'Стреляла, но попадала или нет – не знаю', - с улыбкой вспоминает свое участие в Великой Отечественной войне фронтовичка Розалия Абгарян.
18-летняя активистка, родом из Тбилиси, секретарь школьной комсомольской организации сразу после выпускного бала в 1941 году добровольцем отправляется на войну. ‘’21 июня у нас был выпускной вечер, а на утро объявили, что началась война. Мне и сомневаться не приходилось – наша Родина была в опасности’’.
'За Родину и за Сталина!' – этот боевой клич стал стимулом для молодой и отважной девушки, пустившейся в совершенно иной и жестокий мир. 'А тогда все восхищались Сталиным'.
После трехмесячных курсов по изучению азбуке Морзе в Тбилиси Розалия Абгарян оказывается на передовой. Четыре года молодая радистка 'стучала' на ключе, держа связь с подразделениями и координируя полеты советских истребителей и штурмовиков. С помощью специальных пеленгаторов немцам удавалось засекать местонахождение их воинской части, и они оказывались под прямым обстрелом, а немецкие диверсанты пытались вторгнуться к ним.
'Нам выдавали винтовку, и мы наравне со всеми мужчинами стояли на посту'.
Одетая в легкие ботиночки, военное платьице и чулочки маленькая, хрупкая выпускница школы, совсем недавно получившая аттестат зрелости и теплые напутствия своих учителей, оказалась в самом пекле войны.
'Не верьте, если кто скажет, что не боялся на войне. Особенно первые обстрелы на фронте вызывают жуткий страх. Потом уже как-то привыкаешь, приобретаешь навыки, как надо спасаться, как себя вести и куда деться во время бомбежки', - признается 90-летняя ветеран Великой Отечественной Войны и труда Розалия Сергеевна Абгарян.
Свой боевой путь она начала со Сталинграда. Воинская часть находилась у железнодорожной станции. Это место, где велись ожесточенные бои, и передавалось оно из рук в руки. На Мамаевом Кургане средняя продолжительность жизни солдата составляла 24 часа. И выжить здесь было нереально. 'Но даже в таких условиях мы никогда не сомневались в нашей победе. У нас не было чувства отреченности и упадничества'.
В одном из боев Абгарян получает ранение в голову, и ее направляют в госпиталь, а после лечения – снова на фронт – на 4-ый украинский, в 88-ой полк при 12-ой армии. Именно с этим полком радистка прошла всю войну от Сталинграда до Праги.
Отступление города Ворошиловград радистка вспоминает с волнением и печалью. Советские войска отступали стремительно. 'Это были жуткие дни. Немцы наступали по дорогам на мотоциклах, а мы отступали по полям, утопая в грязи, замерзая при морозах и мучаясь при жаре со скаткой шинели за спиной. Нам было тяжело не только физически, но и морально', - рассказывает фронтовичка.
Жители этих районов просили не оставлять их, взять с собой, но они не могли этого сделать. Переправиться через Днепр и Дон было очень сложно - мосты разбомблены и разрушены. Саперам приходилось строить понтонные переправы, по которым передвигалась армия и техника. Они обещали местным жителям вернуться, не подозревая, насколько это затянется. 'Думали, поедем, месяц-два повоюем и вернемся, а застряли на целых 1418 дней…'
… 1418 дней до новой встречи с будущим мужем – молодым симпатичным Езнаком, с которым познакомилась еще до войны на даче. Уже тогда уроженец Одзуна приметил отличницу и комсомолку Розалию.
Судьба сводит этих двух людей и на войне. После отступления советской армии, когда войска заняли оборону в Предгорьях Кавказа, в районе Анастасьевка, они вновь встречаются. И эта единственная встреча за все военные годы поставила все точки над 'i'.
'Он мне ничего не обещал. Обещания он дал только по возвращению с фронта, когда решили вступить в брак. Тогда он сказал: 'Золотые горы тебе я не обещаю, но будем жить хорошо, в мире и взаимопонимании'. Так и случилось. Езнак Налбандян был любящим мужем, хорошим отцом и честным работником', - вспоминает супруга Розалия Абгарян.
Оба фронтовика вернулись с войны в один день. Через неделю, в декабре 1945 года, они поженились и прожили вместе 58 лет, согласно обещаниям - в мире и взаимопонимании.
Последний день войны радистка Розалия встретила в Чехословакии. Была подписана капитуляция Германии, но бои еще шли во многих местах, в том числе и в Праге.
'Нам было уже по 22 года - молодые, полные жизни, счастливые, что выжили… . В этот период нас уже хорошо кормили. Вместо привычной перловки и гороха ребята нашли картошку, и мы громко отметили нашу победу', - рассказывает она.
Часто во фронтовой паек включали 100 г. водки и махорку, особенно перед боем. 'Но я не пила и не курила, потому и выжила. Я радовалась только теплым носкам и рукавицам, которыми нас иногда баловали', - смеется Розалия.
Война есть война, но она не убивает чувство юмора. Именно юмор и помогает выжить. На войне и шутят, и смеются, а во время затишья читают стихи и песни поют.
'Помню, у нас была девочка Валя – здоровая вся такая, со слоновыми толстыми ногами. А маленький, щупленький механик Виталий все время подтрунивал над ней и говорил: 'Боже, мой, кто ее такую в жены возьмет?' Нас стали демобилизовать и уже к тому времени они начали встречаться. И теперь уже ребята шутили над ним, говорили, как ты ее будешь целовать или как ты будешь обнимать такую пышечку, это сколько раз тебе надо будет обхватывать ее?', - рассказывает она.
В особые дни утомленных фронтовиков взбадривали артисты. Вдохновенные строки стихов, песен грели душу солдат и вели их на новые подвиги. А иногда и возвращали их в недалекое прошлое, мысленно оказывались у себя дома, вспоминали школьные годы, выпускной бал… . 'Жди меня, и я вернусь, только очень жди… ', - с особым трепетом вспоминает бывшая фронтовичка строки из стихотворения Симонова.
В родительском доме Розалию дождались. Оставив позади все ужасы войны, щемящую душу тоску, она, наконец, увидела своих родителей, сестер и жениха. 'Мой папа гордился мною, что, не имея сына, у него есть дочь-воин-освободитель'.
Отец Розалии родом из Карса. Во время геноцида он потерял свою жену и сыновей. Турки загнали всех на табачное поле и подожгли его. А он чудом спасся. В 1922 году Сергей Абгарян в Кировобаде встречает 22-летнюю Гоар, и через год появляется на свет Розалия.
'Он всегда говорил, что, если начнется освобождение Карса, сколько бы мне лет ни было, я пойду воевать. Я рада, что мы отстояли Карабах. Но это не конец. У нас еще много дел. Впереди нас ждет Нахичевань, Карс… . Жаль, что мне не посчастливится увидеть нашу Великую Армению. Мне ж уже 90. Но я хочу, чтобы Армения была Тиграновской Арменией'.
