Денис Романцов – о Юрии Джоркаеффе
Весной 98-го его мама увидела в почтовом ящике конверт от Моник Дерюа, учительницы литературы. Та нашла дома сочинение десятилетнего Юрия Джоркаеффа на тему «Когда я стану взрослым» и решила поделиться им за пару месяцев до чемпионата мира. «Когда я вырасту, я хотел бы стать футболистом, – писал Джоркаефф в 78-м. – Хотел бы играть в большом клубе (как «Ливерпуль»), быть центральным нападающим, забивать много голов и чтобы потом меня взял «Нью-Йорк Космос» и я стал играть с Кройффом, Пеле и Беккенбауэром. А в двадцать лет я хотел бы выиграть чемпионат мира и забить в финале единственный гол».
Дедушка Юрия по отцовской линии калмык Армадык Джоркаев родился в Астрахани, в юности два года служил на границе с Австро-Венгрией, потом сражался с красными в гражданской войне, а в начале двадцатых эмигрировал во Францию, которая еще раньше приютила семью Оганян, бежавшую из Бурсы после начала геноцида армян. За два года до рождения Юрия его отец Жан провалился со сборной Франции на чемпионате мира в Англии – одно очко в трех матчах и последнее место в группе. В том же году пять «Оскаров» получил фильм Дэвида Лина по роману Борису Пастернака – в честь его главного героя, доктора Юрия Живаго, сыгранного Омаром Шарифом, Жан Джоркаефф назвал своего второго сына. В 70-м Жан перешел в новый клуб «ПСЖ», созданный слиянием «Парижа» и «Сен-Жермена», и стал его первым капитаном. Завершив карьеру, он взялся за команду этнических армян в Десин-Шарпье, восточном пригороде Лиона, и к концу девяностых с помощью Юрия построил стадион на месте свалки у канала Жонаж. После матчей Жан и его жена Мария Оганян угощали игроков и болельщиков хоровацем (шашлыком из баранины с овощным гарниром) и табуле (салатом из булгура и петрушки).
Юрий заиграл в том клубе в девять лет, отринув дзюдо, навязанное мамой, а в пятнадцать – после неудачного просмотра в «Сошо» – пробился в «Гренобль». Он оставил дом, зажил в общежитии и через пару лет дебютировал во второй французской лиге матчем с «Монпелье», чью полузащиту тогда украшал Лоран Блан. В 86-м «Гренобль» вылетел в третью лигу, где Юрий встретил своего старшего брата Дени, игравшего за «Сен-Прист». Выше третьей лиги Дени не забрался, и стал в девяностые агентом Юрия, а заодно управляющим семейного кафе на улице Феррандьер во втором округе Лиона.
В восемнадцать лет Юрий по решению болгарского тренера Пламена Маркова стал капитаном «Гренобля». Незадолго до этого он познакомился в кафе с Софи Хименес, студенткой факультета иностранных языков. Она похвасталась, что ближайший год проучится в Англии, но через две недели после отъезда вернулась в Гренобль. К Юрию. «Годы спустя она открыла школу переводчиков в Лионе, – писал Джоркаефф в автобиографии, – но в молодости пожертвовала своим обучением ради меня». Своего первенца они назвали в честь Александра Громеко, одного из персонажей «Доктора Живаго».
Летом 1989-го Юрий и Софи переехали в Страсбург, хотя президент «Гренобля» Марк Брайон так противился уходу Джоркаеффа, что Юрий устроил забастовку, проигнорировав тренировку. Президент «Гренобля» инвестировал также в велоспорт, бокс и парусный спорт. В футболе он прославился тем, что однажды посреди сезона изменил цвета «Гренобля» на красный и черный – ему привиделось, что они принесут удачу. Видения начались у Брайона после поездки в Кот-д’Ивуар, где он, по собственному признанию, пил бычью кровь. В 1989-м же, когда Джоркаефф отказался тренироваться, требуя трансфера в «Страсбур», Брайон предложил: «Если они дадут пять миллионов франков, я отпущу тебя». – «Но это немыслимо. Сезон уже стартовал. Никто не даст за меня таких денег». – «А ты уговори их и получишь пятнадцать процентов». В новом туре «Гренобль» как раз играл со «Страсбуром». После матча Юрий озвучил условия Брайона президенту «Страсбура», модельеру Даниэлю Хехтеру, а тот их внезапно принял. Пятнадцать процентов Юрий, правда, так и не получил. В девяностые Брайона осудили за мошенничество, приговорили к пяти годам тюрьмы, но он подал апелляцию и отделался штрафом.
Двадцать один гол Джоркаеффа не помог «Страсбуру» вернуться в лигу 1. Даниэль Хехтер оставил пост президента, и Юрий до октября упрашивал новых руководителей клуба отпустить его в «Монако», куда звал тренер Арсен Венгер. Добившись трансфера, Юрий стал совмещать футбол с армией, где служил с Патрисом Локо, Эммануэлем Пети и Биксантом Лизаразю, будущими игроками сборной Франции. С понедельника по четверг они находились на старой базе НАТО в лесу Фонтенбло, а потом ехали в свои клубы и играли за них на выходных. Во время службы Юрий играл и за армейскую команду, которую тренировал Роже Лемерр. «Ты знаешь, что из-за твоего отца я потерял место в сборной Франции?» – спросил Лемерр при знакомстве. – «Впервые слышу». Оказалось, осенью 1971-го Жан Джоркаефф и Роже Лемерр столкнулись головами в борьбе за верховой мяч на тренировке сборной Франции в Дании. Рассечение было у обоих, но у Роже – сильнее, он даже испугался, что ослеп, когда кровь залила глаза. Лемерр пропустил матч с Норвегией, и больше его в сборную не звали. Зато почти через тридцать лет он выиграл с сыном Жана Джоркаеффа чемпионат Европы.
В 90 же году, возвращаясь из казармы, Юрий наслаждался Монте-Карло. Он жил в бывшей квартире теннисиста Бориса Беккера, купался в море в ноябре и ходил с родственниками в казино, хотя это и не нравилось президенту «Монако» Жан-Луи Кампора. Через полгода после ухода из «Страсбура» Джоркаефф вышел с «Монако» в финал Кубка Франции, где встретил «Олимпик» с Папеном, Уоддлом и Боли. Перед матчем игроков поприветствовал Франсуа Миттеран, и бабушка Юрия, хвастаясь фотографией рукопожатия, еще долго рассказывала подругам, что ее внук на короткой ноге с президентом Франции.
В финале Джоркаефф помогал в атаке Джорджу Веа и Юссуфу Фофана, но победный гол забил Жеральд Пасси, заменивший Юрия во втором тайме. Наутро Джоркаефф купил себе Porsche 911, а другим наследием первого сезона в «Монако» стало его прозвище Змей, придуманное вторым вратарем клуба Марком Деларошем под впечатлением от крученых ударов Юрия на тренировках. В 1994-м Джоркаефф стал лучшим бомбардиром французской лиги, забив в два раза больше центрфорварда «Монако» Юргена Клинсманна (Юрия же Венгер ставил на фланг атаки, обязывая помогать защите), и через год перешел в «Пари Сен-Жермен», который при финансовой поддержке Canal Plus переманивал лучших игроков конкурентов: вместе с Джоркаеффом в клуб пришли снайпер чемпионского «Нанта» Патрис Локо и основные защитники «Лиона» и «Бордо» – Брюно Н’Готти и Лоран Фурнье.
После первого круга «ПСЖ» опережал «Осер» и «Метц» на семь очков, но, расслабившись и отвлекшись на Кубок Кубков, к концу марта пропустил «Осер» вперед. В середине апреля «Осер» потерял очки в Бастии, и «ПСЖ» оставалось обыграть дома «Мартиг», худшую команду чемпионата, чтобы вернуться на первое место. Утром тренер Луис Фернандес повел команду на прогулку, но Юрий замерз и вернулся в свою комнату за курткой. После завтрака он узнал, что не сыграет с «Мартигом» – за то, что оторвался от команды. И это после того, как Джоркаефф вывел «ПСЖ» в финал Кубка Кубков, забив «Депортиво» в выездной игре, и отдав голевой пас Локо – в домашней. Фернандесу все же пришлось выпустить Джоркаеффа по ходу матча – из-за травмы форварда Паскаля Нума, – но «ПСЖ» все равно умудрился сыграть с «Мартигом» вничью 0:0 и остался вторым.
Чтобы взбодрить команду перед финалом Кубка Кубков против венского «Рапида», президент «ПСЖ» Мишель Денизо обратился к теннисисту Яннику Ноа: «Вправь им мозги». – «Этот финал принадлежит вам, – обратился к игрокам Ноа, – или вы продолжите жить в напряжении и потом будете злиться на себя до конца своих дней, или забудете об обидах и разочарованиях и выиграете финал. Выбираем второе? Тогда до финала не открываем ни одной газеты. Попросите ваших жен и родителей сохранить вам все статьи, и спокойно прочитайте их после финала».
Перед игрой с «Рапидом» «ПСЖ» тренировался в Стране Басков. Каждое утро игроки – по примеру фитнес-тренера Жан-Клода Перрена – ныряли в Атлантический океан, а в последний вечер с разрешения руководства слегка развеялись. Физиотерапевт Фредерик Манковски нашел уютный тапас-бар недалеко от Сан-Себастьяна, а дальше игроки, вдохновленные сангрией, сами искали новые заведения, сопровождаемые двумя испанскими гитаристами. «Ребята, одиннадцать вечера – пора домой», – объявил Ноа. Игроки запротестовали, но Янник угомонил их, а, выйдя на улицу, сам же снял майку и принялся танцевать. Тренер Фернандес встретил процессию у дверей отеля с отвисшей челюстью, но предъявить было нечего – вернулись вовремя. Он ушел спать, а игроки открыли бар отеля и до пяти утра дегустировали шампанское. Через несколько дней они обыграли в Брюсселе «Рапид» 1:0. На церемонии награждения игроки тянули на подиум Янника Ноа, но тот отказался: «Нет-нет, это ваша победа. Наслаждайтесь». В разгар праздника ряд игроков – Рош, Герен, Локо, Дели Вальдес и другие – перекрасили волосы в зеленые цвета «Рапида» и назавтра явились в таком виде на прием к Жаку Шираку, президенту Франции.
Задолго до той победы Йохан Кройфф позвал Джоркаеффа в «Барселону», признавшись, что мечтает совместить его в атаке с талантливыми ребятами из ПСВ и «Бордо» – Роналдо и Зиданом. При этом Кройфф добавил, что не уверен, останется ли тренером «Барсы» на следующий сезон (президенту Нуньесу не нравилось, что команда второй год подряд оставалась без чемпионства, а Кройфф выпускал на поле своего сына Жорди и зятя, вратаря Хесуса Ангоя, летом 1996-го переключившегося на американский футбол и ставшего одним из самых результативных игроков европейской НФЛ). Узнав, что «Барселона» ведет переговоры с английским тренером Бобби Робсоном, Кройфф покинул клуб, а вскоре туда передумал идти и Джоркаефф. «Юрий – отличный игрок, но отказать нашему клубу может только сумасшедший», – сказал Жану Джоркаеффу вице-президент «Барселоны» Жоан Гаспар, несколькими годами ранее нырнувший в Темзу после победы в финале Кубка чемпионов над «Сампдорией».
Отказав «Барселоне», Джоркаефф стал готовиться к Евро-96. Тренер Эме Жаке не взял туда бывшего капитана сборной Эрика Кантона, из-за дисквалификации пропустившего почти весь отборочный турнир, и доверился в атаке Джоркаеффу с Зиданом, но Зинедин попал в аварию и пережил сотрясение мозга. Перед командной фотосессией его даже загримировали, чтобы скрыть синяки и ссадины. На Евро-96 он сыграл не так здорово, как мог (ни голов, ни голевых пасов), зато Джоркаефф забил Испании во втором туре, после чего рванул к родственникам, размахивавшим на трибунах «Элланд Роуд» флагом Армении, и организовал три из четырех других голов Франции на турнире (ассистировал Карамбе и Блану и склонил к автоголу болгарина Пенева), а вскоре после того турнира улетел в «Интер».
Президент этого клуба Массимо Моратти очаровал его щедростью и идеальным французским. «Это ожерелье для вашей жены. А это подарок для ваших родителей. Хотите жить в центре, а не на берегу Комо? Пожалуйста. Нужен отпуск? Вот ключи от моего дома в Санкт-Морице». Пятого января 97-го Джоркаефф забил «Роме» гол, после которого болельщики аплодировали три минуты, а судья Грациано Чезари попросил подарить ему футболку Юрия.
Моратти захотел установить у входа на «Сан-Сиро» бронзовую статую Джоркаеффа в момент легендарного удара, но мэрия запретила. Зато в следующем сезоне «Интер» разместил фото удара Джоркаеффа на обратной стороне сезонных абонементов. Двумя месяцами ранее Юрий забил «Ювентусу» в четвертьфинале Кубка Италии, но перебрал желтых карточек и не был допущен до ответной игры. Тогда он обратился к лидеру фанатов «Интера»: «Хочу посмотреть матч на вашей трибуне». – «Тогда увидимся на стоянке за полчаса до начала». При встрече на него натянули шапку «Интера»: «Тебя не должны узнать, иначе будет давка». Джоркаефф оказался среди четырех тысяч фанатов на северной трибуне «Сан-Сиро», и только в перерыве его заметили фотографы.
В своем первом итальянском сезоне он подарил «Интеру» двадцать один гол. Забил он и в серии пенальти финала Кубка УЕФА против «Шальке». А вот его партнер Арон Винтер промахнулся, и «Интер» проиграл. Вернувшись утром домой, Винтер обнаружил, что его Ferrari угнан. Зато через год «Интер» – уже с тренером Джиджи Симони – разгромил в финале Кубка УЕФА «Лацио», и, так как игра проходила в Париже, Юрий втянул партнеров в турне по ночным клубам Елисейских полей.
«Однажды я приехал на тренировку со своим лабрадором, – вспоминал Джоркаефф в автобиографии. – Он тут же вцепился в мяч, а потом стал приставать к игрокам. Все дружно захохотали. Назавтра еще шесть игроков привезли своих собак, и сотрудники базы Аппьяно Джентиле тут же оборудовали для собак специальный загон, накормив каждую из них. Вот за что я полюбил этот клуб».
В Милане Юрий встретил одного из лучших друзей, полузащитника Николу Берти, который поражал своим безрассудством, являясь на тренировки с сигарой в зубах, и тоже здорово говорил по-французски. Однажды Берти позвал Юрия на домашнюю вечеринку, где тот встретил чемпиона мира по мотогонкам Макса Бьяджи и перспективного актера Леонардо Ди Каприо (оставив «Интер», Берти улетел в «Тоттенхэм» и так бурно прожил год в Лондоне, что на его прощальную вечеринку пришли Стинг и Мадонна).
«Перед чемпионатом мира-98 Юрий, я и Марсель Десайи вели переговоры с руководством футбольной федерации о бонусах за победы, – говорил полузащитник Дидье Дешам журналисту France Football Арно Рамсэ. – В тот момент проступила армянская сторона Джоркаеффа. Он настоял на наших требованиях и категорически отказался снижать их». На чемпионате мира Юрий отдал четыре голевых паса – в частности, в полуфинале и финале – и забил пенальти Дании, а вот от послематчевой серии с Италии отстранился, решив, что бить Джанлуке Пальюке рискованно: за два совместных года в «Интере» тот слишком хорошо исследовал удары Джоркаеффа.
«Перед домашним чемпионатом мира я понял, что нужно умерить свой эгоизм ради команды, – признался Джоркаефф в своей книге. – Я не хотел забить шесть голов и уехать домой после группового этапа, как Олег Саленко в 94-м. Я показал, что выхожу на поле не только для того, чтобы забить». Джоркаефф не забил победный мяч в финале чемпионата мира, о чем мечтал в десять лет, но помог забить Зидану и стал лучшим ассистентом турнира.
«В 98-м мой отец должен был возглавить сборную Армении, – вспоминал Юрий в автобиографии – Его приглашал президент федерации футбола, но по непонятным политическим причинам контракт так и не заключили. В следующем году Франции и Армения встретились на «Стад де Франс» в отборочном матче Евро-2000, и первый почетный удар нанес Шарль Азнавур. Вратарь Армении Роман Березовский творил чудеса, но Франция победила 2:0 – второй гол организовали мы с Аленом Богоссяном. Ален рано, в семнадцать лет потерял отца и ощущал связь с Арменией не так сильно, как я (мать Богоссяна – аргентинка), но я убедил его не забывать о своих корнях. Забыть – значит предать».
Осенью 99-го, перед ответным матчем в Ереване, Джоркаефф предложил игрокам сдать по сто долларов, президент французской федерации футбола Клод Симоне удвоил эту сумму, а Юрий передал ее на реставрацию одной из ереванских школ. Франция победила 3:2, Джоркаефф забил ее первый мяч, а потом, проводив команду в аэропорт, остался в Ереване на два дня – с родственниками и друзьями. «Мы гуляли по улицам и орали во все горло, а потом всей компанией – человек двадцать – уселись за стол, – вспоминал Джоркаефф в своей книге. – Некоторые гости доставали пистолеты и стреляли в воздух. В разгар праздника я снял майку, забрался на стол и стал танцевать. Да, таков настоящий Юрий». Назавтра Джоркаефф получил от президента Роберта Кочаряна армянский паспорт и посетил Эчмиадзинский монастырь с премьер-министром Вазгеном Саркисяном (через полтора месяца Саркисян был застрелен в здании парламента террористом – бывшим журналистом Наири Унаняном).
К тому времени Джоркаефф играл уже за немецкий «Кайзерслаутерн». В «Интере» все было прекрасно, кроме того, что клуб не мог стать чемпионом. Моратти позвал специалиста по этой проблеме Марчелло Липпи, а тот откровенно заявил Юрию, что не рассчитывает на него. Тогда Джоркаефф ушел к тренеру Отто Рехагелю, которому проиграл финал Кубка Кубков 1992 года (тогда Отто тренировал «Вердер»). «Вот мой номер. При малейшей проблеме – звони в любое время суток, – сказал Рехагель при подписании контракта на стадионе «Фриц Вальтер». – А теперь пройдем на поле. Несколько человек хотят поздороваться с тобой». Выйдя на газон, Юрий увидел больше тридцати тысяч болельщиков.
Юрий бодро отработал первый немецкий сезон, забив тринадцать мячей в бундеслиге и Кубке УЕФА (хотя пропустил весной два месяца из-за травмы правого бедра), но осенью 2000-го Рехагеля сменил Андреас Бреме, выигравший с Германией Кубок мира-90. Бреме упрятал Джоркаеффа в запас, а потом и отстранил от тренировок. «По его мнению, в команде мог быть только один чемпион мира, – считал Юрий. – Он ревновал к моему успеху. Пользуясь тем, что я не говорю по-немецки, он насмехался надо мной перед остальными игроками». Джоркаефф полгода добивался трансфера, и наконец президент «Кайзерслаутерна» Юрген Фридрих предложил: «Помоги нашему городу принять матчи ЧМ-2006, и я отпущу тебя». Юрий снялся в рекламе Кайзерслаутерна, договорился о переходе с тренером «Болтона» Сэмом Эллардайсом, но президент Фридрих вдруг потребовал за четырехмесячную аренду 33-летнего Джоркаеффа полмиллиона евро. Переход срывался, и Юрий пригрозил Фридриху, что расскажет журналистам о расистских высказываниях тренера Бреме и нечистоплотных трансферах «Кайзерслаутерна», если его не пустят в «Болтон». «Ты воспитанный мальчик, Юрий. Ты не сделаешь этого». – «Вы плохо меня знаете».
Джоркаеффа отпустили, и он поехал на машине в Лион, чтобы вылететь оттуда в Манчестер (там находится ближайший к Болтону аэропорт). В дороге зазвонил телефон. Это его адвокат: «Ты где?» – «В двадцати километрах от французской границы». – «Быстрее уезжай. Сегодня в восемь утра в твой немецкий дом пришла полиция, у них ордер на твой арест». – «Но там остались Софи и дети». – «Им ничего не угрожает. Ордер только на тебя». Оказалось, дело в том, что летом 2001-го Юрий зацепил бампер чужой машины, дал водителю координаты своей страховой компании и уехал в отпуск, не увидев письмо с требованием в пятидневный срок явиться в полицейский участок. После перехода в «Болтон» Джоркаефф документально подтвердил немецкой полиции, что покидал Германию и не мог прийти в почтовое отделение. От него отвязались. В августе 2002-го Бреме опустил «Кайзерслаутерн» на шестнадцатое место и покинул клуб, а в ноябре за бухгалтерские нарушения уволили и президента Фридриха. Через год его арестовали, обвинив в уклонении от налогов. Весной 2005-го суд обязал Фридриха и Герхарда Херцога, члена совета директоров «Кайзерслаутерна», заплатить штраф – больше полумиллиона евро.
Джоркаефф же помог «Болтону» остаться в премьер-лиге, стал капитаном клуба, а в декабре 2003-го его подача на Брюно Н’Готти привела к шоковой победе над «Челси» (причем накануне в Болтоне шел ливень и Эллардайс отменил тренировку, устроив игрокам турнир по бильярду). В 2004 году Джоркаефф вышел с «Болтоном» в финал Кубка лиги и вместе с Ноланом и Дэвисом стал лучшим снайпером команды в АПЛ, но летом, на переговорах о новом контракте, услышал от Эллардайса: «Извини, у нас меньше денег, чем ожидалось».
После камео в «Блэкберне» Юрий уехал на последние сезоны карьеры в Нью-Йорк, как и мечтал в десять лет. Он поселился на юге Манхэттена рядом с парком Грамерси, где среди цветов и деревьев стоит памятник великому американскому актеру Эдвину Буту. Эдвин вынужденно оставил сцену после того, как его младший брат убил президента Линкольна, но, вернувшись, сыграл лучшую роль в своей жизни – Гамлета. У Юрия появились новые друзья: например, соседка по дому Джулия Робертс, французские моряки, которых Юрий навестил в Статен-Айленде, и гитарист Rolling Stones Рон Вуд, пригласивший Юрия в ресторан после концерта на стадионе «Джайнтс». За полтора года в команде «Метростарс» (ставшей потом «Ред Буллом») Джоркаефф забил тринадцать мячей и осенью 2006-го завязал с игрой.
Через одиннадцать лет, в сентябре 2017-го, его сын, центральный полузащитник «Нанта» Оан Джоркаефф начал тренироваться с молодежной сборной Армении.
