Может ли Армения, как в советское время, выплавлять чистую медь, сама делать проволоку и кабеля. Что для этого нужно? Об этом Sputnik Армения побеседовал с генеральным директором Зангезурского медно-молибденового комбината (главный акционер – немецкая компания Cronimet) Мгером Полосковым.
Насколько это выгодно бизнесу? Интуитивно кажется, что производить готовый продукт прибыльнее, чем сырье. Но, как ни странно, это не совсем так. Сейчас тонна меди стоит около 6 100 долларов. Заводы, выплавляющие чистую медь, получают за работу 90-100 долларов с тонны. Это в случае, если говорить только о меди (потому что при переработке концентрата и черновой меди можно получить золото и серебро). Но и в случае с золотом цены на аффинаж снизились. Если 15 лет назад они составляли около доллара за унцию, то сейчас – около 20 центов.
"Основная маржа дохода создается именно в сырьевом секторе. Правда, она намного сильнее зависит от колебаний цен на медь (например, с начала года медь подешевела на тысячу с лишним долларов - ред). А выплавка чистого металла, конечно, менее волатильна, но и менее маржинальна", - отмечает Полосков.
Кроме того, на рынке чистой меди лидирует Китай. В Северной Америке и Европе есть недозагруженные мощности. А в Китае, наоборот, строят новые заводы. Почему? У китайских металлургов нет вопроса, куда сбывать медь: ее поглощает местная промышленность. Помогает и "руководящая рука партии": государство, тем или иным способом, поддерживает своих производителей.
Поэтому значительная часть индустрии меди за последние десять лет ушла в Китай. Сейчас КНР выплавляет около 40% чистой меди в мире.
Армения, естественно, не может конкурировать ни с Китаем, ни с Индией или Чили по объемам. Если попытаться на чем-то выгадать, то только на экономии в перевозке.
"По ряду причин, в Армении относительно высокие транспортные расходы. А готовую медь, естественно, перевозить дешевле, чем рудный концентрат", - заметил Полосков.
Ведь меди в концентрате 25-30%, то есть по объему он примерно в три-четыре раза больше. Но остальные 70% - это балласт, за который вы, естественно, ничего не получаете.
"Если как-то попытаться обосновать производство чистой меди то только так. Иначе говорить об этом нет смысла, имея то количество металла, что мы имеем сейчас", - говорит Полосков.
Более-менее крупные проекты такого рода требуют не менее ста тысяч тонн меди в год. Сейчас рудники Армении выпускают примерно 400 тысяч тонн медного концентрата. Если предположить, что в среднем концентрат содержит 25% меди (хотя зачастую - больше), то выходит как раз около 100 тысяч. Значит, можно?
"Теоретически да. Но для одной компании это неподъемный вопрос. Это большие инвестиции, низкая маржа и серьезный экологический контроль, дополнительные ресурсы на сертификацию чистой меди, чтобы товар был признан на международных биржах и имел гарантированную биржевую стоимость.
Поэтому нужен диалог с государством и гражданским обществом. Так или иначе, желательно, чтобы в проекте участвовало государство. Государственный интерес очевиден - это создание новых рабочих мест на производстве чистой меди и изделий из нее", - отметил Полосков.
Возможно, желательно вовлечь в проект и Кашенский медный рудник в Нагорном Карабахе. Особенно в условиях, когда временно стоит Техутский рудник, второй по величине после Каджаранского.
"Так или иначе, это процесс, где нужно все заинтересованные стороны собирать под одной крышей. А участие государства полезно еще и потому, что государству легче получить кредиты от банков развития, где финансирование выгоднее. А такой масштабный проект, национального значения, как раз и подходит для банков развития", - подчеркнул Полосков.
Если говорить о комплексной переработке руды, то остается вопрос: что делать с серой, которая содержится в медной руде и выбрасывается в воздух с газами при производстве черновой меди? Именно эти вопросы сейчас обсуждает правительство Армении и компания "Валлекс" (владеющая Алавердским медеплавильным заводом).
В светское время на заводе производили медный купорос, а затем – серную кислоту. Но в советское время не было вопросов себестоимости и рынка. Теперь они есть.
Первый вопрос - цена. На многих металлургических производствах серная кислота остается как побочный продукт. Поэтому некоторые производители ее сбывают близко к себестоимости, а иногда даже ниже - лишь бы сбыть. Второй вопрос – транспорт.
"Нужны цистерны из специальных материалов, и нужна отлаженная транспортная цепочка на железной дороге, чтобы не было рисков аварий", - отметил Полосков.
Другая возможность – производить элементарную серу, в виде порошка, или гипс (в последнем случае понадобится карбонат кальция).
"Вариантов много, и они нуждаются в серьезном обсуждении. Если будут предложения от заинтересованных сторон, можно рассмотреть варианты. Но, повторюсь, у одной компании не хватит ресурсов всем этим заняться. Нужен диалог с государством по всей этой цепочке", - отметил Полосков.
Все эти вопросы же не первый месяц обсуждает правительство и бизнес - в частности, "Валлекс" и его Алавердский медеплавильный завод. Если удастся наладить производство чистой меди, это будет означать тысячи рабочих мест. Ведь на Алавердском заводе числится около 600 человек, а в советское время там работало более трех тысяч.
Но пока не нужно забегать вперед. Переговоры эти сложные, и громкие заявления не помогут, а только помешают. Тем не менее, стоять на месте нельзя. Ведь людям нужна работа.
