Первый: начиная с 2009 года, когда в Иране прошли массовые демонстрации, затем в 2016—2017 годах, когда из-за повышения цен и сокращения государственных услуг протесты охватили чуть ли не половину всей страны, протесты повторились в августе 2018 года, а нынешняя четвертая протестная волна оказалась масштабнее с точки зрения участия в ней больших слоев общества, включая студентов и представителей среднего класса. При этом громко звучали антиправительственные лозунги. Второй момент: события в Иране хронологически совпали с протестами в Ираке, что дало основания египетскому изданию NoonPost считать, что «ветер «иранской весны» стал дуть из Багдада», и что на кону стоит вопрос об «иракизации Ирана» через отделение неперсидских меньшинств»: одна зона — для курдов на севере, другая — для арабов на юге, и, возможно, еще одна — на территории Иранского Азербайджана. При этом утверждается, что Тегеран пошел на повышение цен на бензин после того, как протестующие в городе Басра блокировали работу портов Умм-Каср, Аль-Маклаа и Абу-Флус, которые используются для экспорта иранской нефти.
Но эксперты они и есть эксперты, могут высказывать свои суждения. А как коррелируется их оценка ситуации с позицией официального Тегерана? Бригадный генерал Рамезан Шариф обозначил, правда, в вариации Reuters, главные силы, участвовавшие в протестном движении, в следующей последовательности: роялисты, стремящиеся вернуть свергнутую революцией 1979 года династию Пехлеви, вооруженная оппозиционная группировка моджахедов «Халк» и «сепаратистские группы». Новизна тут в том, что и духовный лидер Хаменеи, выступая по иранскому телевидению, впервые заговорил о влиянии династии Пехлеви на внутриполитическую обстановку в Иране. Раньше об этом писали и говорили только эксперты, выражавшие всего лишь экзотическое внимание к живущему в изгнании венценосному семейству, рассказывая о деятельности главного наследника Джавида Пехлеви о том, что он собрал вокруг себя небольшую, но богатую часть иранской диаспоры США, Канады, Японии и ряда других стран.
Однако иранский историк и политолог Ширин Хантер, которого цитирует азербайджанский портал haqqin. az, считает, что, хотя сторонники семьи Пехлеви высказывают политические симпатии протестующим в Иране, их влияние на ход событий в этой стране мизерно. По его словам, «очень сложно организовать такие протесты из-за рубежа» и именем Джавида Пехлеви манипулируют в своих интересах различные политические силы, как в Иране, так и за его пределами. Что касается группировки моджахедов «Халк», которую ЕС убрал в 2009 году из списка террористических организаций, то она, по оценке специалистов, сохраняет способность организовывать определенные вооруженные вылазки против Ирана, вести против него партизанскую войну. Тегеран признает факт наличия «сепаратистских групп», осознает потенциальную опасность для себя этнополитических конфликтов. Но пока ему удается не допускать возникновения на его территории таких сепаратистских движений, которые бы представляли действительно значительную опасность для целостности иранского государства и сохранения действующего политического режима.
Проблема в другом. Когда Иран, с одной стороны, обвиняет США, Израиль и Саудовскую Аравию в разжигании волнений, он фактически признает факт наличие в стране «враждебных групп влияния». С другой, когда вице-президент Ирана Эсхак Джахангири предупреждает «региональные страны о тяжелых последствиях, если будет доказано, что они замешаны в разжигании беспорядков в стране», это означает, что Тегеран пока не располагает соответствующими уликами, хотя есть публичные заявления США, и не только их одних, о поддержке иранского протестного движения. Пока срабатывает версия, что протестами в Иране управляют только извне, что представляется слишком банальным. Иран находится все же в фазе внутреннего системного экономического и политического кризиса и ему рано или поздно придется вступить на путь реформирования и, возможно, внутренней административно-территориальной перестройки. Пока не поздно, потому, что объективные причины для протестов не устраняются и в дальнейшем они могут приобретать более масштабный характер и с самыми непредсказуемыми последствиями.
