Меня сильно задела сцена с нападением феменисток на бельгийского архиепископа – особенно выразительны были фотографии с бесновавшимися девицами. А тут еще и Борис Межуев написал колонку про богохульство интеллектуальной Европы, а Яна и Илья Бражниковы ответили ему текстом (http://pravaya.ru/look/23078) о том, что вовсе это никакое не богухульство, и Жижек со «смертью Бога» больший христианин, чем все наши консерваторы и патриарх. При этом досталось и консерваторам – якобы они неителлектуальны и сами выдумали «креативный класс», чтобы с ним бороться. Заодно Бражниковы спорят с тем, что Россия самая мускульная страна, а Европа расслабилась – мол, наоборот, это у нас все расслабились, а консерваторы убоги и сами главные кощунники.
Мой сумбурный пересказ к чему ведет – к тому, что каждый видит то, что хочет и попрекает оппонента слепотой. Но ведь упомянутая Межуевым расслабленность Европы – он в первую голову говорит о Скандинавии, где уже явно наступает матриархат, сопровождаемый окончательной апостасией – это медицинский факт, а не точка зрения. И процесс только усугубляется. А та вера в ценности расслабленной Европы, которыми Бражниковы попрекают Путина начала нулевых – это, напротив, уже пройденная стадия, то, что давно уже перерос даже тот же Путин.
Точно также и нет никаких консерваторов-охранителей – выдуманных как раз вполне себе существующими безродными космополитами (а именно так нужно называть на самом деле «креативный класс»). Не консерваторы-охранители, а люди национально мыслящие, опирающиеся на традиции своего народа, желающие построения такого государства и общества, чье социальное устройство будет максимально близко народным чаяниями и устоям, его генокоду. Вот кто бьется сегодня с креаклами и прочими псевдореволюционерами. Псевдо – потому что настоящей революции (то есть изменение основ нынешнего антинационального переходного уклада) хотят только национально-ориентированные силы (в отличии от либералов, желающих, напротив, гарантий сохранения бессмысленного потребительского общества).
Но это будет не революция разрушения страны и гражданской войны, а революция созидания нового общества, при бережном отношении к той форме государства, которое сейчас имеет русский народ. Потому что для любого патриота понятно, насколько ценным и уникальным является этот дар – русское государство. Как бы его не называли – империя, СССР, даже нынешняя убогая федерация. Но ведь именно развалить его хотят – вольно или невольно – соединившиеся на болоте космополиты и книжно-левые вкупе с уменьшительными националистами. Любому трезвомыслящему человеку понятно, что свергнув Путина (о чем мечтает немалая часть т.н. элиты) мы получим семибоярщину с последующей открытой стадией смуты и гражданской войной. И развалом страны – из которого уже не будет шанса выйти даже такой ценой, как нам это обошлось сто лет назад.
Консерваторы поэтому защищают не Путина – а удерживающего от окончательного распада. Ни одному русскому патриоту не может даже прийти в голову консервировать ценности нынешнего общества (точнее той матрицы, что навязывают обществу нынешняя финансовая и идеологическая элита) – но для борьбы с паразитами, засевшими в кроне русского дерева, он не будет поджигать его ствол и ветки. Роль Путина, бесконечно демонизируемого как раз космополитами, в русской истории далеко еще не сыграна. Его путь в сторону русского народа, его освобождение от пут давно уже для него понятной и прогнившей элиты – виден невооруженным глазом.
Смерть Бога, в которой так легко убедили старушку Европу – не что иное, как отпадение Европы не просто от христианских ее основ, но уже и от национальных, забвение тех ценностей, которых почему-то называют консервативными, хотя они являются фундаментальными для любого общества и народа. Утративший эту базу народ теряет не мускульность, а просто жизненную силу – и дальше уже может доживать свой век в спокойствии и расслабленности. Но даже и так не может – потому что соседние народы сомнут его, сделают удобрением для своей цивилизации.
О том, что именно так и будет с Европой было понятно уже во время Данилевского и Шпенглера. Сегодня мы наблюдаем, конечно, не завершающий, но знаковый этап этого заката. Польза нам от него только одна – наглядный урок того, к чему приходит общество, отказавшееся от своих национальных устоев и моральных принципов. Бог умирает там, где уже умер народ.
