Глава правительства Армении Никол Пашинян выступил с заявлениями, касающимися перспектив урегулирования нагорно-карабахского конфликта. На заседании Евразийского межправительственного совета в Минске он сказал, что «силового решения конфликта не существует, и нет альтернативы мирным переговорам, что отвечает интересам всех народов региона». Заодно отметил, что «Ереван не пойдет на односторонние и необоснованные уступки в карабахском урегулировании».
Но в этом тезисе нет ничего нового, если только не учитывать того, что он стал обозначаться Пашиняном в момент «товузского кризиса» на азербайджано-армянской границе. Хотя позже уже на встрече с руководящим составом министерства обороны и вооруженных сил страны премьер заявил, что «армянская сторона выступает за создание международной системы надежного мониторинга за соблюдением режима прекращения огня на границе с Азербайджаном», чтобы «выйти из круговорота постоянных заявлений о нарушениях режима прекращения огня». А это уже возврат к ситуации, сложившейся после апрельской войны 2016 года, когда благодаря усилиям стран — сопредседателей Минской группы ОБСЕ появились Венские и Санкт-Петербургские соглашения, предусматривающие создание системы мониторинга на линии соприкосновения конфликтующих сторон и появление там международных наблюдателей.
Однако тогда в входе последовавших переговоров Пашинян и президент Азербайджана Ильхам Алиев именно от этой позиции и отказались. Вдвоем, так как в одностороннем порядке без срыва переговорного процесса добиться подобного было бы невозможно. Более того, благодаря целенаправленным усилиям двух сторон были выхолощены базовые принципы урегулирования, с чем вынуждена была согласиться МГ ОБСЕ, принявшая так называемую гуманитарную повестку. И до недавнего времени, вплоть до боестолкновений на границе, Баку и Ереван такой ход событий устраивал. При этом накануне Алиев заявлял, что «переговорный процесс по урегулированию карабахского конфликта фактически не ведется», почему-то все «стрелы гнева» переведя в сторону Минской группы. «Быть в действии не означает быть действенным», — говорил он в интервью ряду местных телеканалов.
Надо сказать, что период с момента прихода к власти Пашиняна до «товузского кризиса» является таинственным и интригующим, если рассматривать, как выстраивались отношения между Баку и Ереваном. Алиев в принципе мог воспользоваться фактором политического ослабления Армении в связи с ее «бархатной революцией» и нанести удар, к чему, кстати, его активно призывали определенные силы в Азербайджане. Однако он дал армянскому премьеру время и для укрепления власти, и для некоторого политического маневрирования. Баку пошел даже с Пашиняном на определенные договоренности «на ногах» без посредничества МГ ОБСЕ. Почему? Любопытной выглядит версия, изложенная американским изданием Eurasianet.
Приход к власти Пашиняна в Баку восприняли как «победу в Армении западных сил, руками которых можно было устранить от власти пророссийский «карабахский клан» и добиться прогресса в разрешении конфликта между Арменией и Азербайджаном». Когда Алиев в соцсетях писал, что «появился новый импульс процессу разрешения нагорно-карабахского конфликта между Арменией и Азербайджаном», а глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров после встречи со своим армянским коллегой заявлял, что «впервые за долгое время мы достигли взаимопонимания», все терялись в догадках о причинах столь оптимистичных настроений. Известный западный специалист по Кавказу аналитического центра Carnegie Europe Том де Ваал высказывал предположения, что Азербайджан получал тогда из США импульсы в пользу «выстраивания отношений с Пашиняном и его командой молодых реформаторов исключительно в западной парадигме».
Eurasianet указывает, что «Баку выстраивал свою стратегию с Ереваном, исходя из потенциального охлаждения его отношений с Москвой». Все шло вроде бы как по накатанному. В ходе круглого стола, организованного Фондом поддержки публичной дипломатии им. А. М. Горчакова, глава МИД России Сергей Лавров говорил, что «в настоящее время на столе переговоров по урегулированию карабахского конфликта находится документ, предполагающий поэтапное решение затяжного противостояния в Закавказье», что «есть еще и мадридские договоренности, есть документы, подготовленные российской стороной в 2010—2011 годах, так называемые Казанские принципы, есть проекты, которые в апреле прошлого года в Москве на встрече министров иностранных дел Армении, Азербайджана и России с участием сопредседателей Минской группы были распространены, и они сейчас активно обсуждаются». Пашинян отвечал, что, «конечно, документ, возможно, и есть, кто-то из участников переговоров мог держать его в руках, но после «бархатной революции» никакого нового документа по урегулированию карабахского конфликта не было предложено».
А начинать переговоры «с той точки, на которой их оставил Серж Саргсян», он не желает. Но ожидаемых новых проектов со стороны таких стран — сопредседателей МГ ОБСЕ, как США и Франция, не последовало. Сами Баку и Ереван, действуя скрытно и по своему сценарию, зашли в тупик, что стало очевидным в связи с событиями на азербайджано-армянской границе. Теперь Азербайджан предлагает созвать совещание в широком формате с участием всех 11 государств, входящих в МГ ОБСЕ, с целью расширить или обновить состав сопредседателей. То есть начать все с чистого листа. Пока же Пашинян выиграл для Армении время, однако показал отсутствие стратегии в урегулировании нагорно-карабахского вопроса. У Алиева за плечами ровным счетом ничего, кроме политического раздражения и эмоций. Никто не знает, когда и как удастся возобновить мирные переговоры между Арменией и Азербайджаном. Времена блефа с обеих сторон завершились. Желающих таскать каштаны из огня для лидеров конфликтующих сторон не видно.
Правда, что-то ожидается с турецкой стороны. Издание Cumhuriyet утверждает, что якобы «после достижения договоренностей между президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом и президентом США Дональдом Трампом о «совместной работе» в Ливии» нечто «общее ожидается и на закавказском направлении, чтобы помочь Пашиняну бросить якорь в западной гавани». Подождем.
