Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф в интервью германскому журналу Der Spiegel выступил с интригующим заявлением, согласно которому иранская сторона не исключает переговоров с Вашингтоном, связывая это со сменой позиции со стороны США. «Я никогда не исключаю возможности того, что люди поменяют свой подход и примут реальное положение дел. Для нас неважно, кто сидит в Белом доме. Для нас важно то, как они себя ведут, — подчеркнул министр. — Администрация Трампа может исправить прошлое, снять санкции и вернуться за стол переговоров. Мы до сих пор за столом переговоров. Это они ушли». Президент США Дональд Трамп быстро отреагировал: «Иранский министр иностранных дел говорит, что Иран хочет вступить с Соединенными Штатами в переговоры, но хочет, чтобы санкции были отменены… Нет, спасибо!».
Интрига тут в том, что Тегеран предпринимает попытку вернуть ситуацию в своих взаимоотношениях с США к моменту до убийства по приказу Трампа иранского генерала Касема Сулеймани, что выглядит несколько неожиданно. Ранее Зариф в интервью телекомпании ABC News говорил, что «новые переговоры с Вашингтоном не очень вероятны», потому что «переговоры — это продолжение процесса давления» и, «возможно, это работает на рынке недвижимости, но это не работает в отношениях с Ираном». Потом он назвал формат «шестерки» (США, Франция, Великобритания, Германия, Китай и Россия) единственным возможным вариантом для переговоров между Тегераном и Вашингтоном. Отметим также и то, что чуть ранее постпред США при ООН Келли Крафт направила в Совет Безопасности ООН письмо, в котором было заявлено, что «США «готовы без предварительных условий начать серьезные переговоры с Ираном с целью предотвращения дальнейшей угрозы международному миру и безопасности или эскалации со стороны иранского режима». Под предварительными условиями американцы имеют в виду требования Тегерана сначала отменить санкции, а потом начать переговоры. То есть внешне вроде бы ничего не изменилось, если не считать того, что теперь уже Иран заговорил о переговорах. В чем же дело?
У Тегерана не срабатывает расколоть США и Европейский союз, хотя на словах эти стороны обозначают серьезные расхождения в отношении перспектив решения проблем иранской ядерной программы. По словам президента Ирана Хасана Рухани, «европейские страны могут повторить ошибки США». Они, создав механизм INSTEX для финансовых расчетов с Ираном в обход американских санкций, до сих пор не запустили его в действие. Теперь европейцы предлагают механизм разрешения споров в рамках ядерной сделки с последующим выходом на Совет Безопасности ООН. Если Тегеран нарушит ядерные договоренности, то против него будет развернута массированная пропаганда, а в Совете Безопасности ООН будет проталкиваться новая резолюция, обвиняющая Иран. В этой связи иранское издание Etemaad считает, что иранская дипломатия плохо просчитала ситуацию, хотя многие изначально были уверены в том, что «европейцы и американцы будут серьезно ссориться из-за Ирана». К числу просчетов можно отнести и то, что «русские и китайцы переложили почти всю ответственность на ЕС».
На наш взгляд, связано это с тем, что в Иране в определенной части правящего класса существуют опасения того, что при определенных условиях и обстоятельствах позиции России и США станут сближаться и военно-политическая ситуация в регионе сложится таким образом, что альянс Тегерана с Москвой будет дрейфовать в сторону исключительно тактического сотрудничества. Для того чтобы развернуть ситуацию, иранцам потребуется немало многогранных политико-дипломатических усилий и времени. Помимо того, не срабатывает и тактика «шантажа», угроз вернуться к обогащению урана и возобновить ядерную программу. По всем признакам, в Иране начинает срабатывать и внутренний фактор. Казалось, что убийство генерала Сулеймани стало сплачивать иранское общество, а высший руководитель аятолла Али Хаменеи выступил за то, чтобы Корпус стражей Исламской революции (КСИР) начал вести войну далеко от границ Ирана. Однако трагический инцидент со сбитым украинским самолетом показал, что в иранском руководстве существуют скрываемые ранее трещины, что там ведется борьба относительно смены приоритетов во внешней и внутренней политике.
По мнению некоторых экспертов, эти явления сопровождаются кризисными явлениями в сфере идеологии. Многие, например, обратили повышенное внимание на то, что Рухани неожиданно покинул мечеть сразу после завершения пятничной молитвы, которую возглавил Хаменеи, не поприветствовал его, не дождался благословения, что произошло впервые за восемь лет. Фактом является и то, что критика в адрес аятоллы стала раздаваться уже из лагеря его традиционных сторонников, а слаженная система начала давать сбои. В этом смысле фигура Рухани, которому как в России, так и на Западе удается пока сохранять имидж понятного контрагента, с ним можно вести дела, приобретает особое значение. Не случайно в экспертном докладе Исследовательской службы Конгресса США выражена обеспокоенность тем, что «кампания максимального давления администрации Трампа, вполне вероятно, подорвала позиции Рухани и не привела к изменениям в ключевых стратегических целях Ирана, хотя оказала значительное влияние на иранскую экономику».
В то же время не стоит сбрасывать со счета того, что Вашингтон и Тегеран, несмотря на бурлящие противоречия и проблемы, накопили общий опыт неофициального тактического взаимодействия в Ираке и Афганистане и даже по решению совместных задач в борьбе с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В определенный момент и при определенных условиях он может быть востребован. Не исключено, что Зариф сейчас пытается разыграть именно эту карту.
