Эксперт Сергей Маркедонов уверен, что, несмотря на роль России в переговорном процессе, Ереван и Баку в итоге должны будут пойти на принятие болезненных компромиссов.
Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ – для Sputnik
Москва принимает очередной раунд переговоров по нагорно-карабахскому урегулированию. Министры иностранных дел Армении и Азербайджана проведут встречи с сопредседателями Минской группы ОБСЕ. Всего месяц назад в Женеве перспективы разрешения многолетнего этнополитического конфликта обсуждали Серж Саргсян и Ильхам Алиев. Можно ли говорить об интенсификации мирного процесса и стоит ли ожидать каких-то прорывных решений от московских переговоров?
Прорыв пока не виден
Ответ на поставленный вопрос зависит от того, какие ожидания мы связываем с предстоящими встречами. Следует иметь в виду, что только на протяжении этого года нагорно-карабахское урегулирование было предметом многочисленных переговорных раундов. В феврале "на полях" Мюнхенской конференции по безопасности сопредседатели Минской группы ОБСЕ провели сначала раздельные, а затем совместную встречу с Эдвардом Налбандяном и Эльмаром Мамедьяровым. В марте и октябре дипломаты-посредники совершили две поездки в регион. В канун майских праздников в Москве состоялись трехсторонние переговоры министров иностранных дел России, Армении и Азербайджана.
12 июля в Брюсселе Эдвард Налбандян, Эльмар Мамедьяров и сопредседатели Минской группы обсудили "модальности будущего мирного урегулирования". В сентябре "на полях" Генеральной Ассамблеи ООН состоялось еще одно обсуждение в схожем формате. И, наконец, в октябре в Швейцарии прошли переговоры на уровне президентов Армении и Азербайджана. В ходе всех этих встреч значительных прорывов достигнуто не было. И нет никаких оснований полагать, что в ноябре вдруг будет найден некий чудодейственный рецепт мирного урегулирования.
Стороны по-прежнему придерживаются максималистских установок. Для Баку нынешний статус-кво нетерпим. И азербайджанские политики не скрывают своих намерений относительно решения конфликта всеми способами, включая и силовые, хотя и рассматривают их как "последний довод".
Армению, на первый взгляд, устраивает нынешняя ситуация. Нагорный Карабах остается вне юрисдикции Азербайджана, а примыкающие к нему семь районов обеспечивают его относительную безопасность. Однако подобный расклад не получил политической легитимации.
Как бы то ни было, а готовности к компромиссам никто не демонстрирует.
Переговоры — не роскошь
В этом контексте наблюдателей не должны вводить в заблуждение недавние заявления Сержа Саргсяна или Эдварда Налбандяна о "болезненных решениях" по урегулированию конфликта. Возможные уступки со своей стороны армянские лидеры напрямую увязывают с готовностью азербайджанской стороны к ответным шагам навстречу Еревану. Но такой готовности со стороны Баку нет.
Напротив, относительный успех в прошлогодней "четырехдневной войне" многие обозреватели рассматривают, как препятствие на пути поисков мирного урегулирования. Более того, если мы внимательно посмотрим на все дипломатические встречи, прошедшие в этом году, то увидим, что инциденты на линии соприкосновения либо предшествовали им, либо следовали вскоре после их завершения.
Переговорный процесс не является непрерывным. Он регулярно спотыкается о военные обострения. В итоге всякий раз мирный процесс надо спасать, вместо того, чтобы от обсуждения одного пункта продвигаться к распутыванию следующего, более сложного узла.
В этом плане не стал исключением и женевский саммит. Его проведение не ознаменовалось хотя бы "неделей тишины" в Нагорном Карабахе. Напротив, на линии соприкосновения наблюдалась военная активизация. Следовательно, частые переговоры – не роскошь. Это – попытки удержать ситуацию от скатывания к войне.
У дипломатов из Минской группы есть то очевидное преимущество, что они, по крайней мере, по положению на сегодняшний день, выступают единым фронтом. Несмотря на конфронтацию между Россией и Западом (среди сопредседателей два представителя "западного мира" – США и Франция) сохраняется единая позиция относительно императивов разрешения конфликта. Оно должно состояться на основе компромиссов, предложенных в базовых принципах урегулирования, а не тотального военного разгрома одной из сторон.
В этом контексте Еревану и Баку приходится осторожничать. Использовать противоречия Москвы и Вашингтона для перетягивания каната на свою сторону, как это было в случае с Грузией и как это сегодня стремится делать Украина, Армения и Азербайджан не могут. И именно это, пожалуй, и следует рассматривать, как главное достижение переговорного процесса.
Особая роль России
Впрочем, стоит особо отметить ту роль, которую в мирном процессе играет Москва. И хотя нагорно-карабахское урегулирование по степени приоритетности для России нельзя поставить в один ряд с такими внешнеполитическими направлениями, как отношения с США, Евросоюзом, Китаем, конфликт в Сирии или Украина, данная тема не исчезает с радаров российского МИД и других структур, занимающихся выработкой российского курса на международной арене.
Причины такого интереса очевидны: эскалация застарелого этнополитического противостояния в Закавказье создаст для России немало острых проблем. Начиная от необходимости скорейшего тушения пожара в соседнем регионе и заканчивая вовлечением в урегулирование потенциальных кризисов в евразийских интеграционных структурах (ЕАЭС и ОДКБ, где солидарная позиция по Нагорному Карабаху кажется весьма проблематичной), а также усложнением повестки в отношениях с Турцией и Ираном.
Заметим также, что реагирование Москвы может спровоцировать непростые коллизии в отношениях с США и Евросоюзом, которые могут посчитать российские действия (в зависимости от степени их жесткости) "непропорциональным ответом".
Но самое важное – это готовность Еревана и Баку признавать особую роль России как де-факто главного модератора мирного процесса, а также понимание со стороны Запада того очевидного факта, что без Москвы удержать ситуацию от скатывания к войне не получится. Как следствие, поддержка со стороны Вашингтона и Парижа таких инициатив, как прошлогодний санкт-петербургский саммит или апрельские трехсторонние переговоры глав МИД России, Армении и Азербайджана в Москве.
Несколько слов необходимо сказать и о позиции Турции. Анкара – стратегический союзник Баку и геополитический оппонент Еревана, член НАТО, стремящийся в то же самое время к поддержанию прагматических отношений с Москвой. Так получилось, что переговоры по Карабаху пройдут, что называется, по "горячим следам" сочинской встречи Владимира Путина и Реджепа Эрдогана.
За две недели до этого события, турецкий лидер, анонсируя свою встречу с российским визави, с одной стороны, подчеркивал большие возможности России в урегулировании карабахского конфликта, а с другой – намекал на то, что турецкий ресурс может быть значимым в определении конфигурации закавказской региональной безопасности. Все это спровоцировало острые дискуссии и многочисленные спекуляции относительно "большой геополитической сделки" между Москвой и Анкарой. Между тем, в ходе сочинских переговоров Путина и Эрдогана на первый план вышли проблемы Ближнего Востока и двусторонних экономических отношений.
Однако фактор Турции в будущих кавказских раскладах нельзя сбрасывать со счетов. Чем стабильнее будет ситуация в Карабахе (хотя в данном контексте понятие стабильности очень относительно), тем меньше будет соблазнов у Анкары попробовать разыграть в этой точке Кавказа свою собственную игру.
Таким образом, новый ноябрьский раунд переговоров по нагорно-карабахскому урегулированию выпукло обозначает особый, если угодно, привилегированный статус России в мирном процессе. Но это не должно создавать излишне благостной картинки, а также формировать завышенные ожидания. Москва может помочь сторонам конфликта, создать условия для обсуждения острых сюжетов в содержательном, а не имитационном формате. Но ни Россия, а равно и никакая другая сторона не освободят Ереван и Баку от поиска сложных и, не исключено, что болезненных, компромиссов.
