Вопрос. Первый президент Армении Левон Тер-Петросян дал пространное интервью, главной темой которого была Карабахская проблематика. Он отметил, что сложившиеся обстоятельства внушают оптимизм, что в ближайшее время Карабахский вопрос обязательно решится, и, по словам ЛТП, настало время потушить арцахский пожар. Тер-Петросян, фактически, представил свой известный подход, который обнародовал еще в 1997г. Имея такого противника, как Азербайджана, насколько совместимы озвученные Тер-Петросяном точки зрения – от вопроса признания Арцаха до уступок и подписания тех или иных документов – с нашими реалиями, их опасность и цена?
Ответ.О том, что взгляды первого президента Республики Армения Левона Тер-Петросяна касательно урегулирования карабахского конфликта по истечении десятилетий сильно не изменились, уже имел возможность высказаться, да и не я один. Конечно же, последовательность и стойкость во взглядах для политика черта в целом положительная, но и проявление гибкости и определенные коррекции в подходах тоже никому еще не портили имидж. Почему второе не менее, а, возможно, и более важно в политике, попробую изложить в хронологическом порядке. В 1996-1997 годах Левон Тер-Петросян выступал не только за мирное, но и за скорейшее решение проблемы Нагорного Карабаха. Приводились вытекающие один из другого аргументы: первое, экономическое развитие и обеспечение достойного уровня жизни в Армении невозможно или крайне сложно в состоянии шаткого перемирия, которое в любой момент может разрастаться новой эскалацией, и блокады страны со стороны Азербайджана и Турции из-за того же нерешенного конфликта, и второе, коли это так, то лучше прийти к политическому соглашению сейчас, пока переговорные позиции победившей в войне Армении более сильные, чего нельзя гарантировать по истечении времени, имея в виду неравные потенциалы экономического развития Армении и Азербайджана в сложившейся на тот момент ситуации. Оценивать подход первого президента образца 1997 года с колокольни 2017 года – в науке называется «пренебрегать чистотой эксперимента». Если оценивать выдвинутые постулаты в 1997 году исходя из общей ситуации на тот период в стране, в регионе и в мире в целом, на мой взгляд, подход был оправдан. С приведенными аргументами поспорить сложно, потому как сколько бы ни старались последующие власти опровергнуть прямую связь между урегулированием конфликта и развитием страны, время само показало, что она есть, и никуда от этого не денешься. А что, собственно, стало камнем преткновения, приведшим к уходу Тер-Петросяна с поста и отвержению его предложений? Только то, что возврат буферных территорий под юрисдикцию Азербайджана и признание им права Нагорного Карабаха на самоопределение допускалось не как единовременный акт, а рассматривалась возможность некоего временного лага. Другими словами, в русле формулировок того времени: пакетное или поэтапное решение вопроса. Никаких других спорных моментов по большому счету не было и, похоже, нет до сих пор. Ни в то время, ни после этого ни одна политическая сила в Армении не выступает против мирного решения конфликта, никто не призывает к развязыванию новой войны, никто не объявляет Азербайджан вечным врагом. Все выступают за безопасное и достойное существование населения Нагорного Карабаха, чего, разумеется, проще достичь при полном политическом урегулировании конфликта. Необходимо обратить внимание и на то, что происходило вокруг, когда Тер-Петросян выступал за скорейшее урегулирование конфликта в середине девяностых. Без учета внешних факторов невозможно рассматривать вопрос. А они складывались не в пользу Армении. При возобновлении военных действий, именно в тот же год или в среднесрочной перспективе, соотношение сил было очевидно предпочтительнее для Азербайджана, который, помимо концентрации собственных ресурсов, мог рассчитывать и на безоговорочную поддержку Турции. Пусть даже не в прямом смысле – вводом турецких войск в зону конфликта, но точно с предоставлением всяческой поддержки материально-технического и финансового характера, вплоть до инструкторов и отрядов наемников, которых Турция знает, где найти. Не стоит забывать, что на тот момент Турция являлась важным и весьма уважаемым членом НАТО, это напоминание для тех, кто любит фантазировать на тему «искать защиту среди сердобольных морпехов США и прочих иностранных легионов». Что насчет помощи России – тоже надо рассматривать по состоянию на тот момент. Заигравшись с цивилизационной переориентацией и возомнив себя восточным рубежом западного мира, тогдашние российские власти по уши завязли в собственных проблемах: первая чеченская война только закончилась, доказав всем, насколько ослаблены вооруженные силы страны, вторая витала в воздухе, периодические террористические атаки, начавшаяся вакханалия с приватизацией (речь не об инструменте установления рыночных механизмов, а о ее извращенных формах), обнищание населения, рост сепаратистских настроений в отдельных регионах, которым было велено «брать столько суверенитета, сколько смогут», потеря всяких идеологических и национальных ориентиров, без которых любая империя обречена, и многое из того, что в обществе получило определение «лихие девяностые», довели страну до состояния, когда стоял вопрос о ее сохранении как целостного государства. Понятно, что в таких условиях у России не было ни мыслей, ни возможностей задумываться о геополитических и даже региональных раскладах, об отстаивании своих интересов на дальних подступах и т.д. При возобновлении войны с Азербайджаном, рассчитывать на полномасштабную и, главное, эффективную военную помощь России Левон Тер-Петросян на тот момент, наверное, не мог. Да если и рассчитывал бы, при всем желании от этого мало что изменилось бы. Благо, сложилось все таким образом, что новой эскалации в регионе удалось избежать: то ли Азербайджан не горел желанием пойти на обострение, то ли у России хватило сил удержать на необходимой дистанции Анкару, то ли Запад считал, что заманивать Россию в очередную западню нет смысла, и так все идет по плану, то ли Иран сумел донести до конфликтующих сторон свое нежелание видеть новую войну у своих границ, а скорее всего – все вместе взятое. Могло быть по другому? Определенно да, и это не могло не тревожить тогдашнего лидера Армении.
Это все о том, что и как было. Если же переноситься в наши дни, то опять-таки ситуацию и перспективы урегулирования необходимо оценивать исходя из сложившихся реалий, а не с точки зрения опасений девяностых. Вот сейчас как раз, на мой взгляд, анализ ситуации, с сопоставлением всех факторов, показывает, что последовательное настаивание на позиции 1996-1997 годов входит в диссонанс с окружающим миром. Если стремление Тер-Петросяна в середине девяностых действовать в строгом соответствии с международным правом понять можно, тогда мир еще не сталкивался с тотальным пренебрежением всех норм и канонов сосуществования, и мало кто мог это предвидеть, то в наши дни, после событий в бывшей Югославии, циничного отсоединения Косово от Сербии (будь тогда Россия образца десятых годов второго тысячелетия, полагаю, расклад был бы иной), всяких военных кампаний западных законодателей тренда против стран Африки, Ближнего Востока и т.д., делать фетишем затоптанное международное право, да еще и в его непонятной многовариантной интерпретации, можно разве что от бессилия. В мире изменился геополитический расклад, который, безусловно, коснулся в той или иной степени и самых маленьких стран. Положительно или не очень – зависит в том числе от понимания ими логики преобразований и умения выработать свою собственную позицию. Так что имеем на сегодняшний день на Южном Кавказе? Тот же нерешенный карабахский конфликт, которому нет военного решения. А его нет, потому что ни у кого из конфликтующих сторон не хватит сил закончить новую войну в свою пользу. Нет, потому что война в регионе не только не нужна большим игрокам, и в первую очередь России, но и у нее отныне достаточно сил и влияния, чтобы сдерживать участников конфликта, а других региональных игроков держать на дистанции. Это в геополитических интересах Российской Федерации, и это дает Армении все шансы не пойти на урегулирование любой ценой. То есть, на односторонние уступки. Положительно, что при всем при этом армянская сторона выступает за политический диалог и компромиссное урегулирование конфликта. Соглашусь с Левоном Тер-Петросяном, что интересы России на Ближнем Востоке полагают стабильность на Южном Кавказе, но из этого вовсе не следует, что в интересах России решить вопрос любой ценой, тем более в ущерб интересам своего стратегического союзника в регионе. На тот случай России куда предпочтительнее держать конфликт в замороженном состоянии, нежели разморозить и получить новые проблемы. Здесь слово скорее за азербайджанской стороной, которой следовало бы тоже трезво оценить ситуацию и отказаться от максималистских требований, пойти на реальные взаимные уступки, а не считать таковыми само нахождение с оппонентом в одной комнате. В противном случае придется мириться с сохранением статус-кво еще на определенное время. Кто бы что ни говорил, совершенно очевидно, что как минимум в обозримом будущем Нагорный Карабах не будет в составе Азербайджана, ненавидящего все армянское на свете, равно как ни Крым, ни Донбасс не будут в составе Украины, относящейся к ним так же трепетно, ни Южная Осетия с Абхазией в составе Грузии, решившей в свое время закрыть вопрос истреблением коренного населения. Относительно карабахского конфликта уже говорил, что в атмосфере зашкаливающей ненависти у него нет хорошего решения, а плохое нельзя считать решением. Пока армяно-азербайджанские отношения в более широком смысле не будут налаживаться, пока народы не вступят в диалог, не начнут общаться и сотрудничать, пока не будет создана добрососедская атмосфера, у конфликта нет такого решения, которое не провоцировало бы новую эскалацию. По большому счету выгодно это и Армении, и Азербайджану для того, чтобы активнее включиться в широкие региональные экономические проекты, с претензиями стать перекрестком север-юг, запад-восток. Если объективно присмотреться, нерешенность конфликта сдерживает развитие не только Армении, но и Азербайджана, даже при наличии нефти и газа. Простые азербайджанцы наверняка это ощущают на себе. Формула «переговоры-согласие-решение-сотрудничество» станет рабочей только в одном случае, если ее реализацию начинать с первого, неминуемого шага – РАЗРЯДКИ. И речь не только об отводе вооружений, речь больше о психоэмоциональной составляющей.
