Устами Макрона Париж будет стремиться компенсировать явные провалы во внутренней политике обозначением своих внешнеполитических амбиций. Прежде всего, речь пойдёт об обосновании французских претензий на роль ближневосточного и средиземноморского арбитра.
В этом аспекте вероятные декларации Макрона будут мотивироваться несколькими факторами: политическим вакуумом на Ближнем Востоке, который образовался после ослабления роли США в регионе, расколом ЕС и НАТО и схваткой за контроль энергетической повестки Евросоюза.
Возвращение Франции на Ближний Восток стало одной из доминант послеэпидемической внешней политики Франции. Только за минувшие шесть недель президент Франции Эммануэль Макрон дважды посетил Ливан.
Он нанёс визит в Багдад, где провёл серию встреч с президентом Ирака Бархамом Салихом, премьер-министром Мустафой аль-Казыми, а также с президентом регионального правительства Курдистана Нечирваном Барзани. Параллельно Париж увеличил военное присутствие в Восточном Средиземноморье под официальным предлогом помощи Ливану после взрыва в порту Бейрута 4 августа.
Активное вмешательство Парижа в греко-турецкий территориальный конфликт в Восточном Средиземноморье на стороне Греции также свидетельствует о намерении Макрона перехватить у сохраняющей нейтралитет Германии внутриевропейскую повестку.
Франция, заняв одну сторону в конфликте двух членов Североатлантического альянса — Греции и Турции, таким образом фактически выразила готовность идти на углубление раскола внутри ЕС и НАТО ради фиксации своей лидирующей роли в определении стратегии на нескольких ключевых магистральных проблемных направлениях европейской политики. Это — беженцы, энергоносители, противодействие турецкой политической экспансии.
Риторически это может быть оформлено опорой на инициативу Антониу Гутерреша, выказанную Генсеком ООН в связи с началом пандемии COVID-19. В марте 2020 Гутерреш призвал к глобальному прекращению огня после того, как количество инфицированных в мире превысило два миллиона человек.
Тогда президент Франции Эммануэль Макрон быстро сориентировался. Он вошёл в группу поддержавших призыв к глобальному перемирию тяжеловесов вслед за президентом США Трампом, председателем КНР Си и премьером Великобритании Джонсоном. Более того, Макрон взял на себя миссию медиатора в вопросе подключения к этой инициативе президента России Владимира Путина.
Нет сомнений в том, что Макрон воспользуется трибуной ООН для заявления о готовности Парижа использовать свой военный и политический потенциал для обеспечения международного права и стабильности в регионе Восточного Средиземноморья.
Этой риторикой, подкреплённой отправкой французских войск и авиации на греческий остров Крит и проведением учений ВМС НАТО с участием боевых кораблей Франции в акватории греко-турецкого конфликта, Макрон недвусмысленно продемонстрировал не только свои внешнеполитические амбиции. Будет велико искушение официального Парижа на площадке ООН предъявить Евросоюзу своё единоличное лидерство в праве на формулирование и контроль реализации общеевропейской повестки безопасности.
И если внешнеполитические позиции Макрона, которые он будет озвучивать в своей речи на Генассамблее ООН, легко предсказуемы, то раздел его выступления, прямо или косвенно затрагивающий ситуацию в Евросоюзе, таит в себе серьёзную интригу. И в неё в предстоящем выступлении Эммануэля Макрона в ООН следует ожидать вплетения «российского вопроса».
Прежде всего, Макрона не устраивает позиция России, которая, несмотря на комплекс стратегических противоречий, предпочитает избегать прямых конфликтов и договариваться с Анкарой. Такую же позицию занимает канцлер Германии Ангела Меркель. Макрон же действует из убеждения в том, что Эрдоган понимает только силу, и призывает «проявить твердость, чтобы обуздать его экспансионистские планы».
Политический тупик в Восточном Средиземноморье на фоне личной неприязни Макрона и Эрдогана за рамками дипломатических приличий экстренно требует независимого международного посредничества.
Так как введение ООН международных санкций против Турции в условиях разновекторности интересов прямых и косвенных сторон конфликта невозможно, Макрон вполне может использовать Генассамблею в качестве инструмента для политического шантажа одновременно и России, и Германии. Предметом такого шантажа, вполне вероятно, станет инспирированный через провокацию с «отравлением» российского блогера Алексея Навального вопрос о судьбе трубопровода «Северный поток — 2».
Следует при этом учитывать, что Макрон единожды уже использовал СП—2 в попытке перехвата у Германии инициативы в энергетической повестке Евросоюза. В феврале 2019 года в ходе голосования по поправкам к газовой директиве ЕС Франция неожиданно своим голосом обеспечила большинство сторонникам этого внутреннего бюрократического блока для импорта российского природного газа.
Эксперты расценили этот демарш Парижа как присоединение к внутриевропейским антигерманским санкциям в отместку Германии за её отказ поддержать инициативы Макрона по реформированию ЕС. Для канцлера Ангелы Меркель позиция Макрона стала неожиданностью: за две недели до этого главы обеих стран в немецком Аахене в торжественной обстановке подписали новый договор о дружбе. В рамках аахенского соглашения Меркель и Макрон договорились согласовывать свои позиции накануне принятия важных внешнеполитических решений.
В преддверии саммита ООН 28 августа Макрон уже недвусмысленно обозначил свою позицию по СП—2: «Я не думаю, что подход, который мы должны использовать с Россией, должен быть наивным, и я не думаю, что он должен увеличивать нашу зависимость от России. Это всегда подпитывало мои сомнения в отношении проекта «Северный поток — 2». Канцлер [Ангела Меркель] об этом знает».
Очевидно, президент Франции собирается адресовать это послание и Москве, и Берлину. Разыгрывая карту Навального, Макрон сможет заблокировать кровно заинтересованных в достройке СП—2 Германию и Россию как наиболее влиятельных медиаторов конфликта с Турцией. Поэтому тема «отравления» оппозиционного блогера как повод для остановки «Северного потока — 2» в выступлении Эммануэля Макрона наиболее вероятна.
Президенту Турции Эрдогану очевиден прямой прагматический интерес Макрона в эскалации конфликта в Восточном Средиземноморье. Это не только неоимперские политические амбиции Парижа, но и, прежде всего, борьба за контроль энергоресурсов. Ливия — обладатель крупнейших запасов нефти в Африке и пятых по величине месторождений природного газа.
Уже семь десятилетий эти ресурсы разрабатываются французским энергетическим гигантом Total. Эта компания владеет 22,5% управляющего консорциума месторождения Халфая в Ираке и 18% разведываемых нефтяных ресурсов иракского Курдистана, а также занимается разведкой газовых запасов на южном побережье Кипра.
В свою очередь Реджеп Эрдоган не упустит возможности в своём выступлении агрессивно атаковать Макрона, выдвинув против него обвинения в нарушении международного права. Козырем турецкого лидера является то, что Франция де-факто поддерживает генерала Халифу Хафтара. Хафтар возглавляет Ливийскую национальную армию — вооружённую оппозицию признанному ООН Правительству национального согласия Ливии. Он, вероятнее всего, укажет на нарушение Францией норм международного права, тогда как действия Анкары напрямую обоснованы морским соглашением с международно признанным ливийским Правительством национального согласия.
С этой позиции Эрдоган не преминет вернуть Макрону обвинения, прозвучавшие в его адрес накануне на Корсике на экстренном саммите MED-7, созванном по поводу ситуации в Восточном Средиземноморье. Макрон обвинил «исторические державы», которые «пытаются дестабилизировать весь средиземноморский регион». Он возложил вину за события в Сирии и Ливии на Россию и Турцию и потребовал прекратить геологоразведочные работы в территориальных водах Греции.
Реакция Реджепа Эрдогана в его выступлении на Генассамблее ООН, вероятнее всего, будет зеркальной. Следует ожидать развития встречных обвинений, которые в жёсткой форме были высказаны Эрдоганом на недавнем симпозиуме, посвящённом 40-й годовщине военного переворота 1980 года в Турции. Назвав Макрона невеждой, Эрдоган обвинил президента Франции в незнании собственной истории. Он заявил, что в Турции помнят, что французские короли были союзниками османских султанов, а ведущие политики Франции, начиная с кардинала Ришелье, опирались на поддержку Высокой Порты.
Не исключено, что турецкий лидер напомнит о том, что именно Франция под руководством предшественника Макрона Николя Саркози взломала Ливийскую государственность агрессией против режима Каддафи. Это обвинение может быть усилено утверждением о том, что под прикрытием риторики о поддержании стабильности в Средиземноморье Франция преследует своекорыстные коммерческие интересы в области контроля энергоресурсов.
Для Эрдогана трибуна юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, вне всяких сомнений, станет возможностью нанести предупредительный удар по Макрону, учитывая, что на 23−24 сентября намечается саммит Евросоюза. И в его повестке по инициативе Франции будет обсуждение нового санкционного пакета против Турции.
С учётом этого обстоятельства Эрдоган может прибегнуть к шантажу ЕС усугублением проблемы беженцев. С его стороны не исключён недвусмысленный намёк на отказ Анкары от договорённостей с Евросоюзом о создании на территории Турции сдерживающего анклава для потока ближневосточных беженцев.
Подобное заявление тем более вероятно, что на фоне обострения проблемы мигрантов в Европе после пандемии COVID-19 теряющий рейтинги Эммануэль Макрон вынужден совершать политический дрейф вправо. И это даёт Эрдогану возможность обвинить французского лидера в антиисламской политике и пригрозить запустить сдерживаемый поток беженцев в Европу. Он может в этой связи напомнить, что именно инициированная Францией операция свержения режима Каддафи в Ливии породила первую волну беженцев в ЕС. Кроме того, у Эрдогана есть возможность усилить внутриевропейский раскол, обвинив Макрона в том, что, конфликтуя с Турцией ради возрождения «великой Франции», он готов поступиться интересами единства НАТО и Евросоюза.
В любом случае следует ожидать предельного повышения ставок в противостоянии Франции и Турции в регионе, который каждая сторона считает зоной своих национальных интересов. Главная чреватая сенсацией интрига может возникнуть в связи с серьёзным шагом, на который способен пойти турецкий лидер в своем выступлении на Генассамблее ООН. Тактически Эрдогану выгодно смешать карты в игре с Евросоюзом, попутно повышая ставки во взаимоотношениях с Соединёнными Штатами. Для этого достаточно объявить инцидент с Навальным блефом германских спецслужб, осуществлённым под давлением США. Параллельно он может выступить за «отвязывание» от «кейса Навального» проблемы «Северного потока — 2».
Несмотря на стратегическую конкуренцию с Россией в энергосекторе, тактическая логика такого демарша может перевесить. Это дало бы Эрдогану возможность привлечь на свою сторону Германию и Россию как политических тяжеловесов, способных выступить в нужном ему русле медиаторами конфликта в Восточном Средиземноморье, либо как минимум зафиксировать их нейтралитет в этом вопросе.
Будет ли готов Эрдоган пойти на это ради большого политического и экономического будущего куша — мы узнаем в ближайшее время.
