2018 год для Армении донельзя богат на политические события и исторические даты. 2 марта состоится первое в истории избрание президента парламентом – страна становится парламентской республикой. В апреле состоится избрание премьер-министра – уже обновленного, «сильного» премьер-министра, главы исполнительной власти. 28 мая исполнится 100 лет со дня провозглашения Первой Республики, возникшей, как и многие другие, на руинах Российской империи. В октябре Еревану исполнится 2800 лет, и в те же дни армянская столица впервые примет колоссальный по масштабу международный форум – Всемирный саммит франкофонии, на котором ожидается до сотни глав государств и правительств. А 7 декабря исполнится 30 лет со дня трагического землетрясения, которое стёрло с лица земли целые города и сёла.
Но особняком в летописи стоит февраль 1988 года. Верховный Совет Нагорно-Карабахской автономной области в составе Азербайджана принял обращение к Верховным Советам Армянской ССР и Азербайджанской ССР с призывом о выходе из состава второй республики и вхождении в состав первой. Это был всплеск народного энтузиазма, многолетних ожиданий и борьбы. Но февраль 1988 года – это еще и первый шок, первый ужас, небывалое для Страны Советов злодеяние – армянский погром в Сумгаите. Название этого азербайджанского города стало нарицательным, а для некоторых армян, среди которых и автор этих строк, топоним стал синонимом чудовищной, бессмысленной жестокости. Трудно говорить о начале карабахского движения и не говорить о Сумгаите. Но я всё же постараюсь разделить эти темы…
…Морозный февральский вечер 1988 года. В Ленинакане, где мы жили, лежит снег. И тут я слышу шум за окном. Звук нарастает – я подхожу к балкону и вижу толпу людей, идущих по нашей улице Ширакаци со стороны центра. «Что они кричат?» - спрашиваю. «Карабах!» - отвечает мама. Так в жизнь обычного первоклассника вошла История – уже потом я узнал о Сумгаите, о Геноциде армян и прочих мрачных страницах. Но тогда, 30 лет назад, Карабах ворвался в жизнь всех армян, зрелых и юных, ереванских и московских, парижских и бейрутских. Армяне мира почти весь ХХ век хранили память об армянском крае, который в результате преступной волюнтаристской политики большевиков был передан Азербайджану «во имя распространения пламени мировой революции на мусульманский Восток».
Несмотря на все усилия Баку, политика азербайджанизации края не привела к полному исчезновению армян, как это произошло в Нахичевани, которую Советы тоже подарили Азербайджану. В начале 1920х годов 90% населения Карабаха составляли армяне, а к концу 1980х годов их число снизилось до 75%. Борьба за исправление исторической ошибки не стихала. Например, летом 1964 года, вспоминает армянский журналист, уроженец Гадрутского района Карабаха Марк Григорян, в его родном крае произошла крупная драка между армянами и азербайджанцами.
Или другой пример: в середине 1960х годов руководство Армянской ССР предлагало Москве и Баку рассмотреть вопрос о воссоединении Нагорного Карабаха с Арменией, но азербайджанское руководство в лице первого секретаря ЦК Ахундова по «рекомендации» турецкого посла в Румынии (куда же без Турции) предложило советской верхушке подготовить проект объединения Татарской АССР и Башкирской АССР в единую союзную республику. Абсурдность идеи была настолько очевидной, что Москва ее с гневом отвергла, но параллельно отклонила и просьбу Армянской ССР.
Для наказания «строптивых» карабахцев азербайджанская верхушка санкционировала акцию устрашения. В 1967 году в Мартунинском районе Карабаха с изуверской жестокостью был убит 8-летний Нельсон Мовсесян. Судебный процесс над убийцами – директором школы (!) Мамедовым и его подельниками превратился в фарс, т.к. местные азербайджанцы и эмиссары Баку не скрывали своих планов «выкупить» обвиняемых после приговора, который оказался на редкость мягким – вместо ожидаемой смертной казни «педагог» получил 15 лет. В ответ на это разъяренная толпа устроила самосуд, отправив всех троих приговоренных на тот свет. А уже в ответ на это Баку организовал массовую зачистку в области – были и смертные приговоры, и раненые, и арестованные. И что же Москва? Москва промолчала – зачем же мешать дружбе «двух братских мусульманских народов», как выразились некоторые безграмотные большевистские боссы. Вот так «решались» национальные вопросы в Союзе.
Горбачевская перестройка всё изменила. К 1987 году страна стала потихоньку обсуждать вслух то, что раньше говорила шёпотом на кухне. Выходят запрещенные книги, снимаются фильмы о мрачных сторонах советской истории; идет самая массовая с 1950х годов реабилитация репрессированных в сталинские времена. Культурным символом эпохи становится фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние». Просыпаются и национальные чувства некоторых народов СССР. В декабре 1986 года в Алма-Ате проходит массовый и довольно ожесточенный, но бескровный митинг протеста против намерения Москвы назначить первым секретарем ЦК республики ульяновского «гостя» Геннадия Колбина. Митинги были подавлены, но казахи своего добились – Колбин впоследствии уехал, а республику возглавил Нурсултан Назарбаев.
В 1987 году в Армении и Нагорном Карабахе начался сбор подписей в поддержку воссоединения армянского края с Родиной. Всего было собрано, по разным данным, от 75 до 80 тысяч подписей, и 1 декабря 1987 года делегация карабахских армян передала их в ЦК КПСС (ох, эта армянская наивность – просить потомков и единомышленников тех, кто совершил ошибку, исправить ее!). В январе 1988 года делегаты отправили в Москву 84 документа, касающиеся истории, экономики и культуры Карабаха.
Москва медлила с ответом. Баку явно нервничал. А карабахские армяне чувствовали, что освобождение близко. Для упреждения «опасных поползновений» руководство Азербайджанской ССР направило в регион крупный десант из партийных деятелей и силовиков, которых на месте обхаживали «интернациональные» руководители области во главе с «идеологически выдержанным» Борисом Кеворковым, верой и правдой служившим Гейдару Алиеву с 1973 года. Но десант опоздал – армянское население, представленное общественными активистами, руководителями предприятий и учреждений, раскритиковало руководство Азербайджанской ССР и местных армянских манкуртов из обкома за целенаправленную политику выдавливания армян.
Например, армянские топонимы заменялись азербайджанскими; вывески на армянском языке изымались; строились промышленные объекты, на которые целенаправленно трудоустраивались азербайджанцы из районов вокруг Карабаха. Между армянскими сёлами строились новые, азербайджанские, и в итоге получалось, что проехать из одного армянского населенного пункта можно было только через азербайджанское поселение, то есть происходил географический разрыв армянского населения региона.
12 февраля 1988 года в том самом Гадруте, который находился почти на границе области и остального Азербайджана, прошел первый стихийный митинг с требованием передачи Карабаха Армении. На следующий день аналогичный митинг прошел в Степанакерте. События принимали необратимый характер. Поэтому историческое решение внеочередной сессии Верховного Совета Нагорно-Карабахской автономной области от 20 февраля 1988 года было одновременно и естественным, и неожиданным. Шутка ли – на основе советских законов принять решение, которое впоследствии (а кто тогда мог знать!) ускорило развал СССР. Но армяне не думали кого-то разваливать – стоял вопрос о возрождении армянского края, проданного коммунистами за бакинскую нефть.
Продолжение следует…
