По его словам, «нам следовало бы как можно скорее провести обширные переговоры с Турцией. Тяжелые. Честные. Открытые, чтобы понять, кто на какой стороне и каковы наши общие интересы». В этой связи Ле Дриан обозначил наличие «серых пятен» в отношениях Анкары с Североатлантическим альянсом. Это и одностороннее решение Турции в октябре прошлого года нанести удар по сирийским курдам, и соглашение с Триполи о разделе морского пространства в Восточном Средиземноморье между Анкарой и ливийским Правительством национального согласия (ПНС) во главе с Фаизом Сарраджем, и покупка российских зенитных ракетных комплексов С-400. «Когда на них (турецкие войска — С. Т.) напали в Идлибе, они вновь обратились к НАТО, потребовав активации статьи 4, в которой говорится о солидарности союзников, — глава французской дипломатии. — Мы начали дискуссии, и в то же время Турция цинично использует мигрантов. Но это не те беженцы, о которых вы говорите, эти были мобилизованы и организованы Эрдоганом, чтобы оказывать давление на Европу».
Из набора обвинений в адрес Турции выведем за скобки проблему С-400, потому что она была упакована французами в «суповой набор» позже. Ранее Париж отказывался комментировать заключение контракта между Москвой и Анкарой о поставке российских комплексов, заявляя, что «это является суверенным делом Турции». В публичном пространстве остро вопросы взаимоотношений между Парижем и Анкарой были обозначены президентом Франции Эммануэлем Макроном в интервью британскому журналу The Economist, когда он заговорил о «смерти мозга» НАТО из-за отсутствия координации в действиях партнеров по альянсу. Особо указывалось на то, то Турция, получив согласие американцев, начала военную операцию «Источник мира» против «наших союзников в борьбе с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — Сирийских демократических сил и курдских отрядов народной самообороны». Это определенно указывает на что, что Париж имел и имеет определенные виды на курдов в Сирии, с опорой на которых он рассчитывает вернуть влияние в этой стране (своей бывшей колонии), и намерен оказывать активное воздействие на ход — а в перспективе — и на урегулирование сирийского конфликта.
Является зоной исторического влияния Франции, где она не рассчитывает на операционное партнерство с Турцией, также Северная Африка. Париж турецкое военное присутствие в Ливии начинает воспринимать как историческую и геополитическую аномалию. Не случайно французская пресса начинает обозначать вероятность появления альянса между президентом Сирии Башаром Асадом и ливийским фельдмаршалом Халифой Хафтаром. В этой связи Le Monde пишет о перспективах «интернационализации войны в Ливии с выходом на новую региональную геополитику с вытеснением оттуда Турции». При этом французские эксперты предполагают, что «в силу договоренности с Хафтаром сирийская власть будет сближаться с просаудовским лагерем на Ближнем Востоке, который помогает ливийскому маршалу». Как подчеркивает Джалел Харшави из Нидерландского института международных отношений, «одобренная Каиром и Абу-Даби пропаганда не критикует Асада, он периодически появляется как почетная фигура в связи с его борьбой против «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которых, кстати, поддерживает Эрдоган». По оценке многих французских политологов, турецкий президент во второй раз с 2015 года, используя сейчас в качестве прикрытия кризис в Идлибе, реальный удар наносит все же по Европе, организованно отправляя туда новый поток иммигрантов и беженцев из Сирии, Афганистана, Ирака, Пакистана и Сомали», среди которых «могут находиться террористы, которые сбрили бороды и сняли паранджу».
С этой точки зрении Идлиб — это плацдарм или аванпост для начала новой игры, в которой Франция и Турция во взаимоотношениях друг с другом начинают руководствоваться условиями новой геополитики, апеллируя к историческому прошлому. Сегодня на Ближнем Востоке и на севере Африки две столицы, Париж и Анкара, начинают выступать как конкуренты. Франция, закрыв Турции «окно в Европу», теперь намерена ей заодно «прикрыть ворота» и на Ближнем Востоке. И самое любопытное. Франция не только не считает Турцию европейским государством, но и указывает на появлении турок в Малой Азии в контексте «кризисной дуги противостояния цивилизаций». Как пишет Le Monde, «Эрдоган настроен против Европы и позиционирует себя как лидер антизападной альтернативы Востока против Запада». К чему приведут действия взаимно направленных стереотипов внешнеполитического восприятия Парижа и Анкары, пока никто не знает.
