Идёт время, истории получают продолжение.
Иногда за этим очень забавно наблюдать. Вспоминаешь, как начиналось, уже знаешь, чем закончилось. Как развивалось, что было в середине.
Как сериал.
Триста серий, интересно, что в конце.
Я писала в начале этого года историю про Машку и Андрея.
Ну, если в двух словах, то...
Коллеги, корпоратив, потом совместные обеды, потом внезапно присмотрелись, и…
А что "и"? Женат, дочь. Ну, всё банально до пошлости.
Надо ли говорить, что было потом? А что говорить? Всё, как обычно и бывает: предновогодний корпоратив, кто-то кого-то взял за руку... пустая квартира уехавшего на отдых друга, рыбки, которых надо покормить, а там уже и большое, почти во всю стену, зеркало в спальне...
Потом была передышка. Сначала Новый год, потом отпуск, потом Андрей заболел. Машка не звонила и не писала ему, и только ждала, когда он снова выйдет на работу, как посмотрит на неё, что скажет. Ну, знаете, обычные эти девичьи мысли.
Андрей вернулся аж в феврале.
Несколько дней держался от неё в стороне, а она, видя это, и не лезла.
Только вот приходила ко мне, садилась на кухне и говорила: "Андрей...".
Это имя, вечно заполняющее мою кухню, поверьте, успело набить мне оскомину.
Машку штырило и колбасило. Я слушала, вздыхала и ждала, когда же она уже снова станет нормальной.
В середине февраля в Машкиной жизни внезапно снова объявился этот самый персонаж, которого я в душе уже сильно недолюбливала - Андрей.
Он сам написал ей смску, предложил пообедать вместе. В перерыв.
Машка пересказала мне даже то меню. Овощной суп-пюре, винегрет и рыбные котлетки.
И я в который раз убедилась в том, что приштыренные эмоциями женщины обычно склонны запоминать несущественные неважности.
Он говорил про работу, про новые проекты, рассказывал, как отдохнул в Новый год, описывал, как заболел после отпуска. И весь обед - ни-о-чем! По крайней мере, ни о чём таком, что Маша хотела бы слышать.
И только в конце, когда они вышли из ресторанчика, Андрей притормозил и посмотрел на нее:
-Я не успел сказать тебе в тот раз, как это было прекрасно.
-Ты о чём? - спросила Машка.
-О той ночи, - сказал он.
Машка не могла понять, зачем он вспоминает это, зачем говорит.
Она спросила, мол, и что же дальше?
-Ничего, - мило улыбнулся он, - давай сохраним это в нашей памяти.
Ну вот так, запросто. Ни о чём.
Потом Машка заливалась коньяком и ревела на моей кухне, потом я доставала её из туалета, ополаскивала в душе и укладывала спать. И, в общем-то, так было не раз.
Потом начало приходить отрезвление, что ли. Она стала спокойнее, меньше говорила об Андрее, мечтала в кого-нибудь влюбиться.
Это случилось после 8 марта. Машка осталась у меня и от меня же собиралась утром идти на работу.
Ночью, часа в три, произошло странное: зазвонил её телефон. Машка долго втыкала в экран, потом сказала: "Андрей?!", взяла телефон и вышла на балкон.
И торчала там до шести.
Уже потом я спросила: о чём вообще можно столько говорить?
Машка сказала, мол, знаешь, вот как-то обо всём и ни о чём. Он что-то рассказывал, о чём-то спрашивал, говорил, что поругался с женой, говорил, что он у друга, пьёт. А позвонил потому, что хотел услышать её голос.
Маша поспала полчаса перед работой, Андрей в тот день так и не вышел. А через день, когда появился, вёл себя так, будто бы никто никому и не звонил.
Через неделю, впрочем, он нарисовался снова. Сказал, что они у друга на даче парятся в бане. И снова были несколько часов пустой болтовни о жизни. Машка снова начала как-то метаться, что ли.
Зачем всё это - было совершенно непонятно.
А он звонил, в общем-то, часто. Находил повод и звонил.
Машка того периода была странной. С ней вряд ли можно было разговаривать. Ну, то есть, она делала вид, что слушает, но... она так часто и так внезапно терялась в своём телефоне, что я понимала: ей ни до чего.
Потом она как-то попросила у меня ключи. Я их дала и уехала на сутки к Лизке.
В апреле Машка приняла решение снимать отдельную квартиру. Мотив был: хватит, мол, жить с родителями, мужика привести некуда.
Я пыталась, конечно, намекнуть ей, что если б мужик был свободный, то и приводить его не надо было бы, он бы сам её к себе привёл, или даже с вещами перевёз. Но... вы ж знаете влюблённых женщин: логику и хоть какое-то критическое мышление уносит напрочь, вместе с головой.
-Катя, ты не понимаешь, Катя, я люблю его, и он любит меня, я это вижу...
-Маш, ну какая там любовь, отвлекается чувак на стороне, у него жена есть и дочка, сама говорила, никуда он от них не уйдёт, мужики к любовницам не уходят.
-Мне всё равно, - отвечала мне Машка, - мне хорошо с ним, я не хочу никого другого...
Они встречались часто, по несколько раз в неделю. После работы ехали вместе к Машке, а ближе к ночи он уезжал домой.
Потом по телефону на меня выливался поток романтических бредней...
-Катя, он целует меня всю, понимаешь? Он целует мне ладони, колени, он так обнимает меня, такое не бывает просто так. Это чувства, это точно чувства. Я не жду, что он прямо сейчас уйдет от жены, но я её ведь даже не чувствую, он делает всё для того, чтобы я забывала, что он женат.
Я не находила, что сказать. Да и что там говорить.
Андрей уволился в середине августа. Уволился с работы, никому ничего не сказав, и из Машкиной жизни. Однажды он просто не пришёл. Он не звонил и не отвечал на звонки. Он не отвечал Машке в вотсапе и вконтакте. Машка заливала мою кухню потопами. Я не читала ей моралей, ни к чему.
Мы ездили к дому Андрея, сидели в машине и следили, не выйдет ли он из парадной. Мы увидели Андрея всего один раз, но он выходил с женой и дочкой.
-Главное, жив, - сказала Машка и расплакалась.
-Тссс... только не делай резких движений, - зачем-то сказала я.
-Поехали отсюда, - Машка завела машину и мы выехали со двора.
Андрей позвонил вот, совсем недавно.
Ночью. Пьяный.
-Маша, прости, - сказал в трубку, - я поступил, как трус, как скот, мне нет оправдания, но я хочу тебе всё объяснить.
-Объясняй, - сухо сказала Маша.
-Я ушёл не потому, что хотел кинуть тебя, нет. Я исчез, потому что полюбил тебя, привязался, и начал сходить с ума. Ты заняла все мысли, всю жизнь... а я так не могу, понимаешь? У меня жена есть, у меня дочь. Я не могу так просто их бросить, мы столько лет вместе, её я тоже люблю, какой-то более простой, не такой сумасшедшей любовью, но она мне родной человек, понимаешь? Я не могу жить двойной жизнью...
И много чего ещё, такого.
Потом Машка приехала ко мне. Всё было, как обычно. А потом она сказала:
-Напиши, спроси. Пусть они мне скажут, почему вот так.
Вот, собственно, пишу. Для неё.
Скажите нам что-то.
* * * * *
Ведь не узнаешь, как там было у него на самом деле. Но я почему-то думаю, что так, как говорит он, тоже вполне могло было быть. Значит, примем по умолчанию именно это.
И теперь, собственно, вопросы.
Мужчины, а мужчины! А что вы делаете, когда начинаете испытывать любовь к любовнице, ну или не любовь, а страшное притяжение, химию?
Что вы делаете, чтобы порвать эту связь, чтобы вернуться к не такой уже желанной жене?
Что вы делаете с быстро вспыхнувшим чувством, которое вы не в силах остановить? Чувством к новому, практически чужому человеку.
Откуда в вас силы, мужики? Где вы берете эту жесткость, где находите трезвость?
И как часто потом вспоминаете о ней?
