Такая аналогия невольно возникает у экспертов, которые пытаются анализировать последние действия Анкары на сирийском и ливийском направлениях, когда президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в связи с последними событиями в сирийской провинции Идлиб стал метаться между президентом России Владимиром Путиным и президентом США Дональдом Трампом. После переговоров Эрдогана по телефону с Путиным, в ходе которых была отмечена важность полной имплементации имеющихся российско-турецких договоренностей, включая Сочинский меморандум от 17 сентября 2018 года, он связался по телефону с Трампом. Президент США, который ранее не поддерживал намерение Турции начать боевую операцию на севере Сирии, на сей раз высказал поддержку Эрдогану, выражая «благодарность», но ввел в уравнение еще одну «пакетную» позицию, считая что «иностранное вмешательство в Ливию не будет способствовать стабилизации ситуации, а только ухудшит ситуацию».
Кстати, «пакетный» подход использует и специальный представитель США по взаимодействию в Сирии Джеймс Джеффри, который своеобразно расставляет фигуры на первой шахматной доске. Он заявляет, что Вашингтон согласен с Анкарой «в вопросе, касающемся правовой ситуации в Идлибе», выводя из этого «общие геостратегические цели в Сирии», хотя присутствие Турции в этой сирийской провинции легитимизировано астанинским процессом с участием России и Ирана. США к этому не имеют никакого отношения. В случае если договоренности, достигнутые в этом формате, развалятся, то действия Турции в Сирии будут квалифицироваться как акт вооруженной агрессии. Точно так же можно считать актом агрессии и американское военное присутствие в Сирии. Поэтому у американцев появляется соблазн на данном этапе не вести дело к развалу астанинского процесса, а прикрыться с помощью Анкары, чтобы, как говорит Джеффри, начать «координацию действий и обмен оперативной информацией».
При этом США, которые не отказываются от поддержки сирийских курдов, обозначая их в качестве важных союзников в борьбе против ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), стали убеждать Турцию — опять по Джеффри — в том, что теряют контроль над сирийскими курдами, что Отряды народной самообороны (YPG) покинули регион, где проходила операция «Источник мира», и это «может совпадать с интересами России». Наконец, пожалуй, самое важное: США выставляют перед Турцией в качестве главного врага не Сирию, а ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), указывая на террористические атаки в Анкаре, а также в других пограничных городах.
Вторая шахматная доска выстраивается на ливийском направлении. Командующий Центрального командования США Кеннет Маккензи открыто указал на дестабилизирующую роль Турции в Ливии, которая не только поставляет туда оружие и технику в нарушение резолюции ООН, но и перебрасывает силы радикальных группировок из сирийского Идлиба. Этот факт фиксирует и Париж. Эрдоган решил ответить, заявляя, что «Россия руководит войной в Ливии на высшем уровне», указывая при этом на фотографию, где, по его словам, запечатлены командующий Ливийской национальной армией фельдмаршал Халифа Хафтар, министр обороны России Сергей Шойгу, глава Генштаба Валерий Герасимов, а также директор ЧВК Вагнера. В этой связи министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что «Хафтар — это не символ сепаратизма, это признанная мировым сообществом, включая участников Берлинской конференции и включая Совет Безопасности, сторона в конфликте». Сам же Хафтар, как и президент Сирии Башар Асад, считает действия Турции актом внешней агрессии. Кстати, президент Франции Эммануэль Макрон официально пригласил Хафтара во Францию.
Анкаре в Ливии не удается воспользоваться логикой Москвы в Сирии, когда сначала легитимным структурам власти помогают политически, а затем происходит отправка контингента по официальной просьбе. Одним словом, гроссмейстерская игра сразу на нескольких шахматных досках у Турции не получается и на определенном этапе она перестает быть игроком, становится всего лишь фигурой, которой двигают. Сейчас почти каждый ее шаг как в Сирии, так и в Ливии, создает потенциал конфликта с самыми невероятными последствиями. В Сирии она может столкнуться с коалицией Россия — Иран, в Восточном Средиземноморье с треугольником Кипр — Греция — Израиль. Нет полноценной поддержки и со стороны арабских стран, что ограничивает маневренность Турции в выстраивании региональной политики. Идет дистанционная война между Эрдоганом и оппонирующим ему президентом Египта ас-Сиси на фоне соперничества между ОАЭ и Катаром. Эрдоган произносит речи, в Турции дает о себе знать милитаристский антироссийский психоз. Плюс к этому — почти четыре миллиона сирийских беженцев, новый их поток в Турцию становится действительно для нее политическим кошмаром.
Что дальше? Анкара нуждается в Москве по многим причинам, в том числе и потому, что стремится не допустить появления сирийских курдов на шахматных досках, что представляет для нее экзистенциальную угрозу. При определенных условиях эти фигуры станут одновременно двигать за спиной турок Вашингтон, Москва и Дамаск. Возможностей смести все фигуры с шахматных досок у Турции нет. Есть только шансы изменить вид шахматной игры — её особенности, правила и число игроков. Возможно, именно на это намекал российский министр иностранных дел Сергей Лавров, когда предлагал Анкаре выбраться из «ловушки» и продолжить налаженное конструктивное сотрудничество с Москвой. Главы МИД России и Турции встретились в закрытом режиме на полях Мюнхенской конференции по безопасности. Лавров заявил, что «у России с Турцией очень хорошие отношения», но даже этот фактор не означает, что стороны должны во всем друг с другом соглашаться». Но удастся ли России и Турции преодолеть кризис, восстановить пошатнувшееся политическое доверие и впоследствии достичь каких-либо договоренностей?
