В неспокойной, в силу известных многофакторных обстоятельств, Турции интрига, похоже, закручивается еще хлеще. В ночь на 5 мая в стране произошел своеобразный переворот – вынужден подать в отставку премьер-министр Ахмет Давутоглу. То, что это не рядовая отставка, по крайней мере в Турецкой Республике, очевидно по двум причинам. Первое, в истории страны еще не было, чтобы премьер-министр ушел в отставку не из-за развала парламентской коалиции, выражения недоверия законодательным органом, а в результате внутрипартийных разногласий в правящей политической силе. Второе, это масштаб личности самого Давутоглу. Автора концептуального труда «Стратегическая глубина: международное положение Турции». Еще за год до прихода к власти Партии справедливости и развития профессор Стамбульского университета Давутоглу издал свою книгу, которую некоторые эксперты окрестили как турецкий «Майн кампф». Любое государство, считает автор, в своих внешнеполитических устремлениях руководствуется, во-первых, геостратегическим положением, а во-вторых, историческим наследием (это и есть «стратегическая глубина»). Фактически Давутоглу предлагал опираться на всю «историческую силу турецкого народа», начиная с XV века, то есть, по сути, отказаться от кемализма. Если коротко, труд скоро уже бывшего премьер-министра не что иное, как идеологическая база и дорожная карта для перехода в фазу неоосманизма. Правящая ныне в Турции партия, однако, буквально через год пришла к власти далеко не с лозунгами о возрождении Халифата османов. Наоборот, позиционировала себя как умеренная сила, вполне разделяющая западные ценности, стремящаяся к тесному сотрудничеству со всеми региональными странами и форсированному развитию страны по формуле «Ноль проблем с соседями». Какое-то время Турция проводила такую политику и, надо отметить, стремительно развивалась. Благими лозунгами о добрососедстве страна успешно проводила экономическую экспансию в регионе, укрепляя собственный авторитет – двигалась по заданной траектории. Престиж Турции в арабском и исламском мире в целом взлетел до невообразимых высот после острого конфликта с Израилем, когда ЦАХАЛ штурмом взял «флотилию мира», направляющуюся к берегам сектора Газа для срыва его блокады. Анкара накаляла этот инцидент, спровоцированный ею же, ровно до необходимого и безопасного предела. Окрепнув и почувствовав рост собственного влияния на региональные процессы, правящая элита, вооружившись идеями тогда уже министра иностранных дел, а в дальнейшем и премьер-министра Давутоглу, не собиралась довольствоваться достигнутым. На самом деле идея пересмотра роли Турции в международных делах вынашивалась практически сразу после развала СССР. Оставаться хранителем южного фланга НАТО стало бессмысленным. Прозорливый профессор по международному праву пришел к мнению, что в век глобализации не подобает потомкам османов продолжать играть роль кнута в руках США и НАТО. Душа требовала широты, а память – глубины.
К идеологии добавились новые штрихи. Видимо нарисованный в воображении нынешних правителей Турции Османский Халифат, который, по мнению турецких аналитиков, охватывает почти семь десятков стран, показался все-таки тесноватым, возникла идея возглавить еще и суннитский мир. Реджепу Эрдогану и Ахмету Давутоглу никак не давала покоя навязчивая идея: почему Иран может быть настолько влиятельным в шиитском мире, а Турция не может прибрать к рукам суннитский.
Цели были поставлены, задачи ясны, а реализацию, как положено, нужно было начинать с собственной страны. Спасшая в начале прошлого века Турцию от распада идеология кемализма была все еще сильна и востребована в турецком обществе и в армейских высших эшелонах. Большинство турок истинно верили и до сих пор верят в безальтернативность учения Ататюрка и считают себя скорее европейцами, чем сельджуками. С этим надо было что-то делать, и было сделано. Армейская верхушка прозападных взглядов, свято следующая наказам Мустафы Кемаля, была отстранена или посажена в тюрьмы, всякое инакомыслие пресекалось на корню, ограничения основополагающих прав и прямые репрессии становились обыденным делом. С курдами, представляющими наибольшую опасность для турецких властей, была достигнута договоренность о мирном сосуществовании. Главной проблемой для официальной Анкары являлась лишь необходимость тщательно скрывать противоречивость между практическими шагами и заявленными современными лозунгами, так сказать, сохранить имидж светского, современного государства прозападных взглядов.
Тут «старший брат» взорвал Ближний Восток. Пали авторитарные, но контролирующие ситуацию режимы, в Ираке, Ливии, Египте, Тунисе, Йемене, Сирии и еще много где воцарился хаос. Анкара решила, что будет преступной беспечностью оставаться в стороне и инертно наблюдать, как будет перекраиваться карта Ближнего Востока. К тому же, видимо, посчитала, что лучше быть вовлеченным в процесс и повлиять на его ход, чем наблюдать, как и когда он затронет саму Турцию. Открывались широкие возможности: и какие-то территории взять под свой контроль, и удобные себе режимы ставить во главу соседних государств, в каком бы виде они не предстали в итоге перед мировым сообществом, и от аппендикса Запада превратиться в его авангард, и навсегда закрыть курдский вопрос, где-то поддерживая, где-то истребляя, и позиции Ирана ослабить. Это не полный перечень ожидаемых Турцией дивидендов. Все шло как по сценарию, пока Башар Асад, понимая, что поддержки Исламского государства недостаточно и взятие Дамаска боевиками вопрос еще пары-тройки недель, не обратился за помощью к России. В последующие месяцы, пока российские бомбардировщики утюжили инфраструктуру боевиков, а армия Асада и ополчение переломили ход войны, Анкара не только считала убытки от навернувшегося доходного нефтяного бизнеса с террористическими группировками, но и понимала, что вступили в силу новые, не отвечающие ее истинным интересам правила. Вновь настал момент, когда опять нужно было что-то делать. Купившись на обычную риторику американских и натовских военачальников, Эрдоган решил проявить «стратегическую» инициативу – сбить бомбардировщик ВКС России, рассчитывая, что мощная поддержка западных партнеров остудит пыл Москвы, и можно будет на правах самого отчаянного и решительного игрока продолжить реализацию своих планов. Все, что последовало этому, окончательно выбило турецкого лидера из колеи. Запад недвусмысленно дал понять, что Анкаре необходимо самой расхлёбывать заваренную ею кашу, а жесткая позиция Москвы не оставила шансов отыграть ситуацию назад. Введенные санкции больно ударили по экономике страны, а разногласия с главным союзником, США, все больше углублялись. Тут еще и случилось, казалось, невозможное: Штаты с Россией выработали единый подход к решению сирийской проблемы. Разумеется, интересы Эрдогана никто не собирался учитывать. Дальше ситуация стала выходить из-под контроля стремительно, что настолько вывело президента Турции из себя, что его дальнейшие шаги и заявления начали противоречить друг другу. Шутка ли, хотел ноль проблем с соседями – сейчас количество соседей, с кем проблем нет, равно нулю, хотел стать авангардом Запада – превратился в худшего парня в НАТО, с помощью американцев хотел закрыть вопрос с курдами – а они начали с ними сотрудничать, впрочем, как и русские, стремился к решению курдской проблемы на дальних подступах – вместо этого получил нешуточную войну с курдами внутри страны, мечтал о великом Халифате – тут замаячила угроза распада самой Турции, тут еще Иран усиливается, еще и саудиты не понимают, с какой стати Турция должна возглавлять суннитский мир, если Мекка и Медина в их королевстве, арабские короли и шейхи зачастили в Москву, и так далее по всем фронтам. Понятно, что Реджеп Тайип Эрдоган причиной всех несчастий считает Москву. Не себя же винить в недальновидности, харизматичные лидеры этого не допускают. Соответственно, принимаемые шаги направлены в первую очередь против России. Но и здесь они не отличаются особой логичностью и последовательностью. Чуть ли не каждую неделю на разных уровнях заявляя о желании наладить отношения с Москвой, турецкий лидер при этом выступает с заявлением о необходимости возвращения Крыма. Правда, кому именно – не разъясняется. Зная о трепетном отношении россиян и на материке и на полуострове к акту воссоединения, адекватный политик может выступать против этого параллельно с призывами о возобновлении дружеских отношений? С другой стороны, Турция открыто поддерживает Азербайджан в авантюре с эскалацией конфликта в Нагорном Карабахе. Также понятна истинная цель – создать дополнительные проблемы России, в надежде заставить ее стать сговорчивее. Здесь примечательно следующее: поставив в один ряд вопросы Крыма и Нагорного Карабаха, Турция по большому счету сама предопределяет примерно одинаковое отношение России к этим двум вопросам. Как минимум создает предпосылки, над которыми можно и нужно работать властям Армении. Вместо этого в Армении увлекаются антироссийскими высказываниями, свое неумение использовать ошибки недоброжелателя объясняя нежеланием России поддерживать союзника. Правда, аргументов, базирующихся на конкретных документах, а не на эмоциях, не приводятся. Своими действиями Анкара создает немало проблем и Алиеву, и это тоже надо понимать. В этот период, ставя президента Азербайджана перед жестким выбором, Турция рискует и здесь потерять, казалось бы, незыблемое. Ильхаму Алиеву, некогда сполна воспользовавшемуся хорошими отношениями Москвы и Анкары, на данном этапе совершенно ни к чему делать резкие движения в ту или другую сторону, но своими действиями Турция может предопределить этот выбор не в свою пользу. Не думаю, что президент Азербайджана не понимает масштаб проблем, стоящих перед Турцией, не думаю, что в его интересах сейчас ставить на страну, будущее которой неопределенно. Ведь с подачи Эрдогана войну можно начинать, но ее еще выигрывать надо, так как аналогичных с Турцией проблем внутри страны, угрожающих целостности государства, и в Азербайджане хватает. Плясать под дудку загнавшего себя в тупик некогда могучего Эрдогана для Азербайджана чревато серьезными, если не сказать необратимыми, последствиями. Думаю, российская дипломатия все это доходчиво донесла до Ильхама Гейдаровича. Президента Азербайджана устроит военное решение карабахской проблемы исключительно при получении твердых гарантий о ее успешном исходе. Таких гарантий никто, возможно, кроме Турции, Азербайджану не даст, а гарантии Анкары в данном контексте неубедительны. И это все понимают. Понимает, конечно, и Алиев-младший, пытаясь всячески отмежеваться от опасной турецкой риторики и политики. Не понимают это, видимо, только те, кто в совершенно неподходящий момент пустили в обиход лозунг: «У Армении нет такого союзника, как Турция для Азербайджана». Ситуация изменилась, и Армении надо пытаться получить дивиденды от острых разногласий между Москвой и Анкарой, а не усугубить свою изоляцию от происходящих вокруг и в мире процессов.
На фоне всего вышесказанного, из-за разногласий внутри правящей партии, премьер-министр Турции в конце мая уйдет в отставку. С одной стороны, это означает, что впервые со времен Ататюрка действующий президент в парламентской форме правления решает, кто будет у руководства кабинета министров Турции. Другими словами, кто бы ни стал премьером, отныне по факту кабинетом будет руководить непосредственно президент. Даже без проведения конституционных реформ Эрдоган достигает заветной цели – абсолютная власть в одних руках. С другой стороны, абсолютная власть предполагает и абсолютную ответственность в стране, где дела обстоят, мягко говоря, не очень. Ведь в попытках с помощью давления США на Европу ускорить интегрирование страны в европейские структуры, Эрдоган умудрился испортить отношения и с теми, и с другими. На фоне отставки премьера он заявил, что Европа выбрала свой путь, а Турция пойдет своим. Куда именно – покажет время.
Время также покажет: Эрдоган «уволил» Давутоглу, или Давутоглу подставил Эрдогана.
