Об армяно-турецких отношениях сегодня пишут нечасто. Все попытки примирения и преодоления многолетней конфронтации, которые предпринимались за последние четверть века, не привели к каким-то заметным успехам. Наивысшей точкой сближения позиций Анкары и Еревана по-прежнему остаются Цюрихские протоколы, подписанные в октябре 2009 года, однако до сих пор так и не ратифицированные.
Напомню, что эти протоколы предусматривали установление дипотношений и разблокирование границы между двумя странами. На сегодняшний день ни одна из этих проблем не разрешена. Не менее острым вопросом в отношениях двух стран остается давний спор по поводу квалификации событий начала ХХ века в Османской империи. Для армянского мира (включающего в себя помимо собственно Армении также непризнанную Нагорно-Карабахскую республику и «спюрк»- диаспору) – это геноцид, а для Турецкой республики - гражданская война между подданными распадавшегося некогда единого имперского государства. И хотя официальные армянские и турецкие представители говорят о необходимости тщательного изучения архивов и привлечения к исследованию данной проблемы самых объективных историков, споры о геноциде в контексте двусторонних отношений имеют мало общего с академической историографией. Это - важная часть актуального политического контекста, связанная как с международными приоритетами Еревана и Анкары, так и с задачами национально-государственного строительства.
Говоря об армяно-турецких отношениях, следует иметь в виду и неурегулированный нагорно-карабахский конфликт. Для Анкары Баку - стратегический союзник. И верность этому союзу была воочию продемонстрирована в апреле 2016 года, когда турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган оказался практически единственным главой государства, который поддержал Азербайджан в дни апрельской эскалации. При этом Анкара избегает открыто вовлекаться в конфликт на азербайджанской стороне. Не в последнюю очередь в силу того, что стратегическим союзником Армении является Россия, имеющая военную базу на территории Гюмри.
При таком наборе исходных данных рассчитывать на резкие изменения в армяно-турецких отношениях не приходится. Однако 19 сентября 2017 года в них обозначилась новая интрига. Президент Армении Серж Саргсян, выступая с речью на 72-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, затронул перспективы нормализации отношений с Турцией. По словам армянского лидера, его страна никогда не рассматривала вопрос о признании геноцида «как предварительное условие для урегулирования двусторонних отношений Армении и Турции». Оттолкнувшись от исторических сюжетов, Саргсян обратился к сегодняшней ситуации в отношениях между Анкарой и Ереваном. По его словам, «правительство Турции выдвигает абсурдные предусловия» для ратификации Цюрихских протоколов, которые «совершенно не вытекают из буквы и духа» этих документов. Впрочем, в речи Саргсяна интересен результирующий вывод: «Руководство Турции ошибается, если думает, что оно может вечно держать в заложниках эти документы и ратифицировать по удобному для них случаю. Переговоры по протоколам велись в нынешних условиях, для нахождения решений существующих проблем. В условиях продолжительного отсутствия какого-либо позитивного сдвига в направлении их претворения в жизнь Армения объявит эти два протокола ничтожными. Мы вступим в весну 2018 года без этих, как показал опыт, к сожалению, тщетных протоколов». Но означает ли это, что на процессе армяно-турецкой нормализации теперь можно поставить точку? И если да, то почему президент Армении выбрал для этого ооновскую трибуну, а не очередную сессию национального парламента?
Выступление Саргсяна многими внешними наблюдателями (особенно в Турции и в Азербайджане) воспринимается как демонстративный вызов. Но в действительности глава республики лишь формализовал то фактическое состояние, в котором армяно-турецкая нормализация пребывала все годы, прошедшие со дня подписания протоколов в Цюрихе. Этот шаг Саргсяна в очередной раз показал, что любой мирный процесс развивается не по линейке. При сложном поиске компромиссных формул неизбежны и взлеты, и падения, и разочарования, и даже откат назад.
Большая часть экспертов, обращаясь к проблематике армяно-турецких отношений, начинает отсчет процесса нормализации с многообещающей «футбольной дипломатии» 2008 года. Между тем, попытки преодоления негативного исторического наследия и формулирования новой повестки дня предпринимались и ранее. Турецкая Республика признала независимость Армении уже 16 декабря 1991 г. (через восемь дней после подписания Беловежских соглашений и за пять дней до принятия Алма-Атинской декларации, зафиксировавшей основные принципы Содружества независимых государств). Схожим образом армянская элита пыталась начать политический диалог «с чистого листа». В свою очередь первый президент Армении Левон Тер-Петросян говорил о пантюркизме как «об окончательно перевернутой странице в истории Турции». В июне 1992 году армянский лидер встретился с тогдашним турецким премьер-министром Сулейманом Демирелем. Однако это «дней левоновых прекрасное начало» сменилось многолетней стагнацией. Причиной тому военная эскалация нагорно-карабахского конфликта и поддержка Азербайджана Турцией. В апреле 1993 года Турция закрыла сухопутную границу с Арменией (чуть более 300 км). И хотя общественное мнение Турции требовало применить к Армении более жесткие меры и активнее поддержать Азербайджан, официальная Анкара ушла от прямого вовлечения в вооруженное противоборство, ограничившись дипломатической поддержкой Баку и военно-техническим сотрудничеством с прикаспийской республикой.
Следующей попытки нормализовать отношения пришлось ждать долгих 15 лет. И в отличие от предыдущего опыта, второй подход к снаряду оказался более результативным. Фактически за год с небольшим после «футбольного» визита тогдашнего турецкого президента Абдуллы Гюля в Ереван стороны подписали Цюрихские протоколы. По справедливому замечанию востоковеда Станислава Тарасова, их ратификация создавала бы новые условия не только для Армении и Турции, но и для Закавказья. Она способствовала бы большей гибкости и Анкары, и Еревана в отношении своих главных стратегических союзников, соответственно Баку и Москвы. И самостоятельная роль Турции, не просто как партнера США на южном фланге НАТО, но и ведущей евразийской державы была вполне реальной.
Однако, как это часто бывает, кажущаяся простота и «гладкость» присутствует лишь на бумаге. В отношениях между Турцией и Арменией были и остаются многочисленные «овраги». По словам турецкого эксперта Митата Челикпалы, «позиция Азербайджана для Анкары очень важна. Таким образом, без какого-либо позитивного изменения, которое удовлетворило бы Азербайджан, любое изменение в двусторонних армяно-турецких отношениях выглядит нереальным». Не будем забывать, что помимо внешнеполитического измерения данный вопрос для Турции важен как фактор внутренней политики (с учетом многочисленных выходцев из Азербайджана, являющихся гражданами этой страны, а также проазербайджански настроенного общественного мнения и позиции турецкого политического класса). Именно это, по мнению Челикпалы, «подталкивает Эрдогана к тому, чтобы воздерживаться от излишней активности на армянском направлении». Для Армении же было крайне важно отделение нагорно-карабахской повестки от процесса армяно-турецкой нормализации. Эта задача осталось нерешенной. Как следствие, потеря интереса к самой нормализации. Уступки без очевидной компенсации означают поражение и ответственность, которую ни один армянский политик в описанных выше условиях на себя не возьмет.
Возникает резонный вопрос, а почему именно сейчас Саргсян решился на столь демонстративный жест? Почему за точку отсчета взята именно весна будущего года? Во-первых, следует иметь в виду, что «застой» в процессе нормализации наступил не в сентябре 2017 года. Еще 22 апреля 2010 года президент Армении подписал указ о приостановлении процесса ратификации армяно-турецких протоколов, а 16 февраля 2015 года – обратился к спикеру национального парламента с заявлением о своем решении отозвать из высшего законодательного органа страны сами эти документы. В этом плане ооновская речь - продолжение прежнего тренда.
Во-вторых, Армении, как и Турции, и любому другому государству, никуда не уйти от внутриполитических проблем. Между тем страна приближается к масштабной реконфигурации властной системы. Конституция делает из Армении парламентскую республику, но это де-юре. Де-факто же правящая элита заинтересована остаться «у руля» под новым политическим соусом. И «патриотическая приправа» в этом блюде крайне важна! Уходящий президент стремится громче «хлопнуть дверью», показав, что никакого компромисса с турками в ущерб Армении он делать не собирается. Общественное мнение, особенно после событий апреля 2016 года, в этом его поддержит (даже имея широкий перечень претензий к социально-экономическому положению в республике). Такой «хлопок» тем более важен, что среди оппонентов Саргсяна найдутся и те, кто припомнит ему и «футбольную дипломатию», и сами Протоколы, и готовность к определенным уступкам Анкаре. Многим в Армении даже идея про какую-то совместную работу историков по прояснению всех обстоятельств событий 1915 года кажется кощунственной, ибо ставит под сомнение факт геноцида.
И последнее (по порядку, но не по важности). Новых компромиссных идей, которые смогли бы подстегнуть переговорный процесс, ни у Еревана, ни у Анкары просто нет. Однако простой в процессе нормализации не означает того, что к ней никогда и ни при каких обстоятельствах больше не вернутся. Интерес к новой модели отношений между соседями сохраняется и в Анкаре, и в Ереване. Геополитическая изоляция Армении объективно заставляет элиту этой страны искать пути для нормализации отношений с Турецкой Республикой. В то же самое время Турция, не снискавшая особых побед на Ближнем Востоке, куда она активно вовлеклась после так называемой «арабской весны», пытается переосмыслить свои отношения с соседями и партнерами. Правда, самый главный вопрос, «цена уступки» по-прежнему остается тем аргументом, который перевешивает все иные соображения.
