В деле Роберта Кочаряна обозначилась новая интрига. Апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции о заключении под стражу экс-президента Армении. Его освобождение было мотивировано нарушением принципа его неприкосновенности как бывшего главы государства. Впрочем, в этой истории точка не поставлена. Следствие уже заявило о незаконности решения Апелляционного суда.
Обвинений с Кочаряна никто официально не снимал. Скорее всего, Генпрокуратура подаст жалобу в третью инстанцию – Кассационный суд. И траектория дела экс-президента еще может претерпеть изменения. Но пока юристы разбирают правовые коллизии конституционного и процессуального характера, самое время проанализировать предварительные политические итоги "кейса Кочаряна".
Это тем более важно, поскольку история с уголовным преследованием экс-президента непосредственным образом связана с политикой. Даже если мы заранее отвергнем версию о заинтересованности новых властей в сведении счетов, сами обвинения в адрес Кочаряна не оставляют сомнений. Он обвиняется не в финансовых махинациях, злоупотреблениях при сделках и не в использовании служебного положения в целях личной наживы.
Следствие пытается доказать его ответственность за трагические события 1 марта 2008 года, когда в результате столкновений между силовыми структурами Армении и участниками акций протеста погибли люди. Таким образом, от политики в данном деле, как бы кто ни пытался этот фактор отодвинуть на второй план, никуда не деться.
Разный народ
После того, как в Армении сменилось правительство (17 августа исполняется сто дней, как Никол Пашинян стал премьер-министром), в республике широко утвердился дискурс о единстве народа и новой власти. В социальных сетях и блогах можно встретить десятки, если не сотни утверждений, что предыдущие правители полностью обанкротились, и перемены – это результат общенационального неприятия предыдущего внутреннего и внешнеполитического курса. Регулярно выдвигается аргумент, что "народ" не допустит реванша или не даст упустить результаты добытой победы.
Профессиональные политологи, как правило, осторожно относятся к баталиям в фейсбуке или "живом журнале". Принимая такой подход в целом, хотелось бы не упускать из виду два нюанса.
"Бархатная революция" в Армении, а также ее последствия совершенно недостаточно, если не сказать поверхностно, изучены социологами. Открытыми остаются многие вопросы о реальных умонастроениях в стране, а также об имеющихся страхах и фобиях, которые порождает любое масштабное общественное переустройство. Как следствие, многочисленные спекуляции на имени народа и от имени народа, а также появление версий, одна экзотичнее другой.
И второе. Как бы критически мы ни воспринимали "фейсбучные войска", следует отметить, что там собираются люди с активной позицией, а также эксперты, журналисты, гражданские активисты. То есть те, кому не безразлична судьба их страны. Эти дискуссии, наверное, не стоит воспринимать как истину даже в предпоследней инстанции, однако некий срез общественного восприятия они дают.
В случае с Кочаряном стало ясно: единства мнений по поводу его ареста, а также всей его предыдущей политической деятельности нет. Более того, следственные действия против экс-президента активизировали дискуссию об ответственности его предшественника Левона Тер-Петросяна и его преемника Сержа Саргсяна. Фактически весь путь постсоветской Армении оказался актуализированным, чего раньше в таких объемах не наблюдалась.
Эти споры идут не только в социальных сетях, но и в традиционных СМИ. И они демонстрируют большой разброс подходов и позиций. Да, можно с высокой степенью вероятности, наверное, что сегодня новые власти более популярны, чем их предшественники, иначе "бархатной революции" просто бы не случилось, повторились бы сценарии "электромайдана" 2015 года или июльских выступлений 2016 года. Однако любая революция рождает контрреволюцию. В данном случае мы используем оба этих слова как безоценочные суждения.
В обществе, как в физике, действие вызывает противодействие. И мы увидели его не только в медиасфере, но и в реальной политике. Так, за Кочаряна поручились 46 депутатов Национального собрания, что составляет более трети от всего состава депутатского корпуса. Из них 42 – представители Республиканской партии, трое дашнаков и один от блока Гагика Царукяна.
Можно сколько угодно говорить о том, что нынешний состав Национального собрания не представляет реального положения дел в армянском обществе, а депутаты теряют свою легитимность. Но факт остается фактом. В условиях политического давления, когда из уст сторонников новой власти само членство в РПА рассматривается едва ли не как препятствие к дальнейшей политической карьере, такой нонконформизм дорогого стоит.
Не стоит сбрасывать со счетов, что поручительство депутатов армянского парламента поддержал и депутатский корпус Нагорного Карабаха. НКР, конечно, непризнанная даже официальным Ереваном республика. Однако ее жители имеют армянские паспорта, а следовательно — и гражданство, и сама "карабахская идея" является одним из столпов постсоветской армянской идентичности. В этой связи такое поручительство за экс-президента Армении (который до того возглавлял и НКР) – важный политический сигнал.
Еще несколько нюансов. В свое время "Процветающая Армения" создавалась как партия-дублер РПА и партия гипотетического "третьего срока" Кочаряна. Времена поменялись. И сегодня Царукян – партнер Никола Пашиняна. Но даже это не помешало одному из его соратников не следовать "генеральной линии".
Да, РПА – это прежняя правящая партия. Но за десять лет пребывания у власти Сержа Саргсяна она значительно дистанцировалась от Кочаряна. И когда возникала полемика между вторым и третьим президентом Армении республиканцы были на стороне Саргсяна, а не Кочаряна. Таким образом, в контексте уголовного преследования бывшего главы государства на первый план вышли не только личностные мотивы, но и иные соображения.
Как иначе, например, объяснить заявление экс-премьер министра республики Вазгена Манукяна, главного фигуранта массовых протестов 1996 года? Его трудно заподозрить в симпатиях к Кочаряну, однако в его критических оценках по поводу возбуждения дела против бывшего главы государства звучала тревога за будущее Армении, в которой мотивы сведения счетов могут стать ведущим правилом.
Все эти факты ставят под сомнение теорию о всеобщем народном единстве.
В свое время писатель Андрей Платонов справедливо указывал на то, "без меня мой народ неполный". И в Армении сегодня люди имеют право на разные пристрастия и оценки. И даже если какая-то часть населения пребывает в меньшинстве, это не повод выводить ее из общественно-политического уравнения. В противном случае ответ может не сойтись с условием.
Политические дилеммы новой власти
По справедливому замечанию ереванского политолога Гранта Микаэляна, "личность Кочаряна была сильно демонизирована его оппонентами", а его преемнику за десять лет пребывания у власти так и не удалось до конца выйти из тени предшественника.
Но по факту в 2008-2018 году не он находился у власти. Его участие в политике было дозированным и сводилось, как правило, к публичной критике отдельных направлений деятельности правительства и президента.
Сегодня уголовное преследование Кочаряна вернуло его в политическую игру. Это, пожалуй, важнейший итог данной истории. Оппоненты экс-главы республики уже высказались по поводу того, что судья, выносивший вердикт о его освобождении, связан своим карьерным ростом со вторым президентом Армении. Действительно, судейский корпус страны сформирован в значительной степени во времена Кочаряна. Но разве не то же самое можно сказать и о дипломатах, полицейских, военных?"
В этом контексте перед новой властью стоят сложные дилеммы. В обществе есть настроения в пользу того, чтобы расставаться с прошлым, карая виновных в неудачах. И этим чаяниям можно подыграть, принося в жертву правовые резоны или стабильность в стране. Но не факт, что популярность нового правительства (оцениваемая пока что "на глазок") будет неизменной на протяжении многих дет. В данной ситуации, не станет ли это ловушкой для тех, кто сегодня себя видит триумфаторами?
Есть вариант "малой опричнины", когда власть попытается установить "связь с народом" за счет массовых увольнений старых чиновников, люстраций и проскрипций. Но в этом случае, не столкнется ли она с вопросом, блестяще сформулированным в популярном советском анекдоте: "А кто останется в лавке"? Где в краткие сроки набрать умных, квалифицированных, честных, неподкупных да еще и эффективных судей, генералов, таможенников, юристов и дипломатов?
Дело Кочаряна сильно актуализировало проблему досрочных выборов. Когда правительство решится на них и перестанет быть временным? И как будут оцениваться их итоги, если сторонники Пашиняна не получат по итогам голосования ошеломляющего преимущества? Притом, что время идет, и от властей ждут не только красивых обещаний, а оппоненты, судя по всему, не спешат отступать.
Снова возникает проблема "цены вопроса": либо углублять революцию, радикализировать требования, делать ставку на конфронтацию и "чистоту рядов", либо идти на компромиссы ради общенационального дела. И хотя сегодня на революционную риторику есть значительный спрос, смена власти в Армении прошла мирным путем в первую очередь из-за умения договариваться. Взвешивая многочисленные "за" и "против", наверное, следует это иметь в виду.
