События, происходившие вокруг Сирии на прошлой неделе, в частности достигнутая договоренность между Россией и США об установлении режима прекращения огня в арабской республике и юридически закрепившая эти договоренности резолюция Совбеза ООН № 2268, безусловно, привлекли к себе практически все внимание мировых СМИ и экспертного сообщества. На этом фоне как-то отошли на второй план и частично выпали из поля зрения не менее важные, но не такие горячие, в прямом смысле этого слова, новости европейского континента. Прошедший во второй декаде саммит Евросоюза больше породил вопросов, нежели дал исчерпывающие ответы на существующие. Повестка дня саммита практически сузилась до одного вопроса – диалог ЕС с Великобританией. Разговор состоялся непростой, длительный. В результате, как принято считать, Дэвид Кэмерон сломил сопротивление материковой Европы и выторговал для своей страны требуемые четыре преференции. По крайней мере, на первый взгляд все так и выглядело, что дало основание британскому премьеру вернуться в Лондон с чувством выполненного долга и с претензиями на овации. Однако не только оваций, даже скромной поддержки подвиг Кэмерона не удостоился среди соотечественников и даже однопартийцев. Речь даже не о том, что по большому счету никаких оглушительных успехов зафиксировано и не было. Ведь, по сути, Великобритания изначально в ЕС входила на особых условиях, которые в Мюнхене кардинальных изменений не потерпели. Страна как не входила в еврозону, так и не входит, как не участвовала в Шенгенском соглашении, так и продолжает жить обособленно. В единственной существенной преференции – право национального парламента денонсировать решения ЕС – Лондону было отказано. Весомым успехом Кэмерона стала возможность на четыре года (вместо запрашиваемых семи) заморозить выплаты трудовым мигрантам из той же Европы, что в плане экономики Великобритании шаг, конечно, эффективный, но по части поддерживания европейских ценностей, в том числе единого экономического пространства, весьма сомнительный. Европа, тем не менее, несмотря на протесты восточноевропейских своих членов, пошла на уступки ради сохранения целостности ЕС. На родине же премьера-победителя ждал холодный душ в лице мэра Лондона – второго человека в партии Кэмерона – Бориса Джонсона. Тот высказался за выход Великобритании из Евросоюза и обещал агитировать за это вплоть до назначенного на июнь текущего года референдума. Тут еще нависла угроза отсоединения Шотландии от королевства, если англичане на референдуме отдадут голоса за выход из Евросоюза. Ведь ради нахождения в общеевропейских структурах шотландцы недавно переступили через свои суверенные амбиции. А теперь-то ради чего? Риторика британского премьера за неделю потерпела настолько кардинальное изменение, что наглядно подчеркивает его неуверенность в исходе голосования. Мягко говоря - неуверенность. Набор аргументов, особенно последний, который привел Кэмерон в The Daily Telegraph, указывает на настроение, близкое к истерике. По мнению премьера, угроза российской агрессии вынуждает Соединенное Королевство серьезно задуматься о собственной безопасности, соответственно, населению следует голосовать на референдуме за сохранение Великобритании в составе ЕС. Что тут можно сказать? Просто поразительный сумбур в голове главы исполнительной власти страны с вековыми традициями государственности и величия. При чем тут Евросоюз, задуманный как экономическая модель сотрудничества европейских стран, во благо повышения уровня жизни европейцев? Не перепутал ли господин Кэмерон ЕС с НАТО? Ведь сам же в последнее время бесконечно ратует за усиление Североатлантического альянса, дабы успешно противостоять «неминуемой» агрессии со стороны России. Неужели ему намекнули, что при выходе из ЕС, выгонят и из НАТО? Так это невозможно по определению. НАТО – это в первую очередь США, а Лондон их неизменный союзник на континенте. В случае связки Вашингтон-Лондон, изречение сэра Уинстона Черчилля о том, что нет постоянных друзей, не работает.
Происходящий в материковой Европе хаос, вызванный бесконтрольным и неиссякаемым потоком беженцев отовсюду, лишь будет будоражить настроение британцев отгородиться от этой напасти. Соответственно, шансы Кэмерона уговорить соотечественников голосовать за единую Европу, будут таять и дальше. Видимо, отсюда и такая нервная реакция. Судя по всему, апокалиптичный фильм ВВС про ядерный Армагеддон далеко не последний. Это понятно. Не очень понятно только, каким именно европейским ценностям отвечает маниакальное стремление некоторых европейских лидеров напугать собственный народ мнимыми угрозами оттуда, откуда они не исходят. Осваиваемые колоссальные военные бюджеты НАТО защитят европейцев от реальной угрозы, которая не вопрос будущего, она уже там.
Бомбить собираются улицы Парижа и Берлина? В конце концов, доведенный до истерики и шугающийся от каждого хлопка любого происхождения, европеец способен будет противостоять в кварталах собственного города бесчинствам десятка тысяч инородцев, приехавших туда не просить, а требовать компенсацию за свои разрушенные страны? Убивается же сама идея о незыблемости европейских ценностей. О каком общеевропейском духе и солидарности могут сетовать европейцы, закрывшиеся и оставившие Грецию наедине с бесконечно пребывающими беженцами? Придумали даже характеризующий ситуацию термин - «эффект бутылки». А может, термин применим к канцлеру Меркель, которая лезет в бутылку со своей миграционной политикой? Отстранившиеся от всяких международных дел европейские лидеры, полностью делегировав решение острейших международных, региональных и каких угодно иных проблем другим игрокам, о каком идейном, и не только, величии Европы могут говорить? Безвольность европейских лидеров, их готовность пожертвовать самой сутью Европы и порождает ультраправые настроения в разных странах. К чему приведет континент в обозримом будущем смесь новоеврорадикалов ваххабитского толка со староеврорадикалами националистического характера? Ужасный сценарий, еще ужаснее, что он - возможный.
