.jpg)
В каждом языке есть слово, обозначающее воду. На суахили это maji, на датском — vand, японцы говорят mizu. Несмотря на то, что эти слова описывают наиболее распространенное дающее жизнь вещество на земле, лингвистически в них нет ничего общего. Да и с чего бы им стать похожими на трех отдельных континентах среди людей с невероятно разнообразными историей и традициями.
Но есть одно–единственное слово, которое произносится одинаково в почти что всех языках, известных человечеству. Конечно же, это слово «мама».
«Мама» — это универсальное слово, описывающее женщину, которая в самом уязвимом нашем состоянии дала так необходимую нам любовь. Практически в каждом языке есть узнаваемая форма этого слова. Несмотря на то, что в большинстве языков более формальное слово «мать» может сильно отличаться, более личное «мама» остается неизменным.
Но «мама» произносится не из–за любви, а по двум простым причинам: маленький ленивый рот младенца и женская грудь.
Наиболее полное исследование над словами «мама» и «папа» как универсальными терминами было проведено лингвистом Романом Якобсоном. Он объяснил, что для человека наиболее простыми для воспроизведения являются открытые гласные звуки. Дети могут произносить гласные звуки с первых дней жизни. Что они и делают. Постоянно. Как только они начинают экспериментировать с другими звуками, они пробуют самые простые согласные. Обычно они начинают со звуков, производимых с закрытыми губами, так называемых «губных согласных», например, [m], [p], [b]. Дети собирают всю энергию, чтобы вытолкнуть этот новый гласный звук «мммм», а затем расслабляют рот в наиболее простом открытом гласном «а». Добавляя сюда естественное повторение в детской речи (лепет), мы получаем «ма–ма», «ба–ба», «па–па» и так далее.
Так почему же дети все–таки тяготеют к звуку [m], а не [p] или [b]? Конечно же, из–за женской груди. Звук [m] — самый простой для детского рта, приложенного к теплой аппетитной груди. Даже став взрослыми мы продолжаем ассоциировать «мммм» с чем–то вкусненьким. То же делает и ребенок.
Якобсон в своей работе полагает, что ребенок не имеет ни малейшего понятия о том, что вас зовут мамой или папой или как–то еще. Слово «мама» не значит «я люблю тебя, дорогая женщина–ангел, принесшая в жертву сон, карьеру и упругость ягодиц». Оно значит «еда».
Так что когда ребенок зовет папу «мамой» и все больше начинает тревожиться, что папа не становится «мамой», на самом деле он не зовет свою мать. Он способен понять, что волосатый плоскогрудый болван, который пытается петь колыбельную, не является Главным Блоком Раздачи Еды №1. А Главный Блок Раздачи Еды №1 или хотя бы подходящий латексный заменитель, который этот Блок обычно носит с собой, должен быть доставлен немедленно.
Исследование Якобсона появилось раньше феминистского движения и не затрагивает роли мужчины как основного источника безопасности. Как мы можем предположить, следуя той же логике, со временем ребенок начинает понимать, что произнося «па–па» можно получить еду, даже если поблизости нет женской груди.
Родители поощряют речь ребенка и помогают улучшить интонацию согласно их собственному языку. Вскоре «мама» и «папа» начинают соответствовать конкретным людям в жизни ребенка. Таким образом, независимо от того, просит ли проснувшийся ночью ребенок vand, mizu или maji, та женщина, которую он об этом просит, скорее всего будет называться мамой.
