Так, сообщение пресс-службы МИД России по поводу телефонных переговоров 10 апреля Лаврова и Мамедъярова коротко и лаконично: «Главы внешнеполитических ведомств обсудили ситуацию в обеих странах в связи с пандемией коронавируса COVID-19, шаги по противодействию распространению инфекции и нейтрализации ее негативных последствий». Что касается переговоров 13 апреля, то перечень обсуждаемых сторонами вопросов несколько расширен: «Главы внешнеполитических ведомств обсудили актуальные вопросы двусторонних отношений и внешнеполитической координации, включая задачи, связанные с противодействием коронавирусной инфекции и ее последствиям, а также общие проблемы медико-биологической безопасности. Рассмотрены возможные дальнейшие шаги по нагорно-карабахскому урегулированию с учетом предложений представителей России, США и Франции в качестве сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Затрагивалась также тематика взаимодействия Москвы и Баку на пространстве СНГ». Что касается пресс-службы МИД Азербайджана, то она внесла некоторые детали, о которых не упоминает Москва, — «текущая ситуация на границе двух стран» и позиция сторон относительно того, что «временное закрытие границ между двумя странами никоим образом не повлияет на грузоперевозки, а также отношения с другими странами и «вопросы сотрудничества в рамках международных организаций, в том числе ООН и Движения неприсоединения».
Это наводит на мысль, что переговоры Лаврова с Мамедъяровым имели более широкий характер, хотя первой проблемой обозначена борьба с пандемией, за чем внимательно наблюдает Москва. Хотя бы в силу того, что Азербайджан граничит с Ираном, где продолжает бушевать инфекция. Коронавирус добрался, конечно, и до Азербайджана, хотя первые случаи заболевания были там были выявлены позже, чем в Грузии. В этой связи власти республики принимают меры, следуя рекомендациям ВОЗ. Правда, эпидемия в республике не достигла того пика, который проявился в соседнем Иране, но эпидемиологи не исключают резкого роста заболеваемости, возлагая достаточно слабые надежды на потепление и наступление лета. И никто не знает, как долго может продлиться это «нашествие». Есть и другой момент: состояние экономики страны, завязанной на нефти и газе, в условиях, во-первых, резкого падения цен на нефть, во-вторых, резкого падения экономической активности во всем мире, включая страны, являющиеся главными потребителями азербайджанских энергоресурсов.
Одно дело выстраивать стратегию действий и вести внешнюю политику, исходя из прогнозных представлений об относительной краткосрочности сложившейся ситуации, надеясь продержаться до «лучших времен». Другое — столкнуться с долгосрочными и во многом неопределенными факторами. Никто не знает, когда и как завершится пандемия. Что же касается цен на нефть, то ясности нет и после сделки ОПЕК+ по сокращению ее добычи. Напомним, что в ней определен промежуточный срок окончания — апрель 2020 года, который завязан на кризисе из-за коронавируса. Но министр энергетики России Александр Новак поведал, что на переговорах о новой сделке ОПЕК+ рассматривались сроки в два, три и даже четыре года. Значит, некоторые участники всерьез допускают, что период крайне низкого спроса на нефть может продлиться до 2024 года. Готов ли к такому ходу событий Азербайджан, сбудутся ли прогнозы американского издания Eurasianet о том, что резервный фонд Баку, «подушка безопасности», рассчитана всего на несколько месяцев и практически нет ресурсов для нейтрализации возможных внешних рисков для национальной экономики?
И не только это. Азербайджан будет терять в регионе свое прежнее геополитическое значение, не говоря уже о декларируемых ранее устремлениях выступать в роли чуть ли не гаранта энергетической безопасности Европы. Ситуация изменилась, причем принципиальным образом для всех, но если говорить о Закавказье, то для Азербайджана в особенности, так как он имеет высокую зависимость от нефтяного сектора, где углеводороды составляют примерно 40% валового внутреннего продукта, 90% экспорта и две трети бюджетных доходов. Компенсировать падение цен на нефть, скорее всего, быстро не получится. Программа диверсификации экономики не принесла быстрых эффективных результатов, а на снижение крупных социальных расходов, запланированных в бюджете на этот год, президент Азербайджана Ильхам Алиев не сможет пойти по политическим соображениям. Хотя пока у Баку есть определенное пространство для маневра — накопленные резервы позволяют поддерживать курс национальной валюты, но при развитии долгосрочного сценария кризиса не исключено повторение событий пятилетней давности.
В этой связи международное рейтинговое агентство Fitch Ratings подтвердило долгосрочные рейтинги дефолта эмитента (РДЭ) Азербайджана в иностранной и местной валюте на уровне BB+, но пересмотрело прогноз по рейтингу со «стабильного» на «негативный». Как пишут в этой связи бакинские эксперты, «после 2015 и 2016 годов, когда произошел разрушительный спад нефтяных цен, Азербайджан (и не только он один) сталкивается с одним из самых катастрофических спадов в мировой истории». Ясно, что в таких условиях, если кризисная ситуация станет приобретать долговременный характер, Баку просто вынужден будет рано или поздно перестраивать свою внешнюю политику, вступать в новые, возможно, вынужденные альянсы. Не исключено, что он станет более активно и более «творчески» искать новые подходы к урегулированию нагорно-карабахского конфликта и выстраивать отношения с Арменией. Потому что шансы действовать по инерционному сценарию уже утеряны. Что касается России, которая не имеет никакого отношения к появлению нынешнего глобального системного кризиса, то ей остается только наблюдать за ходом событий в регионе и надеяться, что Баку своими проблемами справится сам. У нас самих их хватает.
