом, не просил эмигрировать, но — воссоединиться с родственниками. Этот сложный процесс назывался «воссоединением семей».
Так я уехал в Израиль в 1979 году, чтобы воссоединиться с сестрой бабушки (это была реально существующая родственница). Мой отъезд тоже произошёл в рамках «воссоединения семей», хотя я оставил родителей, сестру и двух бабушек. На эту тему ходила тогда смешная песенка:
«Люблю тель-авивскую тетю —
Всех тетей дороже она.
Прислала племяннику вызов,
К ОВИРу направился я».
С начала семидесятых и до Олимпиады 1980-го власти СССР выпускали по такой схеме десятки тысяч людей ежегодно. Как мы уже сказали, эмиграция из СССР была официально и идеологически немыслима по причине полного превосходства советского образа жизни и советского уровня жизни, а вот воссоединение семей допускалось. Помимо евреев выезжать к «родственникам» начали также немцы. По сути, Москва признала тогда особый статус немцев и евреев в вопросах выезда. Нигде официально не говорилось и не писалось, но для обоих этих народов исторической родиной не был СССР, а потому было легче разрешать выезжать именно им, не подрывая закрытый характер советского общества.
Израиль участвовал в этой игре, понимая опасение всеобщих облегчений правил выезда из страны со стороны советской системы. Таким образом, речь шла о вполне ясных стремлениях Израиля привлечь насильственно оторванных от своего народа советских евреев. Не дружественный альтруизм политики невмешательства, а верный расчёт.
К этой же категории относится отказ израильской разведки от активной работы на территории СССР. Несколько стародавних историй, связанных с израильским интересом к передовым советским технологиям, относятся к периоду до 1967 года, когда не было значимого потока репатриантов.
Как известно, секретная речь Хрущева на Двадцатом съезде КПСС попала на Запад благодаря усилиям израильской разведки. Однако здесь был не сбор информации внутри СССР, а фантастическое совпадение обстоятельств, позволившее израильскому разведчику получить эти важнейшие исторические документы в Польше.
Как мы уже писали, доказательством широкой и серьезной работы по внедрению агентов для сбора информации может быть отсутствие провалов на протяжении десятков лет. За это же время разведки стран Запада потерпели множество разоблачений агентов в СССР. Даже если предположить, что Израиль работает несколько лучше своих коллег из других разведок, вопрос о провалах остаётся актуальным, ибо в других регионах время от времени Моссад допускает промахи, становящиеся достоянием прессы. Ежели в России такого не случалось много десятков лет, то причиной тому может служить только отсутствие серьезной агентурной работы.
Можно сказать, что сдержанность, опасливость и невмешательство были и остаются основными векторами израильской политики по отношению к России. Поняв предшествующую историю отношений, можно уяснить сегодняшние особенности израильского подхода к России.
