Я не желаю работать по 24 часа в сутки, чтобы потом оказаться в психиатрической клинике. Мне нужны, просто необходимы паузы. Когда я была моложе, мне хотелось сниматься, сниматься, сниматься. Но с возрастом люди меняются. И я не желаю лет эдак в 85, валяясь на смертном одре, вспоминать свою жизнь как бесконечную череду съемок. В любом случае у меня будут все основания скрипучим голосом сказать: «А ведь я работала с лучшими режиссерами!»
Когда я снималась у Кубрика, то просто с ума по нему сходила. Даже когда не была занята в съемках, все равно часами просиживала в его офисе. Мне просто было интересно наблюдать за тем, как он есть, пьет, разговаривает по телефону. Мне нужно увлечься режиссером, влюбиться в него по уши, иначе я не могу работать. Я как рабыня, которая прикипает к своему господину.
Пару раз я снялась ради денег. Тогда я была молодой и глупой, а сегодня семь раз отмеряю перед тем, как отрезать. Честь для девушки дороже.
Сейчас мои фильмы – это, в каком-то смысле, мои романы. У меня есть опыт, и я могу вложить все некогда пережитые мной эмоции в моих персонажей. И знаете, мне кажется, что если твоя личная жизнь складывается очень хорошо, ты не можешь по-настоящему погрузиться в работу. Тебе это просто не особенно интересно. Когда я была замужем за Томом Крузом, работа для меня была чем-то вроде хобби. А теперь я отношусь к ней гораздо серьезнее.
Как только мы с Томом поженились, мы хотели завести детей. Мы сразу потеряли ребенка, и это было большой травмой. Тогда мы решили удочерить Изабеллу.
Я вообще многим обязана детям. Они не позволяют замкнуться. Если бы я поймала золотую рыбку, то попросила бы ее об одном: знать все, что происходит в головах у моих детей. Знаете, у подростков вдруг появляется куча секретов! По большому счету, жаловаться мне не на что. Мне легко говорить с моими детьми, потому что они доверяют мне. У нас очень трогательные доверительные отношения. Мы абсолютно четко решили с ними, что пока они несовершеннолетние, за их внешний вид целиков и полностью отвечаю я. Хотя с Беллой иногда все-таки возникают разногласия. Например, ее недавнее желание перекрасить волосы в голубой цвет. К счастью, это продлилось недолго.
Думаю, давать детям максимальную свободу в возрасте 14-15 лет – это легкомысленно. Называйте меня старомодной, но я так думаю.
Мне нравиться жить просто жизнью в Нешвилле, который я и мой муж Кит покидаем только по необходимости. Мне давно хотелось «заземлиться», но все никак не получалось. А в Нэшвилле я как в комнатных тапочках. Только готовить я и сейчас не успеваю. Конечно, папарацци достают меня и здесь. Это правда, что на многие вопросы журналистов я отказываюсь отвечать. Я просто-напросто защищаю себя
По утрам я испытываю чувство благодарности за то, что жива, а это очень характерный признак счастья.
Знаете, не раз и не два я думала: «Господи, я просто актриса, это так глупо». Но через это надо пройти. И научиться думать по-другому: «Спасибо, тебе, Господи, что я причастна к этому процессу, что я делаю что-то действительно важное».
Я верю в любовь и в то, что она правит миром. Поэтому мне, наверное, и блика русская литература. Я мечтаю сыграть Нину в «Чайке», в которой очень много любви. Любовь будит надежду, а у меня сейчас такое чувство, будто я проснулась от зимней спячки, и вся жизнь впереди.
Очень трудно строить отношения с мужем, когда вам двадцать. Старшие советуют не спешить замуж, но по молодости мы никого не слушаем! А потом созреваем и познаем себя. Не всегда хватает мужества признаться, что влюблен, разрешить другому человеку властвовать над собой. Но я женщина одного мужчины, и я знаю, что семейная жизнь – это компромисс. Мне нравиться быть замужем.
У моего мужа есть татуировки, но я из принципа не помню, что там изображено.