Всем вокруг – и сторонам переговоров, и посредникам, и тем, кто следит за ситуацией – понятно, что окончательное решение карабахской проблемы, когда бы это ни произошло, может быть найдено лишь при готовности к компромиссам. Вопрос в том, что стороны понимают под компромиссами, – взаимоприемлемые обоюдные уступки или выполнение одной стороной требований другой.
Второй случай с понятием "компромиссного решения" не имеет ничего общего, никакого консенсуса на таких условиях быть не может, хотя бы потому, что теоретически переговоры тогда смело можно отменять. Теоретически, ибо практически даже бесплодные переговоры лучше бессмысленной войны.
С чем же стороны подходят к новому раунду переговоров, учитывая, что непременно будет затронута тема встречи премьер-министра АрменииНикола Пашиняна и президента Азербайджана Ильхама Алиева? Армянская сторона настаивает на том, что участие Степанакерта в прямых переговорах принесет только пользу, и в этом есть очевидный смысл, уже хотя бы потому, что важнейший принятый до сих пор документ – соглашение о перемирии 1994 года – был подписан именно при непосредственном участии Карабаха.
Да и простая логика подсказывает, что Ереван не может не обсуждать все вопросы со Степанакертом, а раз так, то и делать вид, будто Степанакерт находится в другой галактике, нелогично. Зачем, действительно, играть в подобие "испорченного телефона". И это лишь два аргумента, которые совершенно очевидны.
С другой стороны мы слышим заявления о недопустимости какого бы то ни было статуса Карабаха вне юрисдикции Азербайджана и неприемлемости для Баку прямых переговоров со Степанакертом. Конечно, с точки зрения Азербайджана, Карабах вне этой юрисдикции неприемлем, иначе переговоры бы давно завершились и в регионе воцарился бы мир. Мир рано или поздно воцарится, неясно, правда, сколько уйдет времени, пока в Баку примут свершившиеся факты.
Итак, если с азербайджанской позиции неприемлемость "статуса вне" можно подвести еще к какому-то логическому обоснованию, то отказ от переговоров со Степанакертом непонятен вовсе. Наверное, все же прямой диалог лучше опосредованного, и упорное нежелание Баку признавать Карабах даже в качестве участника обсуждений сложно объяснить. Даже сверхпринципиальностью это трудно сделать.
В сложившейся ситуации интересен и такой нюанс. Когда армянская сторона предлагает участие Карабаха, то она это участие именно предлагает, а не выдвигает в качестве непременного условия. Это заявление не ультимативное, о чем свидетельствует готовность премьер-министра Пашиняна продолжать переговоры в любом случае. Ереван настаивает на том, что это логично, но не ставит диалог в зависимость от каких-то условий.
Азербайджан же выдвигает как раз ультимативные требования и условия. Статус вне Азербайджана обсуждаться не будет, Степанакерта за столом переговоров не должно быть – покажите здесь хоть малейший намек на компромисс. Потому и не удаются все попытки сдвинуть процесс с места.
С другой стороны, мы, конечно, не знаем всего, что говорится на таких встречах – и, наверное, это правильно. Расскажи все во всеуслышание – можно представить, какие спекуляции и версии появятся сразу и со всех сторон. Быть может даже, что на деле стороны ищут компромиссы, и упомянутые ультимативные заявления делаются, как полагают многие аналитики и эксперты, для внутреннего пользования.
Не исключено. А вот что исключено точно, так это односторонние уступки, фактическая капитуляция одной из сторон, и стороны это, безусловно, понимают. Потому и остается надежда, что все три – да, именно три – стороны все же придут к компромиссному согласию, и решение будет приемлемым для всех.
Что же касается встречи глав Армении и Азербайджана, то трудно прогнозировать, когда она может состояться, хотя в среду определенные предварительные обсуждения и будут, скорее всего, проведены. Армения сейчас решает вопросы внутриполитического характера, а в Азербайджане понимают деликатность момента и, пусть даже помимо своей воли, но вынуждены подождать.
Внутренняя нестабильность в Армении, по счастью, не приняла тех масштабов, чтобы внешние игроки извлекли для себя осязаемые выгоды. А раз так, остаются переговоры, а в переговорах нет места ультиматумам.
Громкие и принципиальные заявления на то и придуманы, чтобы выступать с ними для широкой общественности. Во время закрытых переговоров разговаривают совершенно об ином и в другой тональности, а пресс-релизы о таких встречах, написанные под копирку, не допускают даже малейшей утечки информации.
