Ситуация на Южном Кавказе за последние несколько лет ушла в тень конфликтов в Донбассе и на Ближнем Востоке. Однако было бы большим упрощением характеризовать положение дел в этой части Евразии как стабильное и предсказуемое.
Грузинский геополитический ребус в связи с признанием Россией независимости Абхазии и Южной Осетии за последнее десятилетие так и не был решен до конца. Если, конечно, понимать под решением некую формулу, взаимоприемлемую для всех заинтересованных игроков.
На первый взгляд, по Карабаху позиции России и Запада не слишком расходятся. На этом направлении сегодня не происходят эскалации, сравнимые с "четырехдневной войной" апреля 2016 года. Однако переговорный процесс после смены власти в Армении находится в состоянии застоя. И Минская группа ОБСЕ (где сопредседательствуют Россия, США и Франция) оказывается не в состоянии сломать негативный тренд. Впрочем, она и не обладает достаточными ресурсами для этого.
Способен ли Берлин при имеющемся наборе проблем внести свой вклад в стабилизацию Кавказа? Обладает ли Германия достаточными возможностями для этого? И есть ли у нее планы по изменению ситуации в турбулентном регионе в лучшую сторону?
Кавказ в поле зрения Берлина: интересы и мотивы
Ответ на эти вопросы лучше всего начинать с понимания того, какие интересы имеет Берлин на Южном Кавказе. ФРГ не граничит с Грузией, Арменией и Азербайджаном. Вовлеченность этой страны в кавказскую геополитику весьма ограничена. По справедливому замечанию германского политолога Роланда Гетца, "Кавказ с его довольно ограниченным ресурсным потенциалом не является ключевым регионом" для Берлина, в то время как вопросы безопасности представляют интерес в контексте "европеизации Большого Черноморья".
Германия рассматривает себя в качестве своеобразного локомотива ЕС. И в этом контексте для нее важно обеспечение стабильности и предсказуемости в регионах — соседях Евросоюза. После того как в начале 2007 года Румыния и Болгария стали членами "европейской семьи", Большой Черноморский регион (куда включается весь Южный Кавказ, Украина и Молдова) стал рассматриваться в объединенной Европе как важный политический и экономический приоритет.
В самих кавказских странах в последние годы стало сильнее ощущаться "горячее дыхание" Ближнего Востока. Вовлеченность выходцев оттуда в "Исламское государство" (запрещенная в России и еще ряде стран террористическая структура) и другие экстремистские организации создает немалые риски, в том числе и для ЕС.
Армянская, грузинская и азербайджанская диаспоры в Германии не столь многочисленны (по сравнению с некоторыми странами Ближнего и Среднего Востока). Однако Берлин беспокоит ход визовой либерализации между странами Шенгена и Грузией, поскольку в первые месяцы после снятия барьеров в Германии появилось много соискателей убежища, что создавало дополнительную нагрузку для ФРГ. Миграционная проблема там и так, без всякого преувеличения, один из центральных сюжетов политической повестки дня.
При этом Берлин рассматривает кавказские проблемы, скорее, не как сюжеты, имеющие самостоятельное значение (в этом принципиальное отличие немецкой позиции от подходов Москвы), а как элементы более широких мозаик. Тот же "грузинский вопрос" видится как часть отношений между Россией и Западом в целом (и Германией в частности).
Берлин заинтересован в минимизации влияния Москвы (формального и фактического) на политику стран — участниц "Восточного партнерства" и повышении уровня их "реальной независимости", под которой понимается не независимость вообще, а свобода от Кремля. В то же самое время следует иметь в виду, что по поводу членства Грузии в НАТО Германия расходится с США, Польшей и прибалтийскими государствами, заинтересованными в скорейшем вступлении Тбилиси в альянс. Позиция Берлина намного более сдержанная.
Сегодня отношения между США и ФРГ переживают не самые лучшие времена, (свидетельством чему стала недавняя статья главы германского МИД Хайко Мааса для известного делового издания "Handelsblatt", в которой он говорит о необходимости определенного дистанцирования от Штатов). Германская политика ищет свой особый путь не только на мировом, но и на региональном уровне.
Добавим также, что Кавказ – это регион, куда активно вовлечены Турция и Иран, две евразийские державы, тоже представляющие (каждая по своему) определенный интерес для Берлина.
Грузия: шипы и розы
Федерального канцлера в Тбилиси давно ждали. В последний раз Меркель побывала в Грузии десять лет назад, вскоре после августовской войны. Ее визит поспешили назвать историческим, а в аэропорту ее ждал шикарный букет роз, подчеркивающий грузинское гостеприимство.
Отношения между странами позиционируются, как история успеха. Ровно десять лет назад федеральный канцлер посчитала действия России "диспропорциональным применением силы". И в первый день своего кавказского турне Меркель назвала нынешнюю ситуацию вокруг Абхазии и Южной Осетии несправедливой для Тбилиси. ФРГ выделялась даже среди других стран ЕС тем, что жестко отказывала в выдаче въездных документов для абхазов и осетин, путешествовавших по российским заграничным паспортам.
Однако у германо-грузинских отношений имеется и другая сторона. Следует напомнить, что не кто иной, как Меркель ввела в оборот определение "ядровая территория" Грузии, фактически признав, что существует "ядро Грузинского государства" с одной стороны, и Южная Осетия с Абхазией с другой. Это, конечно, не означало никакого их признания в качестве независимых государств, но, как минимум, предполагало наличие их особого статуса.
В августе 2018 года федеральный канцлер вспомнила про свое требование десятилетней давности о выводе российских войск. Но одна маленькая деталь! Тогда она говорила об их выводе именно из "ядровой грузинской территории". И через десять лет она старалась избегать определения "оккупированные регионы".
Берлин и до "пятидневной войны" (в канун Бухарестского саммита НАТО в апреле 2008 года, провозгласившего вхождение Тбилиси в этот военно-политический блок "возможным и желательным") считал преждевременным присоединение Грузии к альянсу. И через десять лет эта позиция не изменилась. Германия заинтересована в Грузии как стратегическом партнере Запада в целом и ЕС в частности. Но не ценой конфликта с Россией из-за Абхазии и Южной Осетии.
Между ценностями демократии и Realpolitik
После Тбилиси Меркель посетит Ереван. И хотя ее визит согласовывался еще с прежним руководством страны, по факту федеральный канцлер прибудет знакомиться с Николом Пашиняном.
Новый премьер-министр уже успел зарекомендовать себя как непростой партнер. Это проявилось и во время его визита в Брюссель, в ходе которого он был явно недоволен зазором между абстрактными жестами европейцев и конкретными объемами помощи его стране.
Ереван позиционирует себя, как стратегического союзника Москвы, но в то же время это первая страна — член ОДКБ и ЕАЭС, которая пошла на подписание Соглашения о всеобъемлющем и расширенном партнерстве с Брюсселем. Для Берлина изучение возможностей кооперации между европейским и евразийским интеграционным объединением крайне важно.
Традиционно Германия продвигает свой имидж страны, заботящейся о "европейских ценностях". Но в кавказском контексте это будет непросто. К сожалению, страны ЕС и Евросоюз в целом уже не раз показывали, что в случае возникновения коллизий между демократией и "реальной политикой", они отдают предпочтение последней. Нередки случаи, когда под "демократией" понимается курс, нацеленный исключительно на снижение российского влияния или продвижение альтернативных источников обеспечения Европы углеводородом. В этом контексте строгость "демократических наставников" сразу заметно снижается.
Так, в августе федеральный канцлер, как правило, жестко реагирующая на всякое внешнее давление, проявила толерантность в отношении азербайджанской инициативы. Баку рекомендовал не включать в состав официальной делегации ФРГ, сопровождающей Меркель, депутата Альберта Вайлера (в Бундестаге он представляет ХДС и является заместителем председателя группы по Южному Кавказу) из-за того, что тот посетил Нагорный Карабах. И такая "настойчивая рекомендация" не повлияла на планы федерального канцлера.
Впрочем, ничто не ново под луной. Еще в начале 2000-х годов президент влиятельного Фонда Джеймстауна Глен Ховард подчеркивал, что наличие у Азербайджана существенных запасов нефти "заставляет Вашингтон игнорировать некоторые моменты внутриполитической жизни этой страны". В этом плане Берлин ушел не слишком далеко.
Германию, конечно, беспокоит карабахское урегулирование. Не в последнюю очередь в силу повышенного внимания к конфликту со стороны России, Ирана и Турции. И в этом контексте наивно полагать, что Меркель будет делать некий "окончательный выбор" между Ереваном и Баку. Скорее всего, будут сказаны все необходимые слова о безальтернативности политического решения и невозможности войны. При этом к каждому партнеру федеральный канцлер будет подбирать свои ключи. В Ереване мы услышим больше слов о демократии и законности, а в Баку – о прагматике и энергетическом партнерстве.
И последнее по порядку, но не по важности. Проблема не только в том, что Меркель фактически имеет три разные повестки для всех трех стран Кавказа. Они сами имеют три разных взгляда на перспективы развития региона. Прозападная Грузия, союзник России Армения, балансирующий между центрами силы Азербайджан – дефицит региональной интеграции и сотрудничества налицо. Еще один непростой паззл для всех, кто попытается взяться за "замирение Кавказа". Похоже, у Берлина такого всеобъемлющего плана на сегодня нет.
