Неожиданность тут в следующем. Когда президент России Владимир Путин подписал указ об отставке Карасина сразу появился указ о назначении на его место Евгения Иванова. В прессе появились сообщения, что именно Иванов после Карасина будет курировать вопросы, связанные с отношениями России со странами СНГ, в том числе такое непростое направление, как Грузия. Но потом последовал указ Путина о назначении директора Второго департамента стран СНГ МИД России Андрея Руденко заместителем министра иностранных дел России. Именно Руденко выступил с профильным заявлением, которое касалось российско-грузинских отношений, указывая, что вопрос о сохранении формата переговоров с Абашидзе «прорабатывается». По его словам, «пока этот вопрос решается, я надеюсь, что этот канал диалога в той или иной форме останется».
Ранее с соответствующими заявлениями выступали не только представители грузинской оппозиции, но и президент Грузии Саломе Зурабишвили. Она заявляла, что «женевские переговоры важны, но в последние годы они не отвечают политическим требованиям», потому что «в этом формате решаются лишь технические вопросы». Президент выступила с инициативой создания нового формата, «который позволит вести диалог на более высоком уровне». Тбилиси высказывал предложения поднять формат до уровня общения глав МИД двух стран или даже глав правительств. Москва относилась к таким предложениям «творчески». Сам Карасин в одном из интервью в марте 2018 года говорил следующее: «Честно говоря, мы еще об этом не думали. Мы думаем, что, может быть, нам стоит подумать о реформе Женевских дискуссий, потому что здесь мы не можем добиться очень многого. Хорошо, что люди приезжают и говорят, это уже фактор стабильности и открытости».
Однако последующие действия Грузии, по словам Карасина, «полностью нивелировали возможности конструктивного и позитивного прогресса в отношениях с Абхазией и Южной Осетией, в том числе в рамках женевских дискуссий». И так бывало не раз. Недавний всплеск антироссийских выступлений в Тбилиси, после чего Москва заявила о прекращении с Грузией авиасообщения, грозил вообще «обнулить» все достижения пражских встреч в формате Карасин — Абашидзе не только в сфере развития торгово-экономических отношений, но и поставил под угрозу возможности переговоров. Вот почему указ Путина об отставке профильного замглавы МИД России приобретал в чем-то даже символическое звучание. Сейчас Москва приняла решение сохранить женевский формат, хотя по логике в качестве переговорщика Карасина должен был сменить Руденко, да и Тбилиси мог поменять Абашидзе. Но произошло иное, что, на наш взгляд, объясняется определенными, не озвученными публично обстоятельствами.
Складывается устойчивое впечатление, что на сохранении Карасина в игре настаивал Тбилиси, точнее, Абашидзе, который, несмотря ни на что, сохраняет уважение и авторитет в российском дипломатическом корпусе, да и среди части российских политиков, еще со времен, когда он был послом Грузии в Москве. Он один из самых опытных грузинских дипломатов, автор этих слов может свидетельствовать о его личных прекрасных отношениях с Евгенией Примаковым. «Если кто-то думает, что, если мы прекратим прямую коммуникацию с Россией, этим что-то решится и Россия станет вести себя лучше, он сильно ошибается, — говорил Абашидзе. — Так не произойдет. Я думаю, если мы это сделаем, будет наоборот. Перед нами стоит выбор: либо мы следуем за нашими западными партнерами и слушаем их советы, либо — оппонентов, у которых очень плохой опыт в отношениях с Россией, когда они были у власти».
Но почему, как спрашивает член «Европейской Грузии» Серго Ратиани, «Путин решил прикрепить нас к какому-то одному человеку и нас снова оставили с Карасиным»? И почему многие грузинские эксперты считают, что смена «главного российского переговорщика Карасина могла осложнить положение Грузии?» Карасина и Абашидзе связывают многолетние политико-дипломатические и личные отношения, и между ними установилась атмосфера взаимного доверия. Однако существовал один важный нюанс. Абашидзе, будучи в штате МИД Грузии, имеет «прямой мандат» правительства и лично премьер-министра Бидзины Иванишвили, а Карасин такого мандата не имел. И вот теперь Абашидзе, комментируя возвращение Карасина в грузинскую игру, выступил с интригующим заявлением:
Это открытый намек не только на возложенную на Карасина специальную миссию, которая может действовать вне инструкций МИД. На уровне имеющейся информации оценить значение такой рокировки сложно. Не исключено, что мы имеем дело с «экспериментом» по выстраиванию отношений на постсоветском пространстве: помимо существующих правительственных институтов вводятся специальные «каналы связи», работа которых позволит обеспечить быструю маневренность в принимаемых решениях. Грузия наверняка выбрана не случайно, и стороны к чему-то готовятся. Пока же на предстоящей встрече Карасин — Абашидзе намечено рассмотрение вопроса возобновления авиасообщения между странами. Не исключено, что две страны вернутся и к проблеме восстановления дипломатических отношений с выводом за скобки проблем Грузии с Абхазией и Южной Осетией.
Тем более, что женевский формат, сформированный в контексте соглашения Саркози — Медведева, постепенно размывается и заменяется очень удобным для Москвы и Тбилиси «двусторонним форматом» без посредников. Будем ждать, может быть, у Карасина на сей раз что-то получится. Во всяком случае это попытка искать новые развязки в российско-грузинских отношениях.
