Тогда возможности трансформации Восточного Средиземноморья в геополитическую горячую точку рассматривались, как правило, на теоретическом уровне, полагалось, что все баталии будут разворачиваться исключительно в различных арбитражах и на дипломатической арене. Но когда Турция заявила в начале февраля 2018 года о том, что включается в газовую гонку и не признает договор между Кипром и Египтом о разделе морского шельфа, стало ясно, что география «горячей точки» начинает расширяться и пересекаться с другими конфликтами Ближнего Востока и Северной Африки. Появились и признаки формирования антитурецкого политического блока с участием таких государств, как Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ, Греция и Израиль. США некоторое время балансировали между Грецией и Турцией как членами НАТО, но потом отказались высказывать свои предпочтения Анкаре. После этого Брюссель пригрозил «ввести санкции в отношении Турции по причине проведенных ею незаконных буровых работ вблизи Кипра». Есть основания предполагать, что Афины рассматривали вопрос о заключении соглашения о морской юрисдикции с Ливией и Египтом, но не решились на такой шаг.
Ход сделала Анкара. 28 ноября в Стамбуле было подписано соглашение о военном сотрудничестве между Турцией и правительством национального согласия (ПНС) Ливии, которое предусматривает обучение, подготовку, структурирование юридической базы, а также укрепление отношений между военными двух стран. Был также подписан меморандум о взаимопонимании между Турцией и Ливией по разграничению морских зон. Текст этого документа пока не предан гласности, что вызвало повышенное раздражение в столицах ЕС и в Египте. Британское издание Financial Times со ссылкой на свои турецкие источники утверждает, что «ливийская сделка» якобы обозначает новую морскую границу, которая будет проходить недалеко от греческого острова Крит по территории, на которую претендуют Греция и Кипр», что это «может не только поставить под угрозу планы строительства трубопровода для доставки газа из восточного Средиземноморья в Европу, но и осложнить мирный процесс в охваченной войной Ливии». Но почему?
Турецкое издание Yeni Şafak обращает внимание на то, что, хотя в Ливии существует двоевластие, Анкара подписала меморандум с международно признанным правительством, которое возглавляет Фаиз Сарадж. Более того, турецкое правительство успело ратифицировать меморандум, а президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что Анкара направила этот документ на регистрацию в ООН. Проблема в том, что также международно признанный парламент Ливии отверг это соглашение, что обозначило противостояние между ПНС и парламентом. Именно в такой ситуации Эрдоган решил и заявить о готовности направить турецких военнослужащих в Ливию. По его словам, «если Ливия обратится к нам с подобным запросом, то мы можем направить (своих военных — С.Т.), как только они заключат с нами военное соглашение по этой теме, перед нами не будет каких-либо преград для этого».
В настоящее время в Ливии параллельно существуют два правительства: ПНС Сараджа и временный кабинет Абдаллы Абдуррахмана ат-Тани, действующий на востоке страны совместно с силами Ливийской национальной армии (ЛНА) фельдмаршала Халифы Хафтара. То есть Турция угрожает готовностью принять участие в гражданской войне в Ливии на стороне ПНС. Более того, Эрдоган заявил о желании провести телефонные переговоры с российским лидером Владимиром Путиным, чтобы обсудить ситуацию в Ливии и уговорить Москву «пересмотреть отношение к противостоящему Триполи командующему Ливийской национальной армией фельдмаршалу Хафтару». В противном случае, по его словам, «Ливия может превратиться во вторую Сирию». Любопытно при этом, что после саммита НАТО в Лондоне в Турции появились публикации, в которых утверждается, что «в 2022—2023 годах произойдет смерть НАТО, а Россия может создать новый стратегический пакт безопасности, в который войдет и Анкара».
Помимо того, в СМИ содержатся утверждения о «негласном российском военном присутствии в Ливии», а возможное появление там турецких военных подается как продолжение «сирийской партии», ведь по Сирии те же Россия и Турция состоят в альянсе, несмотря на разное отношение к президенту Башару Асаду. Однако Эрдоган все же блефует и вряд ли готов инициировать конфликт в Восточном Средиземноморье с ливийского плацдарма. Он просто обозначает свое присутствие и свои интересы на перекрестке великих держав таким образом, что они вынуждены как-то реагировать, обозначая глубину вовлеченности в ливийский конфликт. Москва на это отреагировала. Глава МИД России Сергей Лавров заявил, что «есть решение Совета Безопасности ООН, которое нужно уважать», и что «свою обеспокоенность выразили и соседи Ливии». Он также отметил, что «все должны учитывать всю деликатность этой ситуации и максимально способствовать тому, чтобы все, кто мало-мальски имеет отношение к ливийскому кризису, действовали воедино, собирались за одним столом».
Афины и Анкара десятилетиями ведут спор по поводу контроля над Эгейским морем в целом, но турецко-ливийское соглашение знаменует собой первый случай, когда Греция сталкивается с вызовом своему суверенитету в Критском море уже с иного плацдарма. В этом случае все начинает выглядеть по-иному и остается только ждать, чем завершится геополитическая многоходовка Эрдогана, достанется ли ему какой-нибудь приз, ведь он начинает играть по-крупному.
