Одним из предвыборных козырей кандидата на пост президента Франции Эммануэля Макрона был план реформ, обещавший среди прочего решение проблемы государственного долга страны, «почти уничтожение» коррупции, серьезное сокращение бюрократического аппарата и снижение чрезвычайно высоких налогов.
За полтора года кое-какие, более мелкие проблемы (вроде реформирования рынка труда и изменения в управления железными дорогами страны) Макрону решить удалось, однако на глобальные преобразования он так и не замахнулся. И, как считает большинство населения страны, и настроя такого не имеет, потому что это затронет интересы крупного капитала.
Мыльный пузырь сдувается
Согласно данным соцопросов, приводимым аналитическим центром «Фонд изучения государственной политики и органов управления» (Fondation iFRAP), 70% французов считают, что президентские функции Макрон исполняет плохо или очень плохо.
«Франция Макрона, точно так же, как и Франция его предшественников Франсуа Олланда и Николя Саркози, вновь идет к стагнации и топтанию на месте», — считает Агнес Вердьер-Молиньи, директор центра.
«Популярность президента в народе стремительно падает. Мыльный пузырь, раздутый перед выборами, стремительно сдувается», — солидарно с мнением Агнес одно из ведущих испанских изданий — АВС.
«Жерар Коллон, министр внутренних дел, в разговоре с несколькими французскими журналистами «при выключенных диктофонах» произнес загадочную фразу: «Нас осталось очень мало. Тех, кто может говорить с президентом откровенно, честно и без оглядки на тылы. Но если он продолжит действовать в том же духе, то в конечном итоге самоизолируется от французов, запершись в Елисейском дворце», — пишет парижский корреспондент газеты Хуан Киньонеро.
«Это убийственное по своей сути заявление члена „преторанской гвардии“ президента (Жерара Коллона — прим авт.) взбудоражило верхи. Дошло дело даже до так называемого „объединительного обеда“ в Елисейском дворце. Но вполне возможно, что эту встречу правильнее будет назвать разъединительным ужином», — размышляют авторы редакционной статьи в парижском еженедельнике Le Point.
На французской политической сцене критика и публичные оговорки министра внутренних дел, задевающие главу государства, обычно являются прологом глубокого кризиса. Озвучивание Коллоном решения об оставлении им правительственного поста «в следующем году» — жест, призванный смягчить картину глубокого кризиса, существующего во власти.
Финансовый аналитик Пьер-Антуан Дельхоммеш полагает, что Макрон может отказаться от своих «теперь уже одинаково далеких как от оглашения, так и от возможной реализации проектов по преобразованию Франции». Свое мнение эксперт подкрепляет цифрами:
«Государственные расходы составляют 56,4% ВВП. Вообще-то это мировой рекорд, но французское правительство не собирается останавливаться на достигнутом и траты продолжают „счастливо“ расти, — с горькой иронией отмечает аналитик. — Темпы экономического роста страны (0,2% в последнем квартале) являются самыми низкими в Европейском Сообществе. Показатели безработицы снижаются крайне медленно, а государственный долг приближается к 100% ВВП».
В свое время, комментируя избрание Эммануэля Макрона президентом республики, французский эссеист и историк Николя Баверез заметил в интервью упоминавшейся выше ABC: «Показатели государственных расходов и государственного долга у Франции чрезвычайно высоки. Макрон обязан реализовать обещанные реформы в течение первых шести месяцев своего правления. Если же он этого не сделает, то широко откроет двери популистам для прихода во власть».
Главными разочаровавшимися в макронизме аналитики видят пенсионеров, которые были наиболее активной частью «батальонов электората кандидата от En Marche, голосуя массово за претендента Макрона, обещавшего им такие изменения в финансовом законодательстве, которые бы увеличили размер денежного содержания «заслуженно отдыхающих».
Сегодня пенсионеры ощущают себя жертвами ухудшающейся экономической ситуации, которая снижает их покупательную способность. Согласно нескольким исследованиям, опубликованным в газете Le Parisien, пары пенсионеров с суммарным годовым доходом от 30 000 до 40 000 евро в год потеряли от 800 до 1000 евро в год каждый. Проведи Макрон пенсионную реформу, как обещал, даже самые малообеспеченные лица, находящиеся на заслуженном отдыхе, получили бы в год по 700 евро (к своим 9000 годовых). Но эти деньги надо где-то взять.
Согласно государственной статистике, во Франции более 5 млн чиновников. Выступая с предвыборными речами, Эммануэль Макрон недвусмысленно указал на эту категорию, как источник свободных средств, которые можно было бы перераспределить в пользу пенсионеров. Сократить бюрократов — звучало красиво. Выигрышно.
Программа — оглавление
Когда Макрон оглашал свои будущие реформы, в суть их никто особенно не вдавался. Программа кандидата выглядела даже не как аннотация книги, готовящейся к выпуску, — она скорее напоминала ее оглавление, титулами которого значились предполагаемые изменения. В пламенных речах, произносимых с трибун, лидер En Marche умело обходил острые вопросы, сводя суть к формуле «проведем реформы и заживем богато и счастливо».
Проведенная президентом Макроном трудовая реформа убедила население, что с первой частью формулы будет все в порядке, а вот вторая ее часть, как выясняется, отношение имеет и будет иметь к очень ограниченному количеству людей.
При детальном рассмотрении сути трудовой реформы неожиданно выяснилось, что добродетели ее весьма сомнительны — идея допустимости увеличения продолжительности рабочего дня до 12 часов мало кому понравится. А фактическое отнятие у профсоюзов функции защиты интересов трудящихся, то есть возможности участия в общении между хозяевами бизнеса и наемными работниками под предлогом «сэкономим на посредниках», означает, что первые получают практически бесконтрольную власть над вторыми. Ничего удивительного в том, что трудовая реформа вызвала в стране только многочисленные демонстрации протеста и запустила процесс снижения доверия к президенту.
Макрон, впрочем, на этом не остановился. Объявленные сокращения бюджетных расходов затронули в итоге не чиновничьи массы, а низшие категории работников системы здравоохранения. «Сокращаемыми госслужащими» оказался не офисный планктон, перекладывающий бумажки на столе, а трудящиеся в государственных госпиталях медсестры и санитарки.
Рейтинг после этого продолжил свободное падение, но президент не убоялся происходящего, встал в позу и сообщил: «Я полностью уверен в себе и обещаю, что не уступлю ни пяди лентяям, экстремистам и циникам».
За чей счет банкет?
Налоговая реформа тоже оказалась не в пользу бедных. Начиная с будущего года, подоходный налог с французских резидентов будет взиматься не по итогам года в период кампании подачи деклараций, а в момент начисления заплаты. Отчисление будет производить работодатель. Экономисты указывали на то, что «возникнет неприятный психологический эффект — ведь при фактическом сохранении объема денег, приходящих на руки „чистыми“, формально работник будет получать меньше». Впрочем, к этому, по мнению тех же аналитиков «народ быстро привыкнет, убедившись, что обмана здесь нет, а сумму налога отдавать все равно придется, чуть раньше или чуть позже — не принципиально».
Фокус налоговой реформы состоит в другом. Запланировано отменить для наемных работников взносы на медицинское страхование (0,75% от размера зарплаты) и страхование по безработице (2,4%). Арифметика говорит, что общая цифра дохода трудящегося вырастет на 3,15%. При этом единый социальный налог будет увеличен на 1,7%. И вот здесь уже вступает в игру высшая математика системы налогообложения — оказывается, при зарплате в 1,5 тысячи евро в месяц налогоплательщик дополнительно получит за год 260 евро. А через ЕСН с него вытянут дополнительно 300, пишет еженедельный журнал Capital. Игру в наперстки затевают не для того, чтобы выиграл чужой человек, а для обогащения организатора.
Для человека с улицы ожидаемые результаты реформ — это больше покупательной способности и меньше налогов. Если при детальном рассмотрении проектов предполагаемых изменений эта формула не соблюдается, желание поддерживать действующее правительство и президента у населения снижается. Эммануэль Макрон обещал революцию, которая должна была изменить Францию. Народ надеялся — что в лучшую сторону и не за его счет. Но другого народа, за чей счет можно было бы провести реформирование, во Франции обнаружить не удалось.
