Лучший инструментарий для удара по России – Турция и Южный Кавказ
Южный Кавказ интересен США исключительно с точки зрения граничащих с ним стран. Отсюда начинается дорога на Северный, российский Кавказ, который американцам очень нужен. Только так можно перенести принципиальные разногласия с идеологических и политических подмостков "на землю", в область предметного, быть может даже вооруженного противостояния.
Такое уже было во время двух чеченских войн во второй половине девяностых годов двадцатого столетия, когда вдруг показалось, что именно Кавказ и является тем самым слабым звеном в достаточно надежной цепи внешней государственной границы Российской Федерации. Но на сторонний взгляд, на подступах к российскому Кавказу лежит регион, откуда сравнительно легко и можно взорвать эту цепочку.
С тех пор желание либо взорвать, либо вывести из-под влияния России все три закавказских государства является, образно говоря, "голубой" мечтой политических аналитиков, "окопавшихся" в кабинетах Лэнгли. Причем они предпочли бы, особо не лукавствуя, совместить оба этих фактора: взорвать ситуацию, если именно это поможет вывести из-под российского влияния все три государства, образовавшихся в Закавказье после развала Советского Союза.
В принципе, наилучшим инструментом для воплощения такого плана является Турция. Сегодняшняя эрдогановская агрессивная и амбициозная Турция, мечтающая вернуть под свой контроль все территории, находившиеся некогда под протекторатом Османской Империи, - совершенно необязательное условие для реализации американских целей. Точно такую же задачу в свое время решал и Гюль.
Логику действий американской внешней политики в регионе можно было наблюдать, когда спецслужбы США "выводили" из зоны российского влияния Грузию. Ведь и войну 08.08.08 (в Южной Осетии) откровенно спровоцировал ставленник Вашингтона Саакашвили, тем самым грубо оборвав контакты со сверхдержавой, влияние которой даже после "революции роз" было достаточно велико.
Именно эта война разорвала связки между Москвой и Тбилиси, открыв дорогу в Грузию (и отсюда – в Азербайджан) турецкому капиталу, экономическому, политическому влиянию и амбициям. Это прекрасно вписывалось в стратегию США, которые давно уже привыкли, чтобы каштаны из огня на геополитической арене вместо них таскал кто-нибудь другой
Пара фраз, отделяющих мир от войны в Карабахе
Соблазн велик: почему бы спустя 12 лет не закрепить успех и не отодвинуть зону российского влияния подальше, вглубь Кавказа, тем более, когда у власти в Турции столь импульсивный политик, с собственными амбициозными планами. Ну, как тут американцам не воспользоваться подобным рычагом и не соблазнить проимперски настроенную Анкару на дальнейшие "геополитические подвиги"?
А ведь для этого нужен минимум – всего лишь оборвать связки между Россией и ее последней опорой в регионе – Арменией. Правда, связки эти достаточно крепки, однако, есть за что зацепиться. Карабахский вопрос еще не решен, взаимоотношения между Ереваном и Баку все время, как говорится, на "грани фола".
Организовать обострение противоречий между Арменией и Азербайджаном, которое может обернуться новой войной, вопрос манипуляций. Проблема-то находится всего лишь на стыке двух основополагающих принципов международного права - право народов на самоопределение и территориальная целостность.
Как мы убедились, всего лишь пара фраз, произнесенных армянским премьер-министром Николом Пашиняном, с легкостью перенесла карабахскую проблематику из одного принципа в другой. И необъявленная (но начатая) Азербайджаном большая война в Карабахе так и не получила адекватных оценок и осуждения на международной политической арене. Турция вторглась в регион, в который вот уже 100 лет путь ей был заказан именно Россией.
Правда, что-то тут (как обычно и бывает в глобальной политике) пошло отнюдь не так, как планировалось. Блицкриг в Карабахе не удался. Россия за полтора месяца смогла сориентироваться и понять, что уступив Арцах турецко-азербайджанскому тандему, она потеряет последний рычаг влияния в регионе.
Контуры большой гибридной войны, которой Москве грозят натовские страны, очерчиваются в непосредственной близости от "слабого звена" российской государственной границы – на пороге Северного, российского Кавказа. Видимо, именно этим и объясняется тяжесть миротворческой миссии, которую, по большому счету самостоятельно взвалила на свои плечи Россия.
Иран против
Именно это и спасло (если это можно считать спасением) армянскую дипломатию, которая завила, что карабахский вопрос не решен, и статус непризнанной республики с армянским населением необходимо решать на основе права на самоопределение, в рамках правового поля, путем привлечения Минской группы ОБСЕ по Карабаху.
Складывается весьма интересная ситуация. Стабилизация ситуации в регионе пока кажется отдаленной перспективой, но принципиальное сохранение государственных границ на Южном Кавказе больше всех волнует, как ни странно, не столько Армению, сколько Иран.
В Тегеране не единожды говорили и о "красных линиях" относительно внутрирегиональных государственных границ и территорий. На днях президент Ирана в разговоре со своим турецким коллегой подчеркнул, что территориальные претензии Турции (говорилось о Сирии и Ираке, но Южный Кавказ держим в уме) повсеместны и неоправданны. Сам Иран на сирийском и иракском полигонах исключительно воюет с терроризмом.
Позиция Ирана в этом плане тоже понятна. Тяжелая ситуация, связанная с жесточайшими торгово-экономическими и финансовыми санкциями США не оставляет Тегерану иного выхода, как активизироваться на международной политической арене, вплоть до заявления о входе страны в Евразийский экономический Союз – геополитическая формула, которая при иных составляющих считалась бы невозможной даже теоретически.
Остается лишь подождать, чтобы удостовериться, что Тегеран сделал подобное заявление отнюдь не для "красного словца" и не для того, чтобы подстегнуть Вашингтон к снятию санкций и решению вопроса о возвращении в иранское ядерное соглашение. Если "процесс пойдет", и Иран станет членом ЕАЭС, то следует признать, что регион пока что "устоял".
