…В 1949 году на северном берегу Апшеронского полуострова, в 35 километрах к северу от Баку, на месте небольшого поселения, выстроенного вокруг нефтехимических объектов и железнодорожной станции, возник город, призванный стать крупным промышленным центром и индустриальным продолжением столицы. Город назывался Сумгаит. Как свидетельствует британский журналист Томас де Ваал, первыми жителями города стали политзаключенные, выпущенные из сталинских лагерей; азербайджанцы, переселенные из Армении при Сталине, и обнищавшие армянские рабочие из Нагорного Карабаха.
Острая необходимость индустриализации города-спутника Баку привела к быстрому и не всегда контролируемому росту его численности, что сопровождалось серьезной жилищной проблемой. Проще говоря, новые обитатели прибывали быстрее, чем местные власти успевали строить для них дома, из-за чего сотни, а потом и тысячи людей жили в неблагоустроенных домах, часто сами что-то строили – так и возник местный «Нахалстрой». Прибавьте еще десятки промышленных объектов, загрязнявших окружающую среду. Сумгаит был настолько грязным в экологическом плане городом, что зашкаливающая детская смертность вынудила власти открыть детское кладбище. А в 2006 году Сумгаит вошел в десятку самых грязных городов мира.
В результате возник не город-мечта пролетариата, не интернациональный «Комсомольск-на-Каспии», как его подобострастно называла падкая на дешевые дифирамбы партийная элита, а очаг социальной напряженности, люмпенизированных рабочих и всяческих деклассированных элементов. Достаточно сказать, что средний возраст жителей Сумгаита в конце 1980х годов составлял 25 лет (!) при 250-тысячном населении, причем каждый пятый имел судимость. К тому же, пишет де Ваал в книге «Черный сад», в 80х годах в город вернулись более двух тысяч заключенных, вышедших на свободу. Идеальная среда для преступлений.
И вот февраль 1988 года. Мирные митинги в Гадруте, Степанакерте, Ереване. Требования армян исправить ошибку большевиков. Обращение Верховного Совета НКАО о воссоединении области с Арменией. В Баку негодование, в Москве недоумение и нежелание что-либо понимать. Главное – «не допустить провокаций», «дать отпор экстремистам и националистам», под которыми подразумевались исключительно армяне. Обстановка накаляется с каждым днем. 26 февраля Михаил Горбачев выступает с обращением к жителям Армении и Азербайджана с призывом соблюдать спокойствие и прекратить манифестации.
А дальше начинается самое интересное. И ужасное. Армянские «экстремисты» прислушались к призыву генсека и сразу прекратили массовые акции. А в Азербайджане готовились дать армянам «достойный» ответ. Еще 14 февраля заведующий отделом административных органов ЦК КП Азербайджанской ССР, позже министр внутренних дел независимого Азербайджана Магомед Асадов во время приезда в Степанакерт грозил местным армянам, что «сто тысяч азербайджанцев» готовы ворваться в Карабах и устроить бойню.
22 февраля из райцентра Агдам, прилегающего к Нагорному Карабаху, двинулась огромная толпа азербайджанцев. Они намеревались войти в Степанакерт и «наказать» армян, но были остановлены жителями поселка Аскеран, который лежит на пути к столице Карабаха. Что интересно, в Аскеране жило много азербайджанцев, которые были враждебно настроены к армянским выступлениям. Во время столкновения на подступах к Аскерану погибли два азербайджанца, причем одного из них застрелил местный милиционер, тоже азербайджанец. Вот что свидетельствует московский журналист Александр Василевский, побывавший в регионе и написавший об этом в 8-м номере журнала «Аврора» за 1988 год:
«…Несомненно, по крайней мере, что к убийству одного из них, 22-летнего Али Гаджиева…, армяне Нагорного Карабаха отношения не имеют». Говорит брат погибшего, 29-летний инженер-строитель Ариф Гаджиев: «В Али стрелял милиционер-азербайджанец. Брат умер мгновенно: выстрел был в упор, пуля прошла насквозь, попала в сердце. Между ним и офицером произошел спор. Потом Али схватился за Ульви Вахрамова, своего приятеля, и сказал: «Держи меня, в меня стреляли». И упал. Ульви видел милиционера, который стрелял. Он его не знает, но он хорошо знает другого офицера — агдамского, который сразу посадил стрелявшего в машину и уехал».
Важная деталь: 22 февраля в Агдаме побывал не кто иной, как первый секретарь ЦК КП Азербайджанской ССР Кямран Багиров. 26 февраля он был замечен в Сумгаите. Агдамские (точнее, аскеранские события) фактически были использованы бакинской властью в качестве идеального повода для запуска карательных акций против армян. Но не в Нагорном Карабахе, где был дан серьезный отпор, и не в Баку, где армян было очень много и жили они компактно. Местом действия выбрали Сумгаит, поскольку армяне там были разбросаны по всему городу и не представляли собой консолидированной силы.
Что не менее важно, азербайджанская верхушка получила негласную поддержку Москвы, которая предпочитала не замечать требований армян и мирного характера их выступлений. Тем не менее, последовавшие кровавые события застали Москву врасплох, и именно ее медлительность была воспринята в Баку как молчаливое одобрение, а то и поощрение погромов.
26 февраля 1988 года в Сумгаите прошел первый митинг, направленный против армян. Он был немногочисленным, но его организаторы активно готовили народ к массовым действиям, распространяя информацию об инциденте в Аскеране, а также о якобы имевших место случаях убийств и изнасилований азербайджанцев на территории Карабаха и Армянской ССР.
Процитируем газету «Социалистическая индустрия», номер от 27 марта 1988 года. «Многие из тех, с кем довелось говорить, прямо сообщают о целой цепи провокационных действий, рассчитанных на то, чтобы ожесточить людей, внести панику, недоверие. Чего стоят, например, истерические выкрики человека, поведавшего собравшимся на площади в Сумгаите страшную историю его семьи, якобы загубленной «армянскими убийцами». Когда компетентные органы занялись «пострадавшим», выяснилось, что он отнюдь не мирный житель Кафана [город в Армении], за которого себя выдавал, а ранее судимый рецидивист, ныне тунеядец, без определенного места жительства и вовсе без семьи», - говорилось в той публикации.
По мнению исследователей этой темы, фактическим застрельщиком погромов стал не кто-нибудь, а главный военный прокурор СССР Александр Катусев, который находился в те дни в Баку и, выступив 27 февраля по республиканскому телевидению и радио, огласил фамилии двух погибших в Аскеране людей. Они были азербайджанцами, но товарищ прокурор не потрудился изложить детали, о которых обязан был знать по долгу службы. Получается, что описанная в журнале «Аврора» ситуация была известна журналистам, но не известна прокуратуре. Или же Катусев всё знал, но не счел нужным объяснить азербайджанской аудитории.
Так или иначе, фитиль был подожжен. 27-29 февраля 1988 года в Сумгаите произошло первое в истории СССР после Второй Мировой войны массовое убийство людей по национальному признаку. Злодеяния погромщиков, целенаправленно убивавших армян, потрясали своей изуверской жестокостью, но еще больше – тщательностью подготовки, системностью осуществления и цинизмом заметания следов.
