- так оправдывались убийцы-врачи Османской Турции
Исследование профессора Университета штата Нью-Йорк Ваагна ДАДРЯНА “Участие турецких врачей в геноциде армян Османской империи во время Первой мировой войны” приоткрывает завесу над важной, однако малоизвестной ролью, которую сыграли турецкие врачи в уничтожении армян. “Предварительное и не претендующее на всеобъемлющий характер исследование в основном опирается на европейские архивные материалы, в особенности на отчеты британской разведки в период с 1918 по 1921 гг., во время военной оккупации Турции, а также на свидетельства германских очевидцев. Союзнические и дружественные отношения Германии и Османской империи во время Первой мировой войны придают этим документам особую значимость.
Из других источников, использованных в исследовании, следует отметить американские свидетельства, в основном врачей, медсестер, и протоколы турецкого Военного трибунала, который в своих заседаниях с декабря 1918 по май 1919 года определил исполнителей резни армян и огласил приговоры преступникам”, — пишет в предисловии автор.
Турецкие врачи участвовали не только в медицинском умерщвлении во время геноцида в Османской империи, но и в планировании систематического уничтожения армян. Самыми известными из этих врачей были д-ра Назим и Бехаэддин Шакир (на снимке справа), доминантные фигуры в Высшем директорате Центрального Комитета правящей партии Иттихад, которая пришла к власти в 1908 году.
Д-ра Назим и Шакир получили медицинское образование в Стамбуле. Назим дополнил свою практику учебой в Париже, где оба находились в политической ссылке и готовили свержение режима султана Абдул Гамида. Они содействовали ускорению младотурецкой революции в 1908 году. В постреволюционный период доктор Назим недолго служил главным врачом муниципальной больницы в Салониках, а доктор Шакир был профессором правовой медицины в медицинской школе Стамбула.
Как показывают материалы турецкого Военного трибунала 1919 года, эти два врача сыграли центральную роль в формировании, размещении и направлении деятельности подразделений Специальной организации, ключевого смертоносного инструмента в деле уничтожения армян. Эти подразделения были почти полностью сформированы из числа “кровожадных убийц”, преступников, которые по специальным совместным указам министерств юстиции и внутренних дел были выпущены на свободу из многочисленных тюрем империи. Cete (чете — по ассоциации с функциями групп волонтеров и разбойников), как назывались эти подразделения числом от 50 до 200 человек, состояли из профессиональных убийц под командованием кадровых офицеров османской армии, выпускников императорской военной академии. Основное обвинение двум врачам, зачитанное на заседании трибунала от 28 апреля 1919 года, называет д-ра Назима восемь раз, в семи из которых он описан как основной организатор подразделений убийц Специальной организации. Суд в своем обвинении настоял на том, что “эти преступники и внезаконники” были в основном организованы “для резни и уничтожения конвоируемых депортантов” из армян и что все другие обоснования деятельности использовались для “введения в заблуждение доверчивых людей”. В тексте обвинения указывается на телеграмму от 15 июля 1915 года от губернатора Эрзрума, в которой говорится, что “жандармы и разбойники, действующие от имени Специальной организации, осуществляют нападения и атаки на конвои армян”. Восьмое упоминание д-ра Назима в обвинении четко определяет его как главного лица, принимавшего решения, и одного из архитекторов геноцида. Обвинение привело цитату из его высказываний, в которой говорится, что антиармянские меры “были приняты после детального и тщательного обсуждения вопроса в Центральном Комитете Иттихад” и что они предназначались для “решения Восточного вопроса”. В последующих заседаниях суда пять лидеров партии Иттихад в процессе перекрестного допроса сознались в том, что Назим играл ведущую роль в организации этих банд. 
Д-р Шакир также восемь раз упоминается в тексте основного обвинения трибунала. Самое убийственное свидетельство против д-ра Шакира на суде представил бывший командующий третьей армией Османской империи Вехиб паша, который таким образом подвел итог своему выступлению:
“Резня и уничтожение армян, а также грабеж их имущества происходили по решению Ittihad ve Terakki. Бехаэддин Шакир поставлял “мясников” в зону действия 3-й армии, задействовал эти группы и руководил их деятельностью. Руководители правительства снабжали Бехаэддина Шакира приказами и наставлениями. Все человеческие трагедии, все противоправные действия в операционной зоне 3-й армии были результатом его махинаций. Они включали в себя рекрутирование людей, приговоренных к повешению, и жандармов с кровавыми руками и налитыми кровью глазами”.
После неоднократного подчеркивания факта о том, что “депортации” были всего лишь ширмой для уничтожения, военный суд в основном обвинении предоставил цитату из телеграммы Шакира, копия которой оказалась в распоряжении суда. В телеграмме Шакир спрашивал у своего подчиненного, ответственного секретаря организации по Харпуту: “Ликвидируются ли армяне, депортируемые из вашей области? Уничтожают ли их или они всего лишь депортируются в ссылку? Брат мой, проясните эти моменты”.
В серии судов над ответственными секретарями главный обвинитель в своем заключительном слове осудил “депортации как повод для резни” и, ссылаясь на телеграмму Шакира, сказал: “Нами установленный факт ясен как дважды два четыре.” В последовавшем приговоре суда Шакир описан как организатор и руководитель подразделений убийц, действовавших в восточных провинциях под прикрытием Специальной организации. Основным методом уничтожения были “засады и уничтожение конвоируемых депортантов”.
Роль Шакира была также подтверждена Мюниром, послевоенным губернатором Эрзрума, который утверждал, что “разбойники, организованные Шакиром в шайки, убивали депортантов самыми зверскими методами”. 
Роль д-ра Назима обсуждается в работах многих турецких авторов. Известный иттихадист Фалих Рифки Атай, который служил личным секретарем сначала у Талаата, а затем у Джемала, двух столпов триумвирата, в своих мемуарах описывает Назима, согласно собственному опыту общения, как организатора групп осужденных. Будучи кадетом в военной академии в Стамбуле в начале войны, он обратился к Назиму с вопросом об офицерах, которых тот рекрутировал для специальных заданий. Д-р Назим без обиняков сказал ему, что задания эти включают в себя командование подразделениями из осужденных, выполняющих тайную миссию. Реакция автора: “Я в полной растерянности от проектируемой армии убийц”.
Турецкий историк Шевкет Сюрейя Айдемир в одной из своих работ пишет о Назиме как о “руководителе армии террора партии Иттихад в военное время”, а в другой работе описывает его как человека, принадлежавшего к сердцевине властных структур Иттихад, которого обременили “ответственностью за самые кровавые деяния, отметившие самый темный период истории нашей последней империи”.
Подтверждение деяний д-ра Шакира турецкими источниками не оставляет никаких сомнений о его роли. Турецкий историк Доган Авчиоглу ставит его в центр геноцида армян Османской империи и утверждает, что “исполнение депортаций было доверено надежным иттихадистам и Специальной организации, которые должны были радикальным образом решить Армянский вопрос. За уничтожение депортантов во внутренних закрытых советах партии выступал д-р Шакир”. Ф.Р.Атай безоговорочно утверждает в своих мемуарах, что Шакир был непреклонен в своем намерении “стереть армян с лица земли, чтобы предотвратить формирование армянского государства в восточных провинциях”.
Три армянских источника независимо друг от друга засвидетельствовали, что Шакир в форме турецкого офицера был замечен в роли руководителя преступных банд и лично направлял убийц на совершение резни.
Германские и британские источники предоставляют значительный корпус свидетельств, подтверждающих главную роль двух врачей-политиков в уничтожении армян Османской империи. В своем комментарии о деятельности д-ра Назима лондонская “Таймс” писала:
“Врач по профессии и не без таланта в медицине, д-р Назим принял непосредственное участие в деятельности младотурок... в качестве политического доктринера... он причинил больше невыносимых страданий многочисленным собственным согражданам, чем любой профессиональный тиран или самоутверждающийся политик... к несчастью, отличный агитатор оказался очень опасным политиком... Марат и Робеспьер — примеры такого типа политика... Как только началась Великая Война, Назим и его сторонники подступились к Талаату паше с антиармянской пропагандой... и к 1916 году половина армянской общины империи была уничтожена”.
Согласно лондонской “Морнинг пост”, “д-р Назим... гордится тем, что под его командованием было совершено миллион убийств” (London Morning Post, 5 и 7 декабря 1918). Газета ссылается на высказывание, которое Назим сделал во время событий в Смирне (Измире) об армянах.
Ведущая роль д-ра Шакира также подтверждается германским полковником Штанге, под командованием которого Шакир начинал партизанское движение против российской армии в первые три месяца Первой мировой войны. Свидетельствуя о кампании Шакира по уничтожению армян, полковник Штанге также подтвердил, что подразделения из убийц, задействованные в партизанской борьбе, были в срочном порядке переброшены на выполнение заданий по массовому уничтожению армян. Штанге осудил “уничтожение армян”, которое проводилось с “животной брутальностью” этими разбойниками, которых он называл “подонками”, и прямо указал на Шакира и в то время командовавшего третьей армией Османской империи Камила пашу как главных организаторов.
Наконец, сообщения британской разведки также указывают на зловещую роль Шакира. В своем отчете в Лондон адмирал де Робек, в то время исполнявший обязанности Верховного комиссара в Стамбуле, охарактеризовал Шакира как “члена небольшого тайного Комитета для организации уничтожения армянского народа”. Вскоре после установления перемирия в Первой мировой войне в ночь с 1 на 2 ноября 1918 года Шакир и Назим вместе с другими видными иттихадистами бежали из Турции в Германию на германском эсминце.
Д-р Назим был осужден и приговорен к смерти турецким Военным трибуналом в вердикте от 5 июля 1919 года. Д-р Шакир тоже был приговорен к смерти и осужден как “главный соучастник” 13 января 1920 года. Оба приговора были вынесены in absentia (Назим был включен в число обвиняемых на “высоком уровне” - наряду с Джемалом, Талаатом, Энвером. Шакир был приговорен на серии заседаний турецкого военно-полевого суда в Харпуте). Шакир скрывался в Берлине и был убит армянским мстителем 17 апреля 1922 года. После убийства Шакира Назим запаниковал и затребовал дополнительную охрану у германских властей. В итоге он вернулся в Турцию после того, как ему и другим лидерам иттихадистов, которым угрожали армянские “командос справедливости”, были даны гарантии неприкосновенности. Их приветствовали на родине “при условии, что они не будут противостоять новому режиму”. Однако Назим принял участие в заговоре иттихадистов против Мустафы Кемаля (Ататюрка). Он был допрошен Судом независимости в Анкаре, обвинен, приговорен к смерти и повешен с другими заговорщиками-иттихадистами 26 августа 1926 года.
Кроме Шакира и Назима, и другие турецкие врачи и медицинские работники приняли активное участие в организации резни армян. Самым известным из этого круга деятелей был Сулейман Нуман паша, бригадный генерал и главный офицер-медик при вооруженных силах Османской империи во время войны. Сулейман паша был арестован послевоенным турецким правительством по обвинению в даче приказа “совершать убийства отравлением больных среди населения Эрзрума, Сиваса и Ерзинджана под предлогом предохранения здоровой части населения от эпидемий и голода”. Он был также обвинен в том, что отдавал приказ “уничтожить врачей и медицинский персонал армянского происхождения в османской армии”. В итоге он был депортирован британцами на Мальту для привлечения к судебному процессу.
Д-р Фазил Берки, хирург в звании полковника, был ближайшим сподвижником д-ра Шакира. В преддверии резни армян в Кастамону, Сивасе и Эрзруме он объездил эти провинции для организации секретных советов, которые должны были подготовить машину массовых убийств на местном уровне. Берки участвовал в убийстве двух известнейших армянских поэтов — Варужана и Севака. Он координировал логистику убийств с Джемалом Огузом, ответственным секретарем партии Иттихад в Чанкири. В июне 1919 года он также был этапирован британцами для суда на Мальту.
Мехмед Хасан (Езачи) — военный фармацевт в звании капитана — был обвинен трибуналом в организации резни армян в Ерзинджане, в провинции Эрзрум, в частности он руководил убийством двух тысяч армянских солдат, служивших в строительном батальоне в долине Санса; он же руководил засадами нескольких значительных по размерам конвоев депортируемых армян. Мехмед Езачи и его подразделение убийц обвинялись в насилии над 250 армянскими женщинами и детьми. Трупы убитых его подразделением армян сбрасывались в реку. На грабеже депортируемых армян, согласно документам трибунала, он составил себе целое состояние, оцениваемое в 300 000 турецких фунтов ($1 500 000). Он также был арестован британцами в апреле 1919 года и сослан на Мальту.
Пожалуй, самым шокирующим своими деяниями из этой группы турецких врачей был Мехмед Решид, ветеран партии Иттихад, которого в 1915 году назначили губернатором Диарбекира. В меморандуме от 15 сентября 1915 года Решид ссылался на 120 000 армян, которые подлежали дальнейшей депортации из провинции под его началом. У Решида была кличка “губернатор-палач”. Он был известен тем, что армянам его сподручные забивали гвоздями подковы в пятки и в таком виде под улюлюкание местных зевак принуждали маршировать по улицам Диарбекира. Другие излюбленные пытки “губернатора-палача” состояли в забивании раскаленными гвоздями подковы в грудь жертвы, размозжении черепа кувалдой и распятии на крестах. Германский консул в Мосуле, Хольштайн, убедил посла Германии Вангенхайма в том, что ему нужно потребовать от младотурецкого правительства вмешаться и прекратить эти зверства Решида. Дисциплинарные внушения в 1916 году были сделаны Решиду за умыкание армянского капитала и “лишение османской казны нескольких сот тысяч турецких фунтов”, а не за резню армян. Позднее он стал губернатором провинции Анкара, откуда депортировал последних из оставшихся армян. После войны Решид находился в бегах от правосудия. Когда задержание стало неизбежным, он покончил жизнь самоубийством.
Во время войны на одной из встреч с генеральным секретарем партии Иттихад Митхадом Шюкрю (Бледа) Решид так аргументировал необходимость уничтожения армян: “Хотя я врач, я не могу пренебрегать своей национальностью. Я пришел в этот мир как турок. Моя этническая идентификация превыше всего для меня... Армянские предатели нашли для себя нишу на груди отечества: это опасные микробы. Разве уничтожение этих микробов не входит в обязанности врача? Либо армяне ликвидировали бы турок и стали бы хозяевами этой земли, либо они должны были быть ликвидированы турками. Я не мог колебаться в выборе средств, и я сделал свой выбор. Моя тюркскость выше медицинского призвания. Конечно, меня мучает совесть, но я не мог смириться с тем, что моя страна может исчезнуть. Что касается исторической ответственности, то мне нет дела до того, что обо мне напишут историки других национальностей”.
Многие другие турецкие врачи и медицинские работники увязывали свои действия по уничтожению армян с национал-шовинистическим восприятием собственной идентичности и с целями партии Иттихад. Тевфик Рюшдю (Арас), по мнению турецкого историка Авчиоглу, “партизан-иттихадист”, приходился родственником д-ру Назиму. Он был членом Высшего санитарного совета, который занимался вопросами уничтожения трупов армян там, где это было возможно. При содействии ряда врачей д-р Рюшдю должен был инспектировать места массового уничтожения армян, где по инструкции исполнители должны были заготовить заранее тысячи килограммов извести. Колодцы заполнялись до верха трупами, сверху накладывались листья, а поверх листьев — слоями известь, смешанная с землей. Тевфику Рюшдю потребовалось шесть месяцев для выполнения этих поручений. Через шесть месяцев он вернулся к выполнению своих обычных функций.
После ликвидации Иттихад как политической партии д-р Рюшдю стал членом исполнительного комитета партии, заменившей Иттихад, — Течеддюд. Рюшдю служил казначеем этой организации и помогал многим врачам-иттихадистам, состоявшим членами Красного полумесяца, а также занимался сбором средств для тайных действий иттихадистов во время перемирия. Он и другие иттихадисты были арестованы 2 февраля 1919 года кабинетом Тевфик паши. Через некоторое время он упоминается уже как активный член партии кемалистов. Рюшдю сделал неплохую карьеру в новой партии. С 1925 по 1938 годы он был министром иностранных дел Турции.
В источниках есть имена множества других турецких врачей и медицинских работников, которые подозреваются в активном участии в уничтожении армян, однако точные детали на данном этапе доступа к архивам неизвестны. Были врачи, которые тесно сотрудничали с властями и палачами по сокрытию совершенных преступлений. Примером такого поведения может служить муниципальный врач из района Урфы. После того как в засаде за городом два армянина, известные члены парламента (Зограб и Вардгес. — “НВ”.) Османской империи, были убиты местными активистами Специальной организации, этот врач выдал свидетельство о смерти по естественным причинам. По просьбе одной из вдов свидетельства о смерти были направлены ей правительством. Тем не менее на заседании Палаты депутатов (парламента) от 28 ноября 1916 года это же самое правительство было вынуждено признать перед депутатами, что армянские депутаты были убиты, что следовало из письма, направленного Главным визирем в Палату депутатов.
В провинции Трабзон, где армянское население было в большинстве своем зажиточным, процесс уничтожения, как и в других местах, сопровождался широкомасштабными грабежами и разбоем. В данном случае только один из семи привлеченных к ответственности выездной сессией турецкого военно-полевого суда 26 марта по 17 мая 1919 года оказался врачом. Д-р Али Саиб обвинялся в том, что участвовал в преднамеренном утоплении в море и отравлении большого числа младенцев и беременных женщин в местной больнице, а также в нескольких школах, которые были превращены во временные пристанища для армянских сирот, чьи родители были уничтожены. В это время д-р Саиб был директором санитарной и медицинской служб в регионе.
Выжившие в геноциде армяне засвидетельствовали, что визиты д-ра Саиба в больницу сопровождались исчезновением большого числа младенцев. Суд обвинил его в том, что он выдавал пациентам яд в лекарствах в жидкой форме. Пациенты, отказывавшиеся принимать микстуру, по его приказу топились в море. Два турецких свидетеля независимо друг от друга подтвердили эти свидетельства. Кроме того, д-р Зия Фуад, инспектор служб здравоохранения, а также д-р Аднан, директор службы общественного здравоохранения в Трабзоне, подтвердили обвинения д-ра Саиба в отравлении и утоплении детей.
На четырнадцатом заседании суда (в субботу 26 апреля 1919 года) молодая женщина Маник Еразян представила хорошо аргументированные и удручающие свидетельства. Ее оставили с сестрами в Трабзоне, и она наблюдала, как травили младенцев во время “дезинфекции”. Местом убийства младенцев путем отравления в данном случае была не обычная больница Красного полумесяца, а здания двух школ. В мезонине одной из школ была устроена комната, облицованная кафелем, которая предназначалась для паровой турецкой бани (islim), куда турчанки приносили младенцев. “Сначала мы не понимали, что происходит. Но затем однажды мы услышали громкий плач младенцев, который резко оборвался и сменился смертельной тишиной. Мы начали внимательнее следить за тем, что происходит. Корзины перед входом в эту комнату расставили все точки над i”. Оказывается, д-р Саиб использовал эту “баню” для того, чтобы завлечь жертвы в комнату, которая была оборудована для подачи в нее отравляющего газа. Эти корзины были замечены в другом месте, в больнице Красного полумесяца, где они использовались для избавления от трупов и умирающих младенцев, которые сбрасывались в Черное море.
Все попытки выяснить подробности об этой “паровой комнате” и “дезинфекционных процедурах” не увенчались успехом. Вопрос, была ли паровая комната предвестником нацистских газовых камер, остается открытым.
Что касается германского участия, то следует отметить, что германские офицеры были не только военными и политическими союзниками турок, но они совместно с турецкими военными основали в Трабзоне базу, которая использовалась для организации партизанского движения в российском Закавказье и в Персии. Для осуществления этих действий турецким подразделениям были приданы германские кадровые офицеры.
В британском документе говорится о том, что в конце мая 1915 года румынские власти перехватили груз, следовавший по дипломатической почте из Берлина в Стамбул: “...легкие цилиндрические контейнеры в форме снарядов малого калибра содержали смесь фосфора с кальцием. При добавлении воды или сильной направленной воздушной струи к смеси образуются удушающие газы. Контейнеры снабжены специальным клапаном для простоты в обращении”.
Между геноцидом армян в Османской империи и уничтожением евреев, славян и цыган нацистами в ходе Второй мировой войны имеются разительные сходства в поведении исполнителей. В этом смысле геноцид армян может рассматриваться как прецедент для последовавшего нацистского проекта. Трудно оспорить, что геноцид армян в некоторых аспектах непосредственно повлиял, если не сказать стимулировал уничтожение евреев, славян, цыган и представителей других народов нацистами.
Наиболее значимыми из этих сходств являются эпизоды с экспериментами над людьми, использованными в качестве подопытных кроликов для получения сыворотки антидота против тифа. Роберт Джей Лифтон, ссылаясь на общее в поведении нацистских врачей, отмечает “экстенсивный садизм”, который присутствовал в общей схеме “массового убийства”. Хитрое изобретение, замаскированное под процедуру “дезинфекции”, но причинявшее мгновенную смерть младенцам, жертвам геноцида в Трабзоне, угнетает своей прототипичностью нацистских газовых камер. Точно так же, если не более, важно то обстоятельство, что и турецкие, и нацистские врачи не только отождествляли себя с исполнителями, но сами выступали в роли функционеров и лидеров монолитной политической партии, контролировавшей государство.
Турецкие врачи и хирурги в той мере, в которой они были вовлечены в процесс достижения целевых установок партии Иттихад, без колебаний становились слугами этой партии. Их мало беспокоила чрезвычайная ситуация войны, даже наоборот, глобальная война, в которую ввергла Турцию партия Иттихад, вдохновляла их своими новыми возможностями. Такая вовлеченность не была лишена грубого оппортунизма и той меры фанатизма, которая служила им суррогатом для того, что Ницше называл “утонченной жестокостью”, для искусства и науки лечения. Клятву Гиппократа они без зазрения совести могли выбросить на свалку за ненадобностью. Еще одно явление, в котором обнаруживаются значительные сходства между геноцидом армян во время Первой мировой войны и уничтожением евреев, славян и цыган во время Второй: уничтожение армян-медиков имело тяжелые последствия как для самих турецких военных, так и для турок из гражданского населения, которые во время войны гибли в том числе от нехватки медицинской помощи. Класс армянских медицинских работников Османской империи понес невосполнимые потери, сопоставимые с потерями самого армянского народа. Многие из них бесследно исчезли, иные пали жертвами эпидемий или на поле боя. Но о тех из них, которые были убиты в резне, часто не без участия их турецких коллег, армянские источники представляют такую статистику: достоверно известны факты о преднамеренном уничтожении 67 врачей и хирургов, 54 фармацевтов, 10 дантистов и 7 медицинских студентов.
Даже в агонии поражения в войне маховик бойни армян не прекращал своего вращения, словно регистрируя уровень фрустрации младотурецких извергов от незавершенного дела.
* * *
Тот факт, что ни один из врачей и медицинских работников Османской империи, вовлеченных в геноцид армянского народа, не получил соответствующего наказания (только некоторым были предъявлены обвинения без последующего наказания) — поучительный пример того, как правосудие и власть в Турции действовали рука об руку. Тщательные подготовительные работы, предпринятые победоносными союзниками для проведения трибунала, призванного “осудить военных преступников, обвиняемых в резне”, оказались тщетными. Деятельность турецких полевых военных судов была остановлена, а затем и отменена с приходом к власти Мустафы Кемаля. Воспользовавшись разногласиями между cоюзниками, ослабленными в мировой войне, и внутриполитическим кризисом, Ататюрк в итоге смог навязать им свою волю в 1923 году с подписанием Лозаннских соглашений, о которых Уинстон Черчилль со свойственным ему сарказмом сказал: “История будет тщетно искать слово Армения”.
