Но есть и общие прогнозы. Если властям Тбилиси и Тегерана не удастся договориться с «улицей», то процессы внутриполитической дестабилизации станут набирать силу и могут иметь самые невероятные последствия. Но какие конкретно? В Грузии председатель оппозиционной партии «Демократическое движение — единая Грузия», бывший спикер парламента Нино Бурджанадзе (и не только она одна) использует термин «дестабилизация», однако непонятно, какие именно угрозы она имеет в виду. Допустим, что ныне правящая «Грузинская мечта» сойдет с политической сцены. А кто ее сменит и будет ли шанс у новоявленной грузинской элиты удержать власть в условиях крайне разобщенного общества, сохраняющего кланово-феодальную ментальность?
Не случайно, как пишет тбилисский эксперт Зураб Бежанишвили, «с момента приобретения Грузией независимости у нее было больше войн, чем во всех постсоветских странах, и все они затронули всё общество целиком». Было две гражданские войны, войны с Северным Кавказом и Россией в абхазском и цхинвальском регионах, война государства с криминалом после «революции Роз», кавказская война с Россией в августе 2008 года, приведшая к утрате контроля над Абхазией и Южной Осетией. Сейчас нельзя исключать, что Грузия будет сползать к очередной гражданской войне и обстановка в этой стране станет накаляться. Реализация такой схемы напрямую затронет Баку и Ереван.
Для Азербайджана Грузия является единственным транспортным коридором для вывода энергоресурсов на мировые рынки, не говоря уже об иных транспортных коммуникациях. Кто будет обеспечивать безопасность этого коридора и будет ли вообще? К тому же есть проблемы и с проживающими на территории Грузии азербайджанцами. И для Армении дестабилизация Грузии угрожает ее транспортно-экономическим связям с внешним миром, прежде всего, с Россией. Плюс к этому и фактор армянской диаспоры Грузии. Как видим, на этом направлении для Баку и Еревана появляется фактор общих угроз, а не противоречий между собой.
Непростой остается и ситуация в Иране, который находится под прессингом американских санкций. Вспыхнувшая там очередная волна протестного движения, которая охватила многие города, имеет, конечно, экономическую подоплеку, но есть силы и внутри страны, и за ее пределами, которые политизируют ситуацию и системно расшатывают ситуацию. Как считает бакинский эксперт Зардушт Ализаде, «любое отступление Тегерана в данной ситуации чревато тем, что организаторы каких-либо движений будут ужесточать свои требования. Поэтому «иранские власти в данный момент находятся в положении выбора, и от того, какую именно линию выберет официальный Тегеран, зависит не больше и не меньше, а будущее иранской власти».
К тому же США уже расписали для Ирана разные сценарии. Он может заполыхать «геополитическим огнем», разваливаясь на национальные части. Армения может при этом утерять «вторую дорогу жизни», но с наибольшими проблемами столкнется Азербайджан, куда неизбежно хлынет огромный поток беженцев. В Южном (Иранском) Азербайджане живут более 20 миллионов азербайджанцев, и Баку волей-неволей будет реагировать на то, что происходит на его южных границах. Появятся и другие факторы, которые станут негативно влиять на события в регионе. Поэтому, объективно рассуждая, и на иранском направлении в Баку и Ереване обозначаются разные, но общие угрозы и заинтересованность в стремлении сохранить стабильность в Иране.
Нет сомнения в том, что лидеры Азербайджана и Армении прекрасно ориентируются в сложившейся ситуации и видят образующийся коридор возможностей для совместного сотрудничества. Не случайно и то, что Баку спокойно воспринял решение России усилить свою военную базу в армянском Гюмри. Но на пути диалога Азербайджана и Армении лежит неурегулированный до сих пор нагорно-карабахский конфликт, который может приобрести иные очертания и характеристики в случае начала действия деструктивных сценариев в регионе. Может случиться и так, что обе стороны проявят заинтересованность в появлении русских военных в Степанакерте по причинам более важным, нежели конфликт. Но это будет зависеть во многом от того, какую позицию займет Москва.
