Когда парламент Сирии единогласно принял резолюцию о признании массового убийства армян в Османской империи в годы Первой мировой войны геноцидом, сразу нашлось объяснение причин такой этой акции: резкое обострения отношений между Анкарой и Дамаском из-за событий в провинции Идлиб на северо-западе Сирии. Дамаск решил напомнить Анкаре о ее исторической болячке, тем более что через пустыню Дейр-эз-Зора армян в годы геноцида вывозили на гибель. Факт хорошо известный, хотя Сирия долгое время обходила эту проблему стороной. Сейчас, как считает известный востоковед Евгений Сатановский, появилась необходимость обозначить Геноцид армян «как часть истории не только Армении и Турции, но и самой Сирии».
Если же оценивать ситуацию в широком контексте, учитывая недавнее принятие Конгрессом США впервые за 35 лет аналогичной резолюции, то можно усматривать стремление сирийского парламента навести мосты с американскими законодателями и заручиться поддержкой влиятельного американского армянского лобби, переключить его внимание на проблемы Сирии. Как пишет The New York Times, «турецкие официальные лица усмотрели в действиях Конгресса США возмездие за то, что турецкие войска с недавнего времени вытесняют сирийских курдов с их исконных территорий». Продолжая курдскую линию отметим, что, как сообщил член руководящего комитета Сирийского демократического Совета (СДС) Мустафа Машайх, в ходе недавних переговоров между делегацией курдов и Дамаском достигнут определенный прогресс. Появился шанс для реализации «дорожной карты», предусматривающей создание курдской автономии на северо-востоке Сирии. Против этого проекта выступает Турция. Она опасается того, что ход событий может инициировать появление такой же автономии и в самой Турции. Хотя при этом Анкара тесно сотрудничает с находящейся под американским влиянием курдской автономией в Ираке.
Но при чем тут армяне? В некоторых ближневосточных СМИ появились сообщения о том, что резолюцию сирийского парламента о признании Геноцида армян якобы инициировал Иран, чтобы с помощью армянского фактора выставить геополитический волнорез против курдов. Достаточно вспомнить, как министр экономики Турции Нихат Зейбекчи заявлял, что «целью попытки переворота летом 2016 года в Турции был раздел страны между Арменией и Курдистаном». В Анкаре указывают и на то, что «армянский вопрос берет свое начало в 1678 году, восходит к Ирану с появлением там класса армянской буржуазии, которая занималась торговлей по Шелковому пути и мечтала о создании независимого армянского государства на анатолийских землях». Допустим, что так. Однако остается вопрос о возможностях проецирования истории на современность. Да и существует ли у армян потенциал для такой игры? По словам сопредседателя Комитета солидарности с народами Сирии Олега Фомина, армяне в Сирии занимают патриотическую позицию, сражаются и в сирийской армии, и в отрядах самообороны, народном ополчении. А «когда военные действия прекратятся, тогда можно будет говорить о политических реформах, об изменениях в Конституции, так как у сирийцев, даже на высоком уровне очень позитивное отношение и мнение об армянах».
Сейчас в Сирии работают армянские специалисты по разминированию, медицинский персонал. Еще один важный момент связан с опасениями армянской стороны за безопасность этнических армян после начала турецкой военной операции. Что касается Ирана, то у него особое отношение как к армянам, так и к Армении, а в Сирии обозначено общее восприятие внешних игроков, несмотря на то, что интересы Тегерана и Еревана не всегда могут совпадать с интересами локальных и глобальных игроков. Будучи в конфликтном окружении Иран способен актуализировать «армянский вопрос» в регионе, что помогло бы и международному имиджу страны. В этом содержится определенный эксклюзив и возможность для широкого политико-дипломатического маневра Тегерана в сторону Запада. Но как бы то ни было и кто бы не стоял за резолюцией сирийского парламента о признании Геноцида армян, в Сирии через «армянский вопрос» возможно пробуждение турецких исторических теней и болячек, которые, накладываясь друг на друга, создают сложную и запутанная геополитическую картину, при которой каждый шаг Анкары не упрощает ситуацию, а только ее усложняет.
