В парламентской республике фигура главы государства является, скорее, символом страны. Однако в определенных исторических обстоятельствах это правило подвергается коррекции. Армения сегодня переживает сложный переход от президентской системы к парламентской в условиях, когда национальное правительство временное и работает до проведения внеочередных выборов в парламент. В таком политическом контексте президент превращается в консолидирующую фигуру, поддерживающую интересы страны как на внутренней и на международной арене.
Внешнеполитические вопросы Армену Саркисяну знакомы не понаслышке. Долгие годы он работал послом Армении в Великобритании, Бельгии, Люксембурге, Европейском союзе. И сегодня его знания и дипломатический опыт востребованы новыми властями республики.
Сложные вопросы
Армения имеет многолетнюю репутацию последовательного союзника России. Приверженность Еревана всем прежним союзническим договоренностям независимо от внутриполитических перемен была подтверждена во время двух визитов премьер-министра Никола Пашиняна в Сочи и в Москву и его переговоров с президентом РФ Владимиром Путиным. Схожий пафос сопровождал и диалог министров иностранных дел и обороны Армении Зограба Мнацаканяна и Давида Тонояна с их российскими партнерами. Означает ли западное турне Армена Саркисяна, в ходе которого произошла его встреча с госсекретарем США Майклом Помпео, попыткой ослабить евразийские устремления Еревана? Или, как минимум, обозначить некий задел на пути укрепления прозападного вектора страны?
Подобные вопросы неизбежны, поскольку сегодня Запад и Россия находятся в состоянии конфронтации, а постсоветское пространство, хотим мы того или нет, рассматривается как конкурентная площадка. При этом США и ЕС не готовы к тому, чтобы признавать российское доминирование в этой части мира. Более того, это доминирование видится как определенный вызов западному глобальному лидерству.
В контексте же российско-армянских отношений остроты ситуации добавляют несколько факторов. Еще в период обсуждения кандидатуры Армена Саркисяна как будущего президента многие эксперты и в Москве и в Ереване характеризовали его как политика, ориентированного на сближение с Западом. Неоднозначно были восприняты и массовые протесты в Армении, особенно на фоне предыдущего опыта в Грузии и на Украине.
Но следует принять один принципиально важный тезис. Конкуренция и конфронтация Запада и России в Евразии не отменима "всерьез и надолго". Однако, признавая это, необходимо адекватно представлять себе мотивацию самих постсоветских стран. Зачастую она является не неким воображаемым в кабинетах "ценностным выбором", а прагматическим поиском наиболее оптимальной линии поведения в сложных условиях.
В случае с Арменией таких сложностей хватило бы и на несколько государств. Это и вовлеченность в конфликт с Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха, и отсутствие дипломатических отношений с Турцией, и две из четырех границ, закрытых для коммуникации, и отсутствие общего рубежа со стратегическим союзником — Россией. При этом общие границы с Грузией (страной, имеющей сложности в отношениях с РФ) и Ираном (переживающим очередной виток противостояния с США).
Ереван: интересы на Западе?
Если рассматривать армянскую внешнюю политику с этой точки зрения, то становится очевидным, что и до 2018 года Ереван никогда не скрывал своих намерений развивать активные контакты с Западом. Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве с ЕС было подписано еще тогда, когда страну возглавлял Серж Саргсян. Хотя необходимо заметить: это решение было предметно согласовано с Москвой и не шло наперекор интересам союзника.
Если же говорить о Франции, США и Великобритании, то каждая из этих стран важна для Армении. Вашингтон и Париж наряду с Москвой являются сопредседателями Минской группы ОБСЕ. Их позиции в разрешении карабахского конфликта, может быть, и менее весомы, чем российская (по степени приоритетности для США и Франции это направление несравнимо с его значением для РФ), но так же важны. При этом Вашингтон и Париж имеют свой интерес к Азербайджану и Турции. И Еревану важно не допустить монополизации закавказской тематики со стороны Баку и Анкары.
Более того, в американском случае есть еще один момент принципиальной важности. Еще в 1992 году Конгресс США провел поправку 907 к "Акту о поддержке свободы", которая позволяла блокировать поставки вооружений Азербайджану. При этом в канун военного парада в Баку (он состоялся 26 июня этого года), приуроченного к столетию создания азербайджанской национальной армии, в СМИ активно обсуждалось участие в данной акции вертолетов американского производства. Очевидно, что для Еревана отмена или даже частичная ревизия поправки 907 является приоритетным вопросом национальной безопасности. Особенно, когда карабахское урегулирование является, по сути, уникальной сферой, где Россия и Запад продолжают сотрудничать поверх огромного количества расхождений.
Если говорить о ЕС в целом, то он является важным торговым партнером Еревана. В течение первого полугодия 2017 года на страны Евросоюза приходилось порядка трети стоимости экспорта и около половины стоимости импорта Армении. При таком наборе условий диверсифицированная политика — не роскошь, а настоятельная необходимость.
В США и во Франции проживают многочисленные армянские диаспоры. Если российская диаспора самая крупная в мире, то общины в США и Франции занимают соответственно второе и третье место. И они живо интересуются как внутриполитической ситуацией на исторической родине, так и карабахским урегулированием. Сегодня и то, и другое крайне важно и актуально.
Великобритания — особая статья. Эту страну никак не назовешь проармянской. Напротив, британские энергетические кампании проявляют активный интерес к освоению Каспия и поддержке маршрутов с участием Баку, альтернативных "российскому доминированию". Однако здесь для Еревана важно, как минимум, недопущение турецко-азербайджанской монополии на интерпретацию кавказской геополитики. И недооценивать дипломатический опыт Армена Саркисяна и его знания британской политики в этом контексте невозможно.
Символы и прагматика
Но вернемся к турне президента Армении. Отметим лишь наиболее важные моменты.
Во Франции его визит был сфокусирован на деловых контактах. Ереван крайне заинтересован в повышении инвестиционной динамики, и Саркисян отправил важный сигнал партнерам: с новыми властями ведение бизнеса станет намного проще.
В США Армена Саркисяна принимали в Сенате, где фактически завершились официальные чествования столетия первой республики. Для армяно-американской диаспоры эта дата имеет особое, символическое значение. И праздники — повод для постановки вопроса об активизации ее деятельности.
Встреча с Майклом Помпео, конечно, особый момент. Прав политолог Арег Галстян, когда говорит, что сам по себе факт переговоров главы маленькой и "далекой от атлантического мира" республики с госсекретарем ядерной сверхдержавы важен как символ. Однако символическим значением она пока и ограничивается. Она не означает ни геополитической переориентации Еревана, ни даже неких шагов в этом направлении. Выстраивать равновесные отношения с разными центрами силы — это одно, а делать ставки на неясные перспективы, отказываясь от "синицы в руке" — совсем другое.
США не готовы делать выбор между Арменией с одной стороны, и Турцией и Азербайджаном — с другой. Демонстрировать раскол "евроатлантического сообщества" — последнее, что нужно Вашингтону. Не слишком интересно ему и свертывание проектов по "альтернативному" обеспечению Европы углеводородами. Как следствие, неготовность жертвовать партнерством с Баку.
Таким образом, турне Саркисяна следует рассматривать как продолжение прежних усилий Еревана по выстраиванию диверсифицированной внешней политики. Особо подчеркнем, они были начаты задолго до массовых протестов апреля-мая нынешнего года и до отставки Сержа Саргсяна. Союзничество с Россией не ставится под сомнение и не опровергается, а прагматически дополняется другими векторами. К слову сказать, западный — далеко не единственный в этом ряду. Не исключено, что в скором времени мы увидим активизацию Еревана и на иранском направлении. В отношениях с Грузией это уже проявилось.
