Вопрос. Министр иностранных дел России Сергей Лавров совершил двухдневный рабочий визит в Абхазию с целью обсудить с местными властями двусторонние отношения и укрепление международных позиций Абхазии. Может ли этот визит способствовать также укреплению международных позиций и международному признанию Нагорного Карабаха?
Ответ. Реакция официального Тбилиси на визит министра иностранных дел России Сергея Лаврова в Сухуми, в принципе, более чем предсказуема. Заранее было анонсировано, что 18 и 19 апреля Сергей Лавров проведет рабочий визит в Абхазию, где примет участие в торжественной церемонии официального открытия нового комплекса зданий посольства РФ, а также обсудит с руководством Абхазии перспективы сотрудничества в области безопасности. В частности, будет обсуждаться «противодействие конфронтационным шагам грузинской дипломатии на международной арене и милитаризации Грузии в контексте ее взаимодействия с НАТО». Никто и не питал иллюзий насчет того, что визит главы российской дипломатии воспримут в Тбилиси с воодушевлением. Грузия не признает независимость Абхазии и Южной Осетии и по-прежнему считает их частью своей территории.
Иная точка зрения у России. В МИД РФ напомнили: «Признав независимость Абхазии в 2008 году, Россия выступила гарантом ее существования в качестве независимого государства и мирного будущего абхазского народа. Наши межгосударственные отношения поступательно развиваются на основе союзничества и стратегического партнерства». Это ответ на высказывания министра иностранных дел Грузии Михаила Джанелидзе, который назвал приезд Лаврова в Сухуми «провокационным шагом» и напомнил, что «международное сообщество однозначно поддерживает суверенитет и территориальную целостность Грузии». В свою очередь, спецпредставитель правительства Грузии по отношениям с Россией Зураб Абашидзе заявил, что визит главы российской дипломатии «является грубым посягательством на государственный суверенитет».
Примерно в таком же ключе выступил и президент Грузии Георгий Маргвелашвили, отметивший, что действия России в регионе вызывают обеспокоенность, а любые визиты иностранных дипломатов и функционирование любого представительства на территории Грузии возможны только с согласия грузинских властей. К этому грузинский лидер добавил, что Тбилиси «призывает Россию к конструктивному диалогу и выражает готовность к рассмотрению любых вопросов в дипломатическом пространстве». В заявлении МИД Грузии недостатка ссылок на нормы международного права, с призывами уважать их, не наблюдается, правда, ни слова о том, на основании каких норм международного права тогдашний президент страны отдал приказ артиллерийскими залпами истребить жителей Цхинвала (Южная Осетия). О причинно-следственных связях, разумеется, также никто не вспоминает, видимо, в расчете на то, что с высоты прошедших почти 10-и лет, и при нынешней политической конъюнктуре, куда предпочтительнее преподносить все таким образом, якобы Россия вторглась на территорию Грузии и захватила часть ее территории.
Про план Саакашвили закрыть южноосетинский вопрос путем уничтожения или выселения осетин, что больно смахивает на определение «геноцид», а также о том, что грузино-абхазские войны с определенной периодичностью вспыхивали с середины 18-го века, вспоминать, естественно, не совсем удобно. Проще все свалить на «большого» соседа, за которым так называемое международное сообщество закрепило уже столько грехов, что не списать на него и все проблемы на Кавказе само по себе, похоже, считается грехом. Для многих стран, в том числе и для Грузии, позиция выступать в роли «обиженной Россией» рассматривается выгодной, хотя бы с точки зрения возвращения интереса мирового сообщества к проблеме Абхазии и Южной Осетии.
Почему бы не подхватить мейнстрим «Россия – агрессор»? Полагаю, в Тбилиси есть понимание того, что, несмотря на заявленную цель визита министра Лаврова – открытие дипломатического комплекса в Сухуми, негласно это вполне может быть и ответом на заявления Грузии об отказе закупать российский газ в ближайшем будущем. Заявил ли министр энергетики Грузии, вице-премьер Каха Каладзе о твердых намерениях грузинского руководства, или же в информационное пространство вброшена «утка», в большей степени направленная на внутреннюю аудиторию – покажет время, но очевидно, что российскую сторону это не обеспокоить не могло. Вряд ли России хочется рисковать с реализацией проекта по созданию энергетического коридора «Север-Юг» (Иран-Армения-Грузия-Россия), посему визит Лаврова в Абхазию можно рассматривать и в качестве дипломатического сигнала о недопустимости подобного развития.
Что касается параллелей между ситуациями с Абхазией и Нагорным Карабахом, в плане придания импульса к их международному признанию, считаю их неуместными. Две совершенно разные ситуации, с разной предысторией и даже разным правовым статусом. Если для Абхазии, даже несмотря на то, что ее независимый статус, помимо России, признали еще 3 государства – члены ООН, единственной площадкой, по сути, давно всеми забытой, где Абхазия может представлять свои интересы перед другими странами, остаются Женевские дискуссии по Закавказью (переговорная площадка была создана в 2008 году на основании договоренностей, достигнутых на тот момент президентом России Дмитрием Медведевым и его французским коллегой Николя Саркози), то вопросами по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе уже два десятка лет плотно занимается Минская группа ОБСЕ, во главе с ее сопредседателями из России, США и Франции. Другой вопрос – насколько успешно, но площадка, тем не менее, существует.
В случае же с Абхазией, а также Южной Осетией, единственным гарантом их безопасности является Россия, причем еще с тех пор, когда ее таким мандатом наделил Совбез ООН. Не существует в мире другого абхазского государства, которое выступало бы в роли защитника интересов части своего народа, как в случае с Нагорным Карабахом под надежной защитой Республики Армения. Другой аспект: если для Абхазии и Южной Осетии как крайний вариант в теории рассматривается присоединение к России, то для Нагорного Карабаха он даже не рассматривается, в связи с чем к последнему совершенно не применимо клише «объект российской агрессии». Что касается разговоров об агрессии Армении по отношению к Азербайджану, разумеется, они активно муссируются, однако никого не впечатляют и в обозримом будущем не сулят никаких последствий.
Можно бесконечно спорить о соотношении прав нации на самоопределение и на территориальную целостность, дискутировать на тему «которому из них присудить главенство», но это все больше и больше походит на академический дискурс, нежели имеет практическое значение. В эпоху, которой многие эксперты присудили определение «постправовой период», когда международное право десятки раз попрано вдоль и поперек, когда на каждом шагу нарушаются писаные правила, вопросы решаются по принципу «фактического отстаивания» независимости, гегемонии, влияния, безопасности и всего прочего. Если есть возможность отстаивать свое право, значит, оно принимается международным сообществом, если же нет – тебе быстро укажут на место. Не самая радужная, мягко говоря, ситуация, к тому же весьма опасная. Но таковы реалии нашего времени, и нужно исходить из этого. Философы утверждают, что отсутствие правил – тоже правило. Необходимо только вовремя смекнуть.
