В городе, где по-зверски (от грязных замечаний до убийств) относятся к детям приезжих, и где отношение к собственным детям тоже далеко не всегда сахар, вдруг поднялся шум вокруг окенариума. Ой! Вообразимо ли, директор окенариума счел неудобным посещение в его объект одновременно здоровых и больных аутизмом детей!
Все бы еще ничего, но он к тому же еще и армянином оказался! Не понаехавших москвичей этот случай разгневал, а понаехавших, армян в частности, - ну просто взбесил! Не понаехавшие, как принято, предпочли бы углядеть в этом случае соответствующую закономерность. А понаехавшие - тоже закономерность, но чуть другую - что они не верблюды, а очень даже москвичи, способные на зверства в московском стиле, и даже круче, по-отношению к скомпрометировавшему их добрую славу директору-армянину, и все это во-имя гуманности по-отношению к больным аутизмом детям.
Москва - это единственное место на всем белом свете, где при наличии огромной армянской диаспоры, на поминание жертв 24 апреля собирается от силы всего человек 200. В этот день полмиллиона московских армян впадают в глубокий склероз, от которого их не спасает даже безумная любовь к детям, коих сотнями тысячами растерзали в 1915-ом.
Ну а поскольку среди современного Армянства такое чудовищное безразличие наблюдается только у московских армян, то смею предположить, что поведение директора океанариума скорее укладывается в логику московской морали, чем нет.
И во-всей этой истории есть лишь один единственный подозреваемый в отсутствии наличия характерного московского лицемерия и рабства - это ребенок больной аутизмом.
