17 августа утром мощный взрыв разрушил жилой дом в южнокаталонском муниципалитете Альканар (провинция Таррагона) на самой границе с Валенсийским автономным сообществом. Первоначально предполагалось, что взрыв произошел из-за утечки газа, однако позднее было установлено, что подорвался террорист-смертник. Семь человек получили ранения.
Днем в том же самом районе Альканара произошел второй взрыв, в результате которого пострадали несколько полицейских, один из них находится в тяжелом состоянии.
В этот же день на бульваре Ла Рамбла в центре каталонской столицы Барселоны фургон, управляемый террористами, на большой скорости въехал в толпу людей. По информации властей сообщества, в результате теракта, ответственность за который взяла на себя ДАЕШ, погибли не менее 13 человек, а число раненых на момент написания этой статьи уже перевалило за 130.
И, наконец, еще один наезд на пешеходов произошел в городе Камбрилс (также провинция Таррагона). Сразу после наезда четверо исламистов были ликвидированы в перестрелке с полицией, а пятый скончался от ран позднее. В ходе этого теракта не менее семи человек получили ранения.
Каталонская полиция уже связала все происшествия между собой, утверждая, что все они являлись честью единого зловещего плана.
Итак, все три нападения были совершены в Каталонии. Два из трех — в достаточно тихой и благополучной провинции Таррагона.
Почему же для терактов была выбрана именно Каталония?
Мне довелось прожить в Каталонии некоторую часть своей жизни. Причем несколько месяцев я жил именно в Камбрилсе — в самом центре этого вытянутого вдоль средиземноморского побережья, тихого южного города со средневековым кварталом (Nucli Antic), «закрытыми» частными районами, застроенными дорогими «чалетами» (Вилафортуни, Льоса и др.) и ориентированной на туристов портово-приморской частью города.
Что касается иммиграционной политики, то официальная Барселона, как, впрочем, и во многих других вопросах, давно уже стремится противопоставить себя центральным властям, при этом порою делая нарочито популистские шаги. К примеру, когда Мадрид отменил медицинские страховки для тех, кто не делает взносы в Seguridad Social (органы социальной защиты), каталонские власти не стали прикрывать эту «халяву».
По поводу мусульманской общины и строительства мечетей позиция Каталонии видится даже более жесткой, чем позиция официального Мадрида. В столице страны имеются пять мечетей, среди которых большая Центральная или Абу-Бакр, расположенная в районе Тетуан (открыта в 1988 году), а также построенная в 1992 году на деньги королевского дома Сауда самая большая в Европе (ее площадь составляет 12 тыс. кв. м) мечеть Омара (или просто М-30), где также располагается исламский культурный центр, а все вокруг давно уже превращено в один небольшой Магриб. Кроме того, в Мадриде функционируют Исламское сообщество Вальекас (в районе Пуэнто-де-Вальекас), мечети Барахас и Вальдеморо (в одноименных районах). Каталонские же власти к вопросу строительства мечетей подходят значительно жестче. Столь помпезных сооружений, как Абу-Бакр и, тем более, М-30, в Каталонии нет. Под мечети и молельни выделяются стандартные помещения для национальных культурных организаций, которые, в свою очередь, зачастую располагаются на территории промышленных полигонов в стороне от жилой застройки — в складах, промангарах и проч. Кстати, именно так обстоят дела и в Камбрилсе. Мне приходилось бывать в тамошней «мечети», носящей название «Oratori Musulmà de Cambrils», то есть «мусульманская молельня Камбрилса». Она расположена вне городской черты, внутри промышленного полигона, среди хозяйственных ангаров и торговых складов.
Как должен себя чувствовать мусульманин, вынужденный молиться на складе? Если честно, не имею понятия. Но очевидно, что кукловоды такую кажущуюся «несправедливость» легко могут использовать (и наверняка используют) в своих целях. Тем более что, согласно сообщению ведущего испанского издания El País, каждая третья мечеть в Каталонии контролируется салафитскими радикалами. Еще в прошлом году это издание предупреждало о салафитской экспансии именно в провинцию Таррагона.
«В Каталонии конкретная доктринальная линия Ислама ни разу не определялась, и салафиты воспользовались этой ошибкой для пропаганды так называемого «истинного ислама»», — говорит каталонский социолог Жорди Морерас.
Хотя, на мой взгляд, вопрос лежит в несколько иной плоскости. Все дело в том, что сам по себе Ислам ведь изначально не подразумевает социальной адаптации, интеграции в общество и, тем паче, лояльности к «чужим» властям. Марокканцы, ежегодно толпами приезжающие в Испанию в рамках квоты, живут своими закрытыми сообществами, соприкасаясь с коренным населением страны исключительно по необходимости, в основном по вопросам, связанным с госорганами и работой. Они общаются со своими, отовариваются в своих магазинах, питаются в основном дома.
Мне приходилось общаться с арабами и конкретно с марокканцами и во время учебы в университете, и позднее, во время работы по контракту. Нормальные, вполне европейские ребята и девушки. Но стоит копнуть чуть глубже, вылезает масса деталей, невидимых глазу простого испанского обывателя, одураченного лозунгами о мирном сосуществовании для всех. Это и не афишируемое вслух, довольно пренебрежительное отношение к местному населению, которое «курит, пьет алкоголь и живет, позабыв Бога», и прочие нюансы религиозного и культурного различия.
Возможно, мужчины более умело скрывают свое настоящее отношение к Европе, но, по моим наблюдениям, как бы это парадоксально не звучало, более радикально настроены именно девушки и женщины. У обывателей в номинально христианских странах годами складывается ложное впечатление о том, что мусульманская женщина забита и, дескать, только и мечтает о том, чтобы выбраться из домашнего «рабства» и «оевропеиться». Поверьте, это большой дилетантский миф. Я общался с мусульманками (довольно продвинутыми, кстати), не носящими платок и спокойно контактирующими с посторонними мужчинами. Так вот, ни одна из них подобного желания не выказывала. Скорее наоборот: мечтала создать семью, надеть платок и жить только домом.
При этом не будем забывать, что в случае мужчины Ислам вполне принимает девушку другой веры в качестве законной супруги. В случае же женщины-мусульманки Коран выносит однозначный запрет на брак с иноверцем. Потому что Ислам заинтересован в том, чтобы дети в браке тоже становились мусульманами. Кстати, с этим связана не слишком афишируемая, но, тем не менее, достаточно массовая тенденция к принятию Ислама европейскими мужчинами. Все просто. Многие арабки очень привлекательны, замечательные хозяйки, чрезвычайно страстны и охотно идут на знакомство с христианскими мужчинами. Тем более если учесть высокий уровень эмансипированности вкупе с утерей женственности и привлекательности испанскими дамами. Но потом возникает требование сменить веру. Хотя бы формально. Вернее, так: якобы формально. Потому что каждая мусульманка вдобавок является еще и прекрасным миссионером.
ПАНДУХТ
P. S. Есть, конечно, еще одна версия происходящего. Она состоит в том, что официальному Мадриду в канун референдума о каталонской независимости выгодно нагнетание обстановки в Каталонии. Лично я не хотел бы верить в эту версию...
