Моя тетя по отцовской линии, ее звали Асей, была в годы Великой Отечественной войны медсестрой, а затем в той же должности и в звании старшего сержанта продолжала служить в Ереванском военном госпитале. О том, что видела и делала, она рассказывала мало, и все же у меня, тогда еще мальчишки, в памяти что-то осталось.
Больше всего зацепили слова о том, что раненых без сознания, а порой и пульса, на операционный стол не укладывали, их оставляли в покое.
- Почему? - спросил я тетю Асю.
- Потому что спасти их было уже невозможно. Спасать старались тех, у кого еще был шанс выжить, - объяснила она мне.
Так, впервые я услышал о медицинской сортировке – жестокой, можно сказать, циничной, но неизбежной процедуре в особых условиях.
Особые условия – это не только войны, стихийные бедствия, вроде землетрясений, или техногенные катастрофы. Нынешняя пандемия коронавируса – из того же ряда.
Когда министр здравоохранения Армении заявил о готовности к возможной глубокой сортировке, невольно вспомнились слова любимой тети Аси.
По словам министра, при глубокой сортировке на лечение принимают "пациентов, имеющих шанс выздороветь, и наоборот".
"Не исключено, что даже при сохранении нынешних темпов (распространения коронавируса – ред.) мы в ближайшие дни пойдем на это. Но мы делаем все, чтобы избежать этого, устанавливаем новые койки и т.д.", - сказал Торосян.
Между тем, медицинская сортировка или распределение пострадавших и больных на группы известна еще со времен Севастопольской военной кампании 1853-1856 годов. Тогда основатель военно-полевой хирургии Николай Иванович Пирогов высказался на этот счет яснее, четче, без затейливой фразы "пациентов, имеющих шанс выздороветь, и наоборот", вырвавшейся из уст армянского министра.
"Сначала выделяются отчаянные и безнадежные случаи... и тотчас переходят к раненым, подающим надежду на излечение, на коих сосредоточивают все внимание", - говорил Пирогов.
Идем еще дальше и доходим до Гиппократа: "Медицина… к тем, которые уже побеждены болезнью, не протягивает своей руки", - говорил философ, врач, естествоиспытатель, а, главное, отец медицины Древней Греции.
И он знал, что говорил. Впоследствии сортировочные группы разделили на четыре категории.
На первом месте – "неотложная помощь". Подразумевает немедленное оказание помощи при абсолютно неотложных состояниях.
Затем идет "срочная помощь". Она может быть отсрочена, но в течение ограниченного времени без риска летального исхода.
Далее следует "несрочная помощь". Распространяется на те случаи, когда помощь может быть отсрочена, пока спасают тех, с кем мешкать нельзя.
И, наконец, так называемые, "агонизирующие" – это те, кому "медицина уже не протягивает руку".
На сегодняшний день в Армении все пациенты с коронавирусом получают медицинскую помощь. Коек, медикаментов и всего необходимого пока хватает. А завтра? Глубокую сортировку можно отсрочить, а то и вовсе избежать, если не обращаться к врачам с большим опозданием, не ждать, пока процент кислорода в легких человека снизится настолько, что спасти его уже не получится.
Сегодня много спорят: надо или не надо "спускать на тормозах" ограничения в рамках чрезвычайного положения в Армении?
А что по поводу жестких ограничений думает, к примеру, президент США Дональд Трамп?
"Из-за гриппа умирают тысячи людей, но мы ведь при этом не отключаем страну? Еще больше людей теряем в авариях. Но мы ведь не просим автопроизводителей прекратить делать машины?" – размышляет вслух глава Белого Дома.
Между тем, Китай ввел жесточайший карантин с жесточайшими мерами наказания за нарушение ограничения. Таков китайский путь.
А вот шведы от карантина отказались. Поскольку распространение болезни предотвратить все равно невозможно, лучше обзавестись коллективным иммунитетом – так решили в Стокгольме. Это – шведский путь.
Найти золотую середину между убивающими экономику строгостями и выверенными вольностями – это могло бы стать армянским путем, пусть и своеобразным.
Так или иначе, но главная задача дня остается прежней – выйти из "коронавирусного" кризиса с как можно меньшими потерями, не прибегая к медицинской сортировке.
