«Приветствуем сохранение относительной стабильности на границе и линии соприкосновения. Полагаем, что дальнейшее снижение напряженности могло бы способствовать созданию атмосферы, благоприятствующей переговорному процессу, — отметил Лавров. — Что касается вопроса об окончательном правовом статусе Нагорного Карабаха, то он относится к числу наиболее сложных». По его же словам, «руководители стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ неоднократно заявляли, что статус должен быть определен в ходе переговоров политическим путем, на основе юридически обязывающего волеизъявления», а «параметры этой работы, включая организационные аспекты, сторонам еще предстоит согласовать». В этом заявлении нет ничего принципиально нового, но оно расчищает информационно-политические нагромождения, которые появились в последнее время в результате многочисленных заявлений официальных представителей конфликтующих сторон. Поэтому важно то, что Лавров напомнил о базовых принципах урегулирования: правовой статус Нагорного Карабаха должен определяться на основе юридически обязывающего волеизъявления и организационные аспекты этого процесса «сторонам еще предстоит согласовать».
Как видим, это не какой-то «план Лаврова», который одно время «раскручивали» политики в Баку, намекая, что он в чем-то расходится с теми позициями, которые пытается продвигать Минская группа ОБСЕ (МГ ОБСЕ). Теперь очевидно, что речь идет о так называемых обновленных Мадридских принципах, на основе которых ведется весь переговорный процесс. Более того, эту позицию разделяют все страны-сопредседатели МГ ОБСЕ. Это уникальная ситуация. Потому что все проблемы, существующие во взаимоотношениях между Россией и Западом, никогда не проецировались на деятельность Минской группы, хотя предпринимались попытки ее расшатать. Достаточно вспомнить, как одно время Азербайджан настойчиво предлагал ввести в состав сопредседателей Турцию или создать между ОБСЕ и Организацией исламской солидарности (ОИС) так называемую контактную группу по Нагорному Карабаху. Помимо того, Баку и раньше, и сейчас считает, что МГ ОБСЕ должна в первую очередь работать над реализацией заявлений ООН по Нагорному Карабаху.
Однако ничего не получается. Азербайджан привычно пытается действовать в амплитуде дипломатия — война, но по мере развития событий, прежде всего, на соседнем Ближнем Востоке, изменения ситуации в Турции, стратегического партнера Баку, фактор силового сценария нивелируется. Поэтому остается только дипломатия и усиление роли посреднических усилий МГ ОБСЕ по урегулированию конфликта. Хотя тут не все однозначно. В последнее время из всех стран-сопредседателей Минской группы одна только Россия проявляла заметную активность в содействии конфликтующим сторонам в поисках хоть каких-то позитивных решений. Достаточно вспомнить личные посреднические усилия президента России Владимира Путина в организации в разных форматах встреч президента Азербайджана Ильхама Алиева и премьер-министра Армении Никола Пашиняна. С одной стороны, стороны вроде бы предприняли некоторые шаги навстречу друг другу, между военными ведомствами двух стран была установлена оперативная связь, обозначен переход к решению гуманитарных вопросов. С другой, из переговорной повестки, во всяком случае — на публичном уровне, исчезли упоминания о необходимости реализации Венских и Санкт-Петербургских соглашений, появившихся после апрельской войны 2016 года.
Напомним, что они предусматривают появление механизмов мониторинга на линии соприкосновения конфликтующих сторон и института международных наблюдателей. Стало складываться устойчивое ощущение того, что стороны на уровне встреч глав внешнеполитических ведомств начинают все чуть ли не с чистого листа. Если быть более конкретным, то ситуацию недавно описал постпред США Джеймс Гилмор на заседании Постоянного совета ОБСЕ. По его словам, стороны должны «с целью подготовки к миру и снижения напряженности договориться по конкретным гуманитарным мероприятиям и мерам безопасности, которые были обсуждены в течение этого года». Из этого следует, что американцы считают первичным подписание между Баку и Ереваном мирного соглашения, после чего возможен переход к обсуждению и решению тех базовых принципов урегулирования конфликта, о которых говорит Лавров.
Вообще, создается впечатление, что после того, как посреднические усилия Путина привели лишь к небольшим подвижкам Баку и Еревана навстречу друг другу для наведения мостов, нагорно-карабахский конфликт с точки зрения «большой политики» оказывается бесхозным. Одно время казалось, что когда Вашингтон выступил инициатором встречи глав МИД Азербайджана и Армении, что эстафету Путина примет президент США Дональд Трамп. Однако у американцев то ли не оказалось своего сценария по урегулированию конфликта, то ли Трамп не пожелал тесно ввязываться в закавказские проблемы, не играть на стороне Азербайджана из-за своих сложных отношений с Анкарой. Практически аналогичную позицию занимает и Франция, которую Баку тоже призывает сыграть посредническую роль в урегулировании конфликта, хотя не считает ее «беспристрастным посредником».
Сложившееся положение нуждается в серьезном анализе. Главным образом, со стороны Азербайджана, который, на наш взгляд, на определенном этапе допустил серьезные стратегические просчеты в планировании внешней политики, полагая, что по мере усиления Турции на Ближнем Востоке и в Закавказье будет ослабевать роль России. Все происходит наоборот. Не оправдала себя и ставка на разыгрывание энергетической карты. И ведь в свое время бакинская газета «Зеpкало» прозорливо писала следующее: «Где-то до середины 1990-х годов еще можно было предположить, что заинтересованным сторонам там на Западе не совсем понятно, кто прав, а кто нет в этом конфликте. А сейчас все прекрасно понимают и знают. Однако со стопроцентной уверенностью можно заявить, что сколько бы мы ни доказывали свою правоту и сколько бы нам сочувственно ни кивали всякие там генсеки, специальные представители, докладчики ПАСЕ, ПС ОБСЕ, это особо не изменит позицию ни международных организаций, ни ведущих держав по карабахской проблеме. Никто не станет угрожать Армении применением санкций, в том числе военного характера, и не потребует безоговорочного освобождения всех оккупированных азербайджанских территорий. Все будут понимающе кивать, но при этом напоминать нам о существовании пресловутых «реалий». Но и это не все. Нам сразу будут «дипломатично» угрожать, что в случае попытки изменить эти несправедливые «реалии» силовыми методами Азербайджан столкнется с серьезными санкциями международного сообщества».
Кто этому сегодня возразит? Что касается Москвы, то она не намерена натягивать на себя ни азербайджанского, ни армянского одеяла и стремится поддерживать равноценные отношения как с Баку, так и Ереваном. К тому же ее попытки быть катализатором переговорной динамики по разным причинам блокируются то ли Баку, то ли Ереваном. А ведь Армения, как член ОДКБ и ЕАЭС, является стратегическим партнером России. Выход Москвы из армяно-азербайджанской «вилки» возможен только в силу геополитических изменений в регионе, как это было примерно в СССР. В противном случае Россия будет продолжать политику балансирования. В своем интервью Лавров это еще раз доказал, указывая, что «ключей» от Карабаха в Кремле искать не стоит. До того момента, пока в регионе не станет резко меняться геополитическая обстановка.
