На политическом Олимпе Армении перемены. У премьер-министра Никола Пашиняна появился главный советник - им стал Вагаршак Арутюнян. В конце 2018-го начале 2019 годов его имя обсуждалось в СМИ и социальных сетях как возможного преемника генерала Юрия Хачатурова на посту генсека ОДКБ. Но тогдашние слухи не воплотились в некие практические решения. Сегодня же Арутюнян становится особым чиновником в армянской властной иерархии.
В постсоветских государствах зачастую не обладатели министерских портфелей, а советники первых лиц играют определяющую роль в процессе принятия политических решений. Чем может быть вызвано обращение Пашиняна к опыту и компетенциям Арутюняна? Насколько вообще важно это кадровое решение, как для армянской внутренней политики, так и для стратегических отношений Еревана и Москвы?
Нетипичное назначение
Всякий новый назначенец (а тем более главный советник первого лица страны) приходит на свой пост с определенной репутацией. Обращаясь к биографии Вагаршака Арутюняна, мы увидим, насколько его бэкграунд отличается от тех новых чиновников, что заполнили властные кабинеты после "бархатной революции".
Жизненный путь нового главного советника можно условно разбить на несколько периодов.
Первый - это карьера офицера советской армии. Во многом, как сказали бы в прежние времена, типичная для граждан некогда единой страны. Уроженец Джавахети (армянонаселенного региона в составе тогдашней Грузинской ССР), выпускник высшего военно-морского училища в Баку, затем офицер ВМФ, служивший на Дальнем Востоке. Наверное, так бы и шла его карьера до адмиральского звания, если бы не начавшийся процесс перестройки и вместе с ней – "национализации" советских вооруженных сил.
После того, как Армения стала самостоятельным государством, Арутюнян принял участие в создании ее силовых структур. Не только военной инфраструктуры, но и Министерства внутренних дел. Его организационный опыт офицера оказался востребованным.
На протяжении 90-х годов уже армянский военачальник занимал различные посты в структурах Главного командования Объединенных вооруженных сил СНГ и представлял свою страну в Совете министров обороны государств Содружества. Напомню, что ОДКБ как организация появилась в 2003 году, но Договор о коллективной безопасности, который заключили Армения, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан, вступил в силу в 1994 году. Таким образом, Арутюнян был, что называется, погружен в выработку и принятие решений, касающихся формирования фундамента евразийской безопасности.
Сегодня к ее эффективности есть немало вопросов. Они были снова обозначены в ходе армяно-азербайджанской военной эскалации в июле 2020 года. Но как бы то ни было, мы фиксируем опыт и определенные компетенции.
В 1999 году Арутюнян достиг нового пика карьеры: он стал министром обороны Армении. Но проработал в этом качестве недолго. Обозначились расхождения с тогдашним президентом Робертом Кочаряном, что превратило генерала в общественного деятеля и оппозиционера.
Причины этого конфликта, а также роль тогдашнего министра в трагических событиях в Ереване в октябре 1999 года (впрочем, как и роль все высших должностных лиц страны) еще предстоит адекватно оценить историкам, когда база источников будет более доступной.
Но какие бы версии сегодня ни строились, очевидно одно: карьерные перспективы генерала Арутюняна на долгие годы закрылись. Он был разжалован, хотя впоследствии и восстановлен в воинском звании.
Несмотря на опыт оппозиционной деятельности, экс-министра трудно назвать политическим радикалом. И в том, что касается стратегического выбора Армении в пользу России, генерал был последователен. Нередко он принимал участие в представительных конференциях по проблемам региональной безопасности в Москве, где можно было услышать его взвешенные оценки ситуации, как по Кавказскому региону в целом, так и по российско-армянским отношениям.
Для команды Никола Пашиняна оппозиционность и фрондерство в период президента Роберта Кочаряна, конечно, является значительным плюсом. Премьер видит возможность символически подвести черту под прошлым второго главы постсоветской Армении, которое он оценивает в негативном свете.
Однако Арутюнян совсем не похож на молодых лидеров НПО. Ни в плане карьеры, ни в поколенческом измерении. И русский для него – не вынужденно выученный язык наряду с другими иностранными языками, а родной.
Ему не надо открывать для себя новые сферы, как делают это представители Transparency International и других международных организаций, когда начинают знакомиться с сектором национальной безопасности и всеми тонкостями отношений с Москвой. Эти вопросы Вагаршак Арутюнян знает не понаслышке, а как опытный практик.
Спрос на профессионализм
Но почему именно "здесь и сейчас" востребованным оказался человек с военным опытом, а не опытный гражданский активист, хотя и побывавший в оппозиции?
Ответ на этот вопрос во многом лежит на поверхности. Армения в июле пережила очередную военную эскалацию, самую крупную после так называемой "четырехдневной войны" в Карабахе.
И на этот раз эпицентром была не карабахская "линия соприкосновения", а армяно-азербайджанская граница. После всплеска вооруженного противостояния стороны пока не перешли к дипломатическому диалогу. А четыре года назад такой переход был почти что мгновенным.
Мы также видим определенную кадровую перестройку в Баку. В отставку отправлен многолетний министр иностранных дел Эльмар Мамедьяров. И во многом именно за мягкий стиль ведения переговоров. Усиливается роль помощника президента Ильхама Алиева Хикмета Гаджиева.
И в этой связи Ереван пытается усилить не просто военное, а военно-дипломатическое (учитывая опыт Арутюняна в структурах СНГ) направление своей работы. Понятное дело, что системные проблемы в ОДКБ это не решит, но определенные усилия в этой интеграционной структуре будут предприняты, как и в диалоге с Россией.
Ведь "секретом Полишинеля" является тот факт, что не все фигуры в новой властной команде Армении вызывают доверие в Москве. Это не плохо и не хорошо, таковы реалии. Но в имеющихся контекстах армянское правительство пытается на эти реалии определенным образом реагировать.
И Баку, и Ереван пытаются бороться за свое влияние на Россию и ее руководство. И в этой конкуренции появление фигур, которые могут быть позитивно восприняты в Москве, крайне важно. Тем более что генерала Арутюняна не отнесешь (даже в прошлом) к сторонникам евро-атлантического выбора. Какие бы линии ни возникали в его внутриполитических действиях.
С другой стороны, стоит иметь в виду, что после "бархатной революции" управленческая команда новой власти складывалась далеко не только из одних лишь организаторов массовых митингов, журналистов, получателей грантов и активистов различных фондов. Места в кабинете министров занимали и карьерные дипломаты (Зограб Мнацаканян), и люди, получившие опыт в силовом блоке (Давид Тоноян).
И думается, чем дальше, тем больше акцент будет делаться на тех, кто профессионально разбирается в той или иной сфере. Чем дальше вчерашние оппозиционеры погружаются в рутинную государственную деятельность, тем это становится очевиднее.
Не стал бы сбрасывать и фоновые факторы, хотя они здесь играют подчиненную роль. На фоне белорусских событий, которые снова актуализировали тему возможной смены внешнеполитического вектора в постсоветском государстве вследствие массовых протестов, армянское руководство стремится показать, что власть может меняться, а приоритеты в сфере обороны и безопасности при этом - сохраняться. В символическом плане назначение Арутюняна говорит об этом.
