Официальный представитель МИД России Мария Захарова выступила с интригующим сообщением. По ее словам, парламент Афганистана попросил Россию о помощи в борьбе с коронавирусной эпидемией. «Принципиальная позиция нашей страны заключается в том, чтобы ни одна из просьб о помощи не оставалась без внимания и были рассмотрены все имеющиеся возможности для оказания содействия, — отметила Захарова. — Убеждены, что в таком же духе будет рассмотрено и это обращение. Со своей стороны хотели бы еще раз призвать противоборствующие афганские стороны не допустить распространения коронавирусной инфекции на подконтрольных им территориях, а государств — участников международной коалиции, действующих на территории Афганистана — снижения объемов гуманитарной помощи Афганистану, в том числе направленной на борьбу с пандемией».
В приведенных формулировках содержится немало неопределенностей. Во-первых, бросается в глаза то, что с просьбой о помощи к Москве обратился не действующий президент Афганистана Мухаммад Ашраф Гани, а парламент. Кстати, Узбекистан, который оказывает помощь Афганистану в связи с распространением коронавирусной инфекции в регионе, осуществляет эту акцию на основе договоренностей президента республики Шавката Мирзиёева со своим кабульским коллегой. Во-вторых, непросто представить адресность в практической реализации Россией помощи Афганистану, кроме типичной картинки: в Кабул прибывает российский самолет с медикаментами и соответствующим оборудованием, другим гуманитарным грузом, и все это передается представителям действующей власти. Ясно, что эту акцию необходимо будет согласовывать с военным командованием США в Афганистане. Вопрос в том, как будет дальше распределяться эта помощь, и достанется ли что-либо движению «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которое контролирует заметную часть страны, хотя и есть сведения о том, что его фракции работают сообща, когда дело касается коронавируса.
И проблема не только в этом. 17 апреля, выступая на регулярном брифинге в Москве, Захарова обвинила правительство Афганистана в затягивании процесса обмена пленными с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и обратила внимание на попытки американцев «не допустить срыва прямого межафганского диалога, которые выражаются в участившихся в последнее время контактах с лидерами ключевых афганских общественно-политических объединений, руководством политического офиса талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Дохе, военно-политическим руководством Пакистана». Она также отметила, что «цель Вашингтона вполне понятна — скорее начать межафганский переговорный процесс, что позволит приступить к полномасштабному завершению афганской военной кампании, от которой США и их союзники уже давно устали». По ее же словам, «реализовать эту цель представляется вряд ли возможным без решения вопроса кризиса власти в Кабуле, возникшего в результате откровенного провала прошлогодних президентских выборов», и отметила, что «к нынешнему обострению политической борьбы в Кабуле приложили руку сами США».
Такая критика негативно была воспринята официальным Кабулом, который равно с подозрением и недоверием относится к контактам как Вашингтона, так и Москвы с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В действиях США и России афганские власти усматривают разную модальность: Вашингтон желает покинуть Афганистан так, чтобы остаться и сохранять влияние на ход событий, тогда как Москва, вступив в контакт с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ), изменила статус с «наблюдателя» на «активного игрока». Главную опасность для себя Кабул усматривает в том, что США и Россия могут «проводить в Афганистане уникальный эксперимент, конечной целью которого, как отмечается в докладе московского Центра Карнеги, является «прекращение существование правительства в Кабуле в его нынешней политической вариации». При этом американцы не делают секрета из того, что в случае удачного завершения эксперимента такой «афганский опыт» может быть использован в Сирии. Хотя есть и те, кто считает, что, наоборот, «сирийский опыт» может быть ретранслирован в Афганистан.
Не случайно МИД России стал решительно опровергать появившиеся слухи о «возможности ввода российских войск в Афганистан для борьбы с терроризмом». Но как бы то ни было, замечает портал Афганистан.ру, «действия Москвы в Афганистане не являются статичными» и вызывают дискуссию среди экспертов. Потому что речь идет о политической легитимации «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). И фактом является то, пишет германское издание Süddeutsche Zeitung, что «для Кабула проблемой являются не только «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), но и игры внешних сил, которые гоняют кабульских правителей как футбольный мяч по полю». В этой связи эксперты полагают, что США и Россия по-разному, но адресно посылают «кому-то сигналы», однако эффект такой политики вызывает вопросы, ведь не ясна конкретная направленность этих усилий. Пока же в Кабуле заявляют, что готовы освободить талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ), если они прекратят нападения. Те отвечают, что согласны пойти на мировую только после того, как их соратники выйдут из тюрьмы.
Ситуация тупиковая и безвыходная. Все развивается по обычной схеме: переговоры — обвинения — теракты — спецоперации — уступки — переговоры. Правда, теперь добавился коронавирус, который в условиях гражданской войны и слабой системы здравоохранения в Афганистане может дать самые невероятные «плоды» и не только медицинского характера. Гани не испытывает радости, когда его оппоненты предпринимают попытки говорить с зарубежными властями от лица официального Кабула, и прилагает большие усилия для того, чтобы его считали самостоятельной силой. В общем и целом продвижение мирного процесса в том формате, в котором это происходит сейчас, не соответствует планам главы афганского государства. И еще. Захарова заявила, что «Россия призывает ключевых региональных игроков — США, Китай, Пакистан — к скоординированным усилиям для решения кризиса в Афганистане». Но дипломатический процесс развивается по иному, загадочному сценарию.
