Вопрос. Каким будет ответ властей РФ в связи с терактом в Санкт-Петербурге? Какие, по Вашему мнению, меры будут предприняты, и может ли этот террористический акт стать причиной тому, чтобы Россия и Запад сделали борьбу с терроризмом приоритетом, независимо от существующих между ними разногласий?
Ответ: После теракта в Санкт-Петербурге в понедельник много разговоров о том, что в отличие от Европы и США в России давно не было террористических атак, поскольку компетентные службы выработали эффективные методы борьбы с терроризмом и способы предотвращения подобных кровавых вылазок еще на стадии их планирования, превентивными шагами не давая им осуществиться. С последним утверждением, несомненно, можно согласиться. Действительно, накопленный горький опыт и уделенное должное внимание со стороны государства к повышению эффективности спецслужб в деле борьбы с терроризмом позволили за последние годы предотвратить сотни террористических атак, это факт. Но вот с утверждением, дескать, давно не проводились террористические акты, не соглашусь. Вероятно, их можно отнести к разряду не таких громких, как, скажем, захваты школы или концертного зала, взрывы в метро и т.д., но они, к сожалению, имеют место. Последний пример: атака террористами укрепрайона Росгвардии в Чечне, отбитая ценой жизней бойцов-гвардейцев. И хоть о подобных вылазках тоже нет нехватки информации, но они не вызывают тот бурный всплеск в медиапространстве, способный аккумулировать широкий общественный резонанс.
Другое дело, что обыватель, возможно, посчитал, что террористическая угроза где-то далеко и не коснется его лично и его близких. Коснулось. 3 апреля около 14:40 в метро Петербурга, в перегоне между станциями в центре города, в третьем вагоне поезда, следующего к станции «Технологический институт», произошел взрыв мощностью 230 граммов в тротиловом эквиваленте. По последним данным, взрыв, предварительно уже классифицированный как теракт, унес 14 жизней, около пятидесяти пострадавших получают медицинскую помощь в больницах города. За прошедшие двое суток информации о трагическом событии предостаточно. СМИ в полном объеме освещают оперативную работу как медиков и правоохранительных служб, организовавших эвакуацию раненых и многочисленных граждан, так и спецслужб, предотвративших второй, куда более мощный взрыв, обнаружив и обезвредив взрывное устройство, вычисливших террориста-смертника и установивших его личность, прорабатывающих его связи с возможными соучастниками и организаторами. Излишне заметить, что в Санкт-Петербурге, в Москве и других городах предпринимаются повышенные меры безопасности, правоохранительные органы переведены на службу в усиленном круглосуточном режиме. Под особый контроль взяты аэропорты, авто и ж/д вокзалы, ключевые транспортные узлы, места массового скопления людей.
Разумеется, кровавый теракт в северной столице России вызвал сочувствие не только среди сограждан жертв и пострадавших, но и в мире. Лидеры и главы внешнеполитических ведомств десятка стран в телефонном разговоре с президентом Путином и в телеграммах выразили сострадание и поддержку российскому народу, заявили о готовности оказать содействие в расследовании случившегося и в борьбе с террором в целом. При всем при этом должен заметить, что к явлению «террористическая атака» в мире все-таки дифференцированный подход, как бы кощунственно это ни звучало. Между тем это наглядно просматривается в реакции ряда стран на тот или иной теракт в зависимости от географии. Террористические атаки в европейских городах мгновенно консолидируют европейские народы, практически во всех странах различными способами подчеркивают солидарность с пострадавшими, в едином порыве осуждают терроризм и пр. Это так называемая реакция первого уровня, так сказать, когда бьют по своим. Когда же происходят теракты в странах третьего мира, а они там случаются гораздо чаще и с куда большим количеством жертв (Африка, Ближний Восток, Афганистан и т.д.), официальной реакции европейцев, американцев и прочих не слышно, только информагентства сообщают о теракте, как о чем-то обыденном. Никаких соболезнований, никакой готовности помочь в расследовании или предотвращении новых возможных терактов. В случае крайней необходимости, и то исключительно из политической целесообразности, могут упомянуть об этом на разных форумах: то ли бюджеты выбивать, то ли миграционную политику подкорректировать, то ли еще что-то. Но не более того. Видимо, жизни людей за пределами западной цивилизации оцениваются по курсу доллара и евро. Условно назвал бы такое отношение реакцией третьего уровня. А вот теракты в России, возможно, и в Китае и нескольких других, обязательно весомых, но не "элитных" странах, вызывают реакцию условно второго уровня: соболезновать нужно, солидаризироваться на словах тоже, но все-таки реакция должна отличаться от реакции первого уровня. Это на официальном уровне. Да, президенту России позвонили и Дональд Трамп, и Ангела Меркель, и Франсуа Олланд, и много кто ещё, а параллельно некоторые подконтрольные или аффилированные издания, не дождавшись, пока развеется дым на месте взрыва в Питере, уже заполонили медиапространство своими плоскими умозаключениями: дескать, теракт выгоден властям России для отвлечения внимания общества от якобы набирающего обороты протестного движения в стране. Намек, как говорится, прозрачнее не бывает. Эту хрень, если честно, даже комментировать не хочется. Просто напомнил для наглядности непрекращающейся даже в такие минуты информационной войны. О неперворазрядности трагедии в Питере, видимо, хотели напомнить немецкие и французские власти своим решением о нецелесообразности подсвечивать в цвета российского триколора Бранденбургские ворота и Эйфелеву башню в поддержку Санкт-Петербурга. Французские власти в итоге пошли на то, чтобы выключить на время освещение Эйфелевой башни, а вот раскрасить в цвета российского флага – не дождетесь. Власти Берлина же, увидев возмущенное отношение самих немцев, которые посчитали такое поведение позором, попытались объяснить свое решение тем, что Берлин и Санкт-Петербург не являются городами-побратимами. Самих немцев жалкое объяснение не устроило: пользователи в соцсетях напомнили властям, что Бранденбургские ворота подсвечивались даже в цвета флага ЛГБТ-сообщества после расстрела посетителей гей-клуба в американском городе Орландо, который также не является побратимом Берлина. Если бы не геополитический аспект, можно было бы ссылаться на вкусовые пристрастия, но…
Россия из этой трагедии в Петербурге, несомненно, сделает дополнительные выводы и, безусловно, усилит борьбу с терроризмом. Но, к сожалению, даже после формальных слов соболезнования не верится, что Запад не готов всерьез консолидироваться с Россией в борьбе с терроризмом. Причин несколько. Во-первых, к сожалению, в головах у многих все еще крепко сидит мысль о том, что в случае чего, если не высовываться, пронесет, а следующей жертвой террора будет кто-то другой. Насколько наивны подобные суждения, наверное, излишне разъяснять. Во-вторых, этому мешали и дальше будут препятствовать политические разногласия между западными странами и Россией. Опять-таки, к сожалению, они зачастую приоритетнее, чем борьба против реальной угрозы. И третье, пожалуй, самое главное, не будет совместной борьбы с терроризмом до тех пор, пока нет единства даже в определении этого самого терроризма. Террористы для одного, зачастую повстанцы для другого, если в российской трактовке «хороший террорист – мертвый террорист», то в прочтении западных спецслужб – хороший террорист, это подручный террорист, который продвигает интересы отдельных стран с оружием в руках. Видимо, как в случае со стихийными бедствиями, американцы и террористам присваивают разные цвета, обозначающие уровень угрозы: красный, оранжевый и т.д. Правда, частенько «оранжевые» выходят из под контроля и оказываются в красной зоне, но это на официальном уровне называется «не предусмотрели», «не предугадали», «недоглядели».
Всем хорошо известно, что борьба с терроризмом охватывает многие аспекты: от повышения роли традиционной религии и образования до эффективного решения социальных проблем, особенно молодежи, находящейся в зоне риска. Обмен оперативной информацией между спецслужбами, повышение их эффективности на местах и все остальные меры, безусловно, способны сузить ареал размножения террористического интернационала. Вопрос только в том, нужно ли это всем в равной степени? Практика показывает, что нет, и пока это так, борьба с террором будет продолжаться очень долго и, что удручает, с переменным успехом. Пока есть страны, охотно финансирующие терроризм в разных его ипостасях, будут и взрывы, и наезды, и все что угодно. И главное – повсюду.
